Роман воспитания
Шрифт:
Школа
Света зашла в учебную часть. Там сидел лишь один старшеклассник в трусах. Физкультурник, наверное.
– Вы одежду принесли?
– вошел завуч.
– Да, вот полюбуйтесь. Хотел вынести серную кислоту! Положил пробирку в карман, а она лопнула.
– А я думала, физкультурник.
– Вы просто... гармонично воспринимаете действительность!
– Куницын веером распустил свой второй подбородок, представился и стряхнул соринку с воротника Светы - в нем, видимо, еще осталась частица мужчины, не переваренная бюрократом.
– Ваше заявление?
Пока он читал заявление, Света коротала время, составляя словесный портрет завуча: анфас - утомление, в профиль - переутомление. В сутках двадцать семь часов. Любимый жанр - трагедия.
– Скажите... это правда, что ваша Настя моет пол? А разве может первоклассница выжать тряпку!
– Почему нет?
В ответ Куницын изобразил такое огромное сочувствие Насте, что даже отставил чашку с кофе. Света пустилась в разнузданную ироничность:
– Остынет кофе!.. Жалеть-то легче, чем воспитывать...
– В этих немецких чашках кофе очень долго горячий, - ласково улыбнулся завуч, но подобрал свой второй подбородок.
Света поспешила уйти. Школа шумела ломающимися голосами старшеклассников. "Замётано, замётано!" - "Что замётано?" - "Что ты дурак!" Боги, боги! Эта шуточка ходила по коридорам еще во времена Светиного детства. "Подайте слепому на цветной телевизор!" А вот это уже совершенно новое что-то... "Самолет, самолет, ты возьми меня в полет!" - пропел сонливый дошкольник, сын уборщицы. Ну, это уже будет вечно звучать, пока самолет не превратится в космолет. Интересно, в пору космолетов уборщицы тоже будут жить в подвалах школ со своими маленькими детьми?
Из класса выглянула Расисим:
– Очень ждем вас! Сколько у меня проблем с вашей Настей! Девочку от всего тошнит. Надо лечить ребенка, раз взяли...
Молчаливый хор всеобщего осуждения стукнулся в уши Свете. А может, давление подскочило.
– Предложения Настя никогда не заканчивает! И откуда она знает, что такое девственная плева?!
– уже гулаговским голосом вопрошала Расисим.
Света начала про то, что ничего плохого нет в интересе ребенка к устройству своего... своих органов. Настя хочет определиться. Нас ведь раздражают люди, которые не определились в половом отношении. Женственные мужчины, например. Соловейчик в своей книге пишет, что... Цитата убеждала сильнее, чем слова живого человека. На Свету уже смотрели с уважением. Сталинизм ядреный. Мнение, пропущенное через цензуру печати, их сразу покоряет, думала Света.
Когда выходили, отчим Лады подал Свете пальто и предложил пройтись пешком две остановки - до дома.
– Вы выглядите как студентка, - сказал он при этом.
– Просто пальто с пелериной. Нет денег на новое... А вообще-то Пушкин считал, что каждый должен выглядеть на свой возраст...
– Света смолкла, она вдруг поняла, откуда ей известна фамилия Куницын, - это был один из учителей Пушкина в Лицее.
– Смотрите: позы деревьев совсем человеческие под тяжестью снега.
"Вольф, Рудольф, Адольф?" -
Было скользко, и отчим Лады предложил Свете руку, она с облегчением приняла помощь. Рудольф, кажется! Он не немец, а просто мода ведь на красивые имена была тогда... По батюшке Потапыч.
– Лада растет такая обидчивая у нас!
– сказал он, как бы прося какого-нибудь педагогического совета.
– Но она же меланхолик.
– Нет!
– Разве холерик?
– Нет!
– А кто?
– Нормальная!
Света поняла, что преувеличила знания попутчика.
– Светочка!
– донесся знакомый голос.
– А еще один поэт писал, что женщины светолюбивы... Они тут по ночам гуляют, понимаете ли!
Это был Лев Израилевич с красной повязкой на руке - в составе дружины заставляют ходить по улицам: без пяти минут доктор наук - и в дружину! Как только не стыдно этой действительности! Так примерно говорила Света, знакомя его с попутчиком: отчим Лады это! Какой такой Лады, Лев Израилевич ничего не понял, но на всякий случай пообещал, что Мише ничего не скажет.
Мама Лады
Как-то Настя заявила:
– Мама Лады купила б мне джинсовый сарафан, да! Она говорит: нет времени, а то бы они оформили меня к ним жить. Чтоб с Ладой вместе жила.
– Ну! Как? Помнишь, у них картина эта с волчатами. Три волка на луну воют. Еще лунный свет мастерски... Как с волками жить? По-волчьи выть, что ли?
– Света машинально осуждала людей, повесивших такую картину.
– Просто у мамы Лады нет времени меня оформлять... А то б они взяли меня и любили, как родную!
– твердила свое Настя.
– Перестань говорить ерунду, Настя. Ты прекрасно знаешь, что все это сочинила сама!
– грозно заявил Миша, которому хотелось спокойно почитать.
Но Настя упрямо стояла на своем: серьезно, мама Лады ее полюбила, хочет взять, но вот только оформлять долго, ей некогда!
– Мы поможем быстро оформить!
– не выдержала Света.
– Пошли!
Миша отвернулся к стене, показывая, что он в этом спектакле участвовать не хочет. Поздно уж очень. Но Света быстро оделась, а Настя зачем-то спрашивала у Сони, где ее фломики. С собой хочет фломастеры? Ну и ну!
– Говорю вам: на ночь глядя не ходите!
– простонал Миша с дивана. Настя хочет счастья, она и подождет до утра.
Про себя он твердил народную мудрость вроде того, что утро вечера мудренее и сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит.
– Нет, она не выдержит до утра!
– взвизгнула Света.
– Ты хочешь оттянуть Настину счастливую жизнь до утра, ну и ну!
Про себя она думала: Настя никогда ей не простит, если встать на ее пути к счастливой жизни.
– Да, не выдержу до утра! У них аквариум в кладовке двести кубометров, вот!
– прокричала Настя.
– Ты сама там, Настя, будешь плавать!
– захохотал Миша.
– Но! Света, дай мне слово, что вернешься с тем же настроением, с каким ушла. Не хуже!