Ромашка белая

Стачер Татьяна

Как только Полина зашла и заперла за собой дверь, Петр кинул волков в телегу, накрыл сеном, чтобы лошадь не слышала запах волков отдал отцу вожжи, а сам сел на другом краю телеги свесив ноги. Евстигней сел в телегу взял вожжи крикнул:

– Нооо! Пошла родимая! Нуда швычше давай! Сейчас Петр весь хутор на уши подымем, слухи про тебя будут еще не один год ходить! Надо же вилами двоих сам запорол! Весь в меня! – гордость распирала грудь Евстигнея, он начал петь песни.

Мужчины благополучно проехали балку, поднялись на пригорок и доехали до первого дома, там Назар сидел

на ступеньках уже в одних подштанниках и курил папиросу, наверно уже собирался идти спать, тут он увидел Евстигнея и удивился, куда это соседи на ночь глядя с песнями едут.

– Эй дядя Назар, надевай штаны пойдем на сходку, мы двоих волков на пороге у себя закололи, полюбуешься! Таких ты наверно отродясь не видел! Не волки, а телята годовалые!

– Здорово соседи! Да чи правда! Неужели на пороге! Ого! А я тут сижу с открытой калиткой, так забегут и не успею и штаны надеть, так сожрут!

– Так ты в штанах курить выходи! А то забегут, глянут стыдоба и даже есть не станут! – захохотал Евстигней, у него было веселое настроение. – Давай штаны надевай да садись в телегу с нами поедешь!

Назар кинулся в дом, и через минуту уже сидел на телеге и пытался заглянуть под сено, но ночь была такая темная, что он увидел только образ, а рассмотреть подробно не с мог.

– Хоть потрогать, правда ли волки, может теленка везешь! – отодвинул сено и услышал резкий запах собаки – Фу зараза! Точно волки, наши собаки так не воняют! Дай закурить Петр, вон Федор идет, зови и его!

Петр дал бумажку и насыпал табаку в ладонь Назару, потом позвал дядьку Федора, тот был изрядно выпивший, но услышав, что есть повод собраться с мужиками, без раздумий повернул обратно и неровным шагом поплелся на сходку.

Пока Мужики добрались до дома сватов, уже почти весь хутор, в том числе и староста знали, что за повод для сходки и не только мужики, но и женщины и дети спешили посмотреть на чудищ заколотых богатырем.

Евстигней подъехал ко двору свекра, слез с телеги, окликнул Димку сидящего на лавочке, велел ему позвать отца, озвучив повод и сказал, чтобы тот принес керосиновую лампу или лучину. До 1920 года керосиновые лампы были в каждом дворе, так как керосин продавался на каждом шагу, но потом после приема плана ГОЭЛРО о электрификации России керосин пропал с прилавков и самые запасливые еще пользовались керосинками, как их тогда называли, а остальным пришлось делать лучины. Лучина – это тонкая длинная щепка из полена, ее ставили в светец, она горела тускло и сильно воняла, но другого источника света не было.

Димка позвал отца, вынес керосинку, тем временем Петр и Евстигней из телеги достали свою добычу и положили на траву. Димка поставил керосинку прям рядом с волками и их теперь можно было хорошо рассмотреть.

–Вот это громадины! – послышались возгласы из толпы, казалось весь хутор вышел на сходку.

– Ого, смотри у него лапа больше моей ноги! – мальчишки поднимали лапы и прикладывали к ладошкам и ступням.

– А голова, как у моей коровы!

– Что ты соседка, больше, больше!

– Да что же это люди твориться, что это за чудовища, у нас таких никогда не было, это помесь

какая то или правда волк? – интересовались женщины, охая и крестясь.

– Это думаю волк – бирюк! – взял слово Назар, он любил охотится, он ходил на зайцев и лисиц, ставил петли или мастерил капканы. – Мне кум с Ивановки рассказывал, что у них прошлой осенью повадились такие громадные волки на коров нападать, прям средь бела дня! У них в поселке как раз какой то профессор к маменьке приехал погостить, так он сказал это особая порода волков, она водится на севере, но сюда забредает из за испуга, война то без стрельбы не обходится. Вот может где то их и пуганули, а они к нам пришли!

– Назар, война уже давно закончилась! Не городи ерунды! – стал возмущаться староста Савелий.

– А что если эти волки давно тут живут, а нынче год голодный, так и вышли с голодухи! – предположил дед Афоногей.

– Все может быть! Но меня сейчас одно волнует! – Евстигней глянул на Димку тыкающего палкой в живот волку.– Димка, ты этих волков видел, али других?

–А кто его знает дядя Евстигней, вроде этих, а вроде, те еще больше были! – стал думать Димка.

– Ага, те вообще с лошадь были! – влез в разговор Вовка – у них лапища такие огромные, что на следующий день, я ногу приложил к отпечатку на дороге, моя меньше оказалась!

– Так ты вроде взрослый, а лапка у тебя как у ребенка! – стали шутить мальчишки.

– Цыц! Во смотри, чего она детская! – Вовка задрал штанину и показал свой сапог.

– Так сапог то папкин! У него большая! – не унимались мальчишки.

Вовка стащил сапог с ноги и поднял ногу, конечно в сапоге она смотрелась побольше, а без небольшой.

Все дружно рассмеялись.

– Ясно, в общем вы не помните, а у страха глаза велики! – наклонил голову Павел отец Димки и рассматривая хвост у большего волка.– А хвосты у них длинные были или вон как у этого у нег как будто подрезан!

Хвост действительно был подрезан, у второго волка хвост был длиннее и гуще, а этот так будто давно потерял кончик хвоста.

– О, точно! – вспомнил Вовка.– Я еще обратил внимание когда они проходили, ночь была лунная, и видно было, что хвост странный какой то, я сначала думал он его приподнимает, но потом понял, что хвост короткий для такого здорового волка!

– Вот это уже хорошо! – подкуривая папиросу проговорил Евстигней – А то грибы пошли в лесу, а бабам страшно будет туда ходить!

– Какие грибы Евстигней, коли тут такая шайка орудует и никаких грибов не захочется!– стала причитать одна женщина из толпы.

– Ты же слышала, что Вовка сказал, что этот куцехвостый тот которого он видел, так что я больше чем уверен, теперь бояться не кого!– успокаивал женщин Евстигней.

– Да, тем более волки – бирюки, ходят поодиночке, стаи тут нет, эти два самца, а не погоди, самец и самка, наверно заплутали, заболели бешенкой, вот и пришли в хутор. – сказал Назар.

– Может быть и бешенкой, а может и нет, пены то нет у рта, глаза вон смотри тоже нормальные! – с умным видом стал рассуждать дядя Федор. Но на него почти никто не обращал внимания, а слушали все Евстигнея.