Ромейский Квест

Соколов Лев Александрович

– Помнишь наш разговор?
– Иппарх улыбнулся.
– Теперь я тебе завидую. Ты уплываешь. Но все же, свою службу на твою - я бы не променял. Моя честнее. И проще. Сражайся, - где прикажут. И умри - где прикажут. Разве не здорово? Бывай, доместик.

***

Глава семнадцатая.

– Имя корабля было - "Кобыла

на сносях". Он и правда имел вид схожий с беременным животным, толстые борта были раздуты, чтобы вместить больше груза. Кобыла уходила в море. Сицилия оставалась за кормой. А Федор метался по палубе.

– Мы развязали войну.
– Сказал Федор подошедшему Парфению. Руки его крепко сжимали планшир.

– Мы не хотели. Это случайность.

– Развязали. И уплываем.

– Что ты хочешь услышать, сын мой?
– Парфений вздохнул.
– Нет справедливости в этом мире. Мы можем отвечать только за свои дела, а не за их последствия. Древние философы называли это "Рок". Мы христиане - воля Божья.

Федор яростно огляделся. Ему хотелось куда-то бежать. Бежать с корабля было некуда.

– Я раньше воевал. И рисковал жизнью. Но никогда не развязывал войны. Это... омерзительное чувство. Мы обрекли на смерть и горе множество людей. И ради чего?
– Он машинально коснулся ножен.
– Чтобы добыть болтливого меча-недомерка? Это... того стоило? А муслим с которым я дрался... он показался мне человеком чести. У нас был поединок. Как же он мог сказать, что мы напали на него?

– Да жив ли он еще?
– Пожал плечами Парфений.
– А если жив - хотят ли его слушать? Возможно, его отцу эмиру и прочим муслимским главарям давно уже нужен был повод для нападения. Не бери на себя слишком много. Жернова истории крутятся не по нашему велению. Мы только попадаем в них, и они нас перемалывают.

– Да уж, перемалывают...

К Федору с Парфением подошел Окассий, положил тяжелую руку гвардейцу на плечо.

– В наших землях войны начинаются из-за меньшего.
– Спокойно сказал Окассий.
– Какой там сын эмира... Два барона просто могут поспорить из-за клочка на заливном лугу. Епископ и герцог собирают войска из-за мостков на для ловли рыбы на реке. Иногда это оборачивается настоящей войной, которая длится годами. Маршируют кольчужники, топчутся посевы, горят дома, гибнут люди. Как ты думаешь, что бы сказали те, кто погиб в этих воинах, если бы могли осмыслить, - за что погибли? Я пытаюсь посочувствовать тебе, Федор, но... не могу. Вы там слишком хорошо живете, в своей империи, раз тебя может ужаснуть такой повод для войны. А у нас, в наших несчастных землях, - это обыденность. Так-то, ромей.

***

Ближе к полудню, когда Федор чуть успокоился, все трое вернулись в свою каюту. На этот раз по жребию ночевать на верхних нарах досталось Парфению, так что Федор спокойно опустился на свою нижнюю койку. Он решил, что надо подремать, до обеда. Сон - великий утешитель, лечитель душевных ран. Федор протянул руки к ремню, и отстегнул пояс с мечом. Хотел уже положить его на кровать, но...

– Что за диво?..
– Федор задержал руку. С мечом определенно что-то было не так. Вместо полукруглой гарды древнего меча, теперь из ножен торчала

привычная ему широкая крестовина. Гвардеец потянул меч из ножен, и на свет, вместо взятого в подземелье коротышки, появился тяжелый длинный клинок. Федор пораженно оглядел меч, взвесил его на баланс. Он держал точную копию своего сломанного меча, с отличием только в цвете металла - блестяще сером. Да еще навершие рукояти так и осталось орлиной головой. Щербины, которую Федор поставил о каменную скамейку - как не бывало.

Священники замерли на своих койках, пораженно уставились на Федора.

– Ну как?
– Прошелестело в воздухе.
– Лучше?

– Как... ты это сделал?
– потрясенно прошептал Федор.

– Я же говорил тебе. Я могу залечить повреждение. Я расту. Я изменяюсь.

– Кто же ты такой, Солнцедар?
– Спросил Федор.

– Я есть псевдокристаллическая метаморфная структура с искусственным интеллектом.

– Не понимаю...

– Значит тебе и не надо, воин. Много ли ты понимаешь в пакетной ковке, с помощью которой был создан твой прежний сломавшийся меч? То знают только кузнецы. Ты же просто пользовал продукт их труда. Кузнец, создавший меня в давние времена, тоже владел своими секретами, ныне забытыми. Все его племя в своем развитии стояло неизмеримо выше вас. Я отголосок древней, и намного более славной эпохи. А что из этого следует?

– А что?

– То, что мне нужны ножны изукрашенные драгоценными камнями!
– Требовательно заявил меч.
– Ты, надеюсь, не забыл?

– Гм... нет-нет, не забыл конечно.

– Вот так. Как только прибудете в порт, немедля обеспечь мне достойные условия для существования.

– Обязательно.

– А чего ты меня вынул-то кстати, - поинтересовался меч.
– Будет рубилово?

– Нет... я это так... просто проведать.

– Тогда вложи обратно. Я еще покемарю мальца...

– Да, конечно.
– Федор ввел острие меча в устье, и задвинул меч в ножны.
– Э, спокойного тебе сна, Солнцедар.

Федор переглянулся со святыми отцами. Окассий только безмолвно развел руками. Парфений сжал в руках нагрудный крест. Каюту покачивало на волнах, тихо скрипело корабельное дерево.

– Если бы не те труды, с которыми мы добыли эту штуку.
– Буркнул Парфений.
– Если бы не приказы первоначальников. Шаг к борту, бултых... и дело с концом.

– Не будь строг, Парфений.
– Федор покачал головой.
– Это ведь... чудо.

– Божье ли?
– Покачал головой Парфений.

Федор опустился на свою койку. Вытянулся, подтянул скатку под голову. Сон не шел. Парфений на верхней полке, тем временем опустил нос в свою астрономическую книгу. Окассий же, перематывал свой железный посох новой порцией молодой древесной коры, придавая ему обманный деревянный вид.

– Как ты управляешься в бою с этой железякой?
– Спросил Федор.
– Это какая ж сила нужна.

– Он не так тяжел, - улыбнулся монах.
– Пустотелая трубка.

– Искусная работа.

– Для обычных кузнецов, да, - Окассий с легкой улыбкой кивнул на ножны рядом с Федором.

Опять помолчали. Сон к Федору все не шел. Он поворочался так и сяк. Наконец его осенила идея.

– Святые отцы, - гвардеец высунулся с койки к священникам.
– Я вот все размышляю. Помните, когда мы еще только плыли на Сицилию, вы поспорили о сути частей, из которых состоит Божественная троица? Я вот не все тогда понял...