Ромашка белая

Стачер Татьяна

– В общем хуторяне, делу конец, волков больше нет, можете бабы идти спать, да детишек забирайте, а мы тут с мужиками еще потолкуем! Толпа начала медленно расходиться, уже время было за полночь, никто не хотел спорить, одна только тетя Зина не удержалась и съязвила:

– Ну конечно, а то ж мы мешаем такое событие отметить! Ох лиж бы вам мужикам зеньки залить!

– А ты не суди по мужу Зинка, не все зеньки по поводу и без заливают, я вообще не пью, так что ступай с богом.

Зинка хотела еще что то вякнуть, но ее соседка Дуня толкнула в бок и та молча

пошла домой.

– Меня теперь один вопрос тревожит, куда девать этих волков, шкуры снимать я не хочу, а целыми выбрасывать жалко.– сказал Евстигней.

Тут в толпе оказался кожемяка из соседнего села Осиповки, он к брату Михаилу на помощь приехал крышу на доме перекрыть. Он все собрание молчал, не хотел с бабами спорить, да байки травить. Он дождался пока все бабы и дети уйдут и сказал:

– Я Мыкола из Осиповки, он Мишкин брат, я умею из шкур шапки шить, да жилеты. Не раз мне приносили дичь, но такого волка вижу впервые. Много охотников мне рассказывали как встречали огромных лосей, волков, да косуль, один раз даже шкуру енота мне принесли, красивая шапка из него вышла.

–Это кто такой – енот? Лиса что ли? – спросил дед Федор.

Нет, это такой зверек, ростом с лису или собаку, только по толще, хвост у него полосатый, и мордочка с полосками возле глаз, этот зверек в наших краях не водится, мне его из Приморского края кум привозил. Давай мужик мне этих волков, я тебе и сыну шапки пошью, а остальное себе в оплату оставлю. – сказал он Евстигнею.

– Да бери, только мне шапок не надо, жена у меня больная, суставами мучается, пошей ей пояс на спину, да чехлы для колен, говорят собачья шерсть хорошо греет, а волчья вообще лечит!– сказал Евстигней.

– Только ты скоро не жди, это дело долгое, мне надо высушить, обмять, да много еще чего сделать, в общем, к весне будет готово!

– Ну бери делай, я если что с брата твоего по свойски спрошу! – улыбаясь и пожав руку Миколе сказал Евстигней.– залазь Петро в телегу, поехали домой, а то уже скоро светать начнет.

Петр прыгнул в телегу лег на сено, он лежал придремывал, с отцом уже не хотелось разговаривать, каждый думал о своем и обоим хотелось спать. Лошадь послушно шла по дороге, как будто тоже успокоилась, что разбойники повержены, только кивала головой при каждом шаге.

Мужики добрались домой, Петр открыл ворота, когда отец заехал во двор, то сразу закрыл ворота на засов, распряг лошадь. Отец отнес сбрую в сарай, Петр завел лошадь. Мужики распрощались и усталые пошли каждый в свой дом. Евстигней зашел, потихоньку прошел к своей кровати, снял сапоги и сразу лег. Фекла тихо посапывала, она даже не услышала когда муж вернулся домой.

Петр зашел к себе домой, но только он сел на кровать, как Полина спросила:

– Вы наверно весь хутор всполошили волками? Много народу было?

– Ты чего не спишь, вон уже скоро светать будет – прошептал Петр – Да народу было много, завтра бабы коров своих проспят! – хихикнул муж.

– А я не могла спать, Матрена всю ночь плакала, снились ей эти проклятые волки – жаловалась жена мужу. –Так плакала,

аж заходилась, вот пришлось ее с собой положить.

– Не ужели испуг, надо было ей не показывать их, теперь всего бояться будет. – он как любящий папа погладил спящую девчушку по головке и поцеловал в щечку.– Чистый ангел. Ну что сделано, то сделано, посмотрим может обойдется – он поцеловал жену в лоб и лег на соседнюю кровать, вытянул ноги и сладко зажмурился, у него было такое чувство будто вчерашний день еще не закончился, а перешел в сегодняшний.

– Я тебя завтра рано будить не буду, сама по хозяйству управлюсь, дождь не идет там?

– Маленький снова стал накрапливать, небо сначала было ясное, даже звезды показались, а пока доехали домой, снова затянуло и срывается мелкий дождь. – уже почти во сне рассказывал Петр.

– Ну вот, завтра значит, по дрова не поедите, отдыхай.– Но Петр уже крепко спал и не слышал последних слов жены.

Утром Полина хозяйничала по двору, кормила курей, овец, корову доила, потом пришла в дом, разожгла печь, поставила кашу томиться. Матрена спала уже не на кровати родителей, а перебралась к отцу и прижалась как маленький котенок к боку. Петр рукой придерживал дочку и еще лежал досыпал. Когда Полина начала шуметь у печки, он совсем проснулся:

– Здравствуй моя женушка!– улыбаясь поздоровался Петр.

– Добре утречко! Еще полежи, на улице снова слякоть, дождь льет без остановки! Отец уже вывел лошадь, сказал будет сегодня чистить в базу у нее, но потом подумал все оставил и пошел в дом отдыхать!– с улыбкой на лице рассказывала Полина.

– Матрена ко мне перелезла, снова хныкала, говорит ее съедят волки, как бы не испуг у нее. – снова стал переживать Петр.

– Я сейчас к кашке пирожков напеку и у нее все как рукой снимет!

– Ох да с горохом испеки и с яблоками! – облизываясь попросил Петр.

– Напеку мой милый, напеку! С чем хочешь напеку! – подошла и поцеловала его в щеку .

– Мать как там, не узнавала?

– Узнавала, отец, сказал хуже ей, сегодня утром стонала, пока поворачивалась на бок, не помогают ей травы и мази, не помогают. – стала вытирать слезы Полина. Она искренне любила свою свекровь, не было такого, чтобы та отзывалась о ней плохо. Девушка старалась хоть чем то доставить радость, она пекла любимые пирожки с горохом, старалась прибирать чаще у свекрови в доме, и постоянно отправляла Матрену, как укол от старости к бабуле.

– Чует мое сердце, беде быть! – вставая с кровати говорил Петр. – Мать совсем сдала.

– Ну что ты , не веди горе в дом, ей всегда осенью и весной тяжелее болеется, авось отпустит.– слезы лились рекой по щекам невестки. Она и сама понимала, что матери осталось немного.

Тут проснулась Матрена:

– Мама ты чего плачешь, тебя волки покусали?

– Нет милая, просто грустно мне что то стало.

– А ты как спала?– спросила мама.

– Ой плохо, мне страшно было, так страшно, что ладошки холодели и ножки тряслись! – подняла свои маленькие ручки и потрясла в воздухе девочка.