Роскошь нечеловеческого общения
Шрифт:
Гендель держал кий вполне профессионально. Последние несколько месяцев бильярд был его почти ежевечерней забавой, и за это время он довольно неплохо научился катать шары. Конечно, до профессионалов ему было как до Луны, но бильярд не служил для Алексея Генделя источником дохода, и он не комплексовал по поводу собственных проигрышей. Деньги ему приносили другие игры. Три казино, несколько заправочных станций, портовые дела - вот игры настоящих мужчин. И выигрыш, что приятно, гарантирован. По крайней мере пока.
Помимо всего прочего, Алексей Гендель
– Так что же, - сказал он Панкову, который стоял рядом с зеленым столом, держа в руке бокал пива, - мы договорились?
– Да. Саид пусть ждет на этой вашей явке. Я приеду, привезу деньги. Все прикрытие будет моим. Вам нечего волноваться. Ваша задача - сделать основную часть работы. Маршрут и место я дам лично Саиду. Мои люди сейчас занимаются разработкой его передвижений.
– Ну-ну... Хорошо занимаются?
– Как нужно, так и занимаются.
Панкова тошнило от этого высокомерного пацана, мелкого уголовника, за несколько лет превратившегося в авторитетного бандита. Суть-то у него осталась прежней - мелкий урка. Панкова, опытного следователя, боевого офицера, в этом смысле обмануть было трудно. Таких, как Гендель, он видел насквозь.
– Ну-ну, - снова пробормотал Гендель.
– Послушайте, Алексей Владимирович...
– Да?
– Я вам верю...
"Ну сученок, - подумал Панков.
– Верит он мне. Да никому ты не веришь, падаль... Даже себе. Трусливая тварь..."
– Я вам верю... И у меня к вам будет небольшая просьба...
– Слушаю, - буркнул Панков, демонстративно взглянув на часы.
– Может быть, вы поговорите с генералом?..
– По поводу?
– Ну вы же в курсе... Выборы у нас на носу.
"Господи, в этой стране одни выборы, кажется, существуют. Больше ничего нет. С одними выборами разобрались, теперь уже новые на носу. Что там еще?"
– В Законодательное собрание, - продолжал Гендель.
– Я баллотируюсь, вы знаете?..
– Ну?
– Мне кое-что подчистить надо, понимаете? Дела, так сказать, давно минувших дней... Короче, у меня пацан один на нарах отдыхает... Дело на нем висит, моя фамилия там светится... Как бы это дело нам прикрыть?
– В каком смысле?
– В прямом.
– А-а, вот что...
– Панков вдруг развеселился.
– Можно прикрыть. Это будет стоить...
– Он наклонился к уху Генделя и назвал сумму.
– Сделаем мгновенно. Оплата вперед.
– О чем речь?
– Гендель развел руками.
– Нет проблем, Алексей Владимирович.
– Деньги принесите туда же, пусть Саид мне передаст.
– Так можно просто вычесть из...
– Нет. Не нужно путать финансы. Пусть все будет, как договорились.
– Хорошо. С вами очень приятно иметь дело, Алексей Владимирович.
– Поглядим, - ответил Панков. Нарушая все правила, он поставил бокал прямо на зеленое сукно и, не прощаясь, не кивнув даже, повернулся и быстро вышел из бильярдной.
Вечером Панкову, живущему в ведомственной квартире, позвонил Смолянинов.
– Очень быстро, Леша, у меня нет времени. Выходи сейчас на улицу. Тебя ждет машина. Поедешь, куда отвезут, возьмешь там одну вещь. Все, до связи. Да, чуть не забыл. Плащ у тебя есть?
– Ну есть.
– Надень.
В трубке раздались короткие гудки.
Машина - черная "Волга" - действительно стояла возле подъезда.
Панков сел на заднее сиденье. "Волга" покружила по Городу минут сорок, затем подъехала к дому следователя.
– Возьмите там, под сиденьем, - не поворачиваясь, тихо сказал шофер.
Панков послушно наклонился и вытащил тяжелый сверток - под тряпками, перехваченными шпагатом, он угадал очертания карабина. Правда, какой-то странной формы, но сомнений не было - в его руках было боевое оружие.
– Всего доброго, - сказал шофер.
Алексей Владимирович прикрыл сверток полой плаща и, не торопясь зашагал к своему подъезду.
– Что там слышно?
– Вчера он получил оружие.
– Так. Дальше.
– Сегодня купил билет на самолет до Берлина.
– Вот. Уже теплее. Когда вылет?
– Послезавтра.
– Отлично. Дальше.
– После этого поехал на вокзал и взял билет на поезд до Варшавы. На завтра.
– Хм. Это он что же, Штирлица из себя изображает?
– Не знаю. Может быть.
– Так, еще что?
– Встречался с Манкиным.
– Что говорили?
– Не знаю. Записать не удалось. У Манкина дома какая-то хитрая защита стоит... Мы же у него обыск делали. Правда, искали документы, деньги... Аппаратуру не смотрели. А там, видимо, Крамской в свое время пошурудил установил защиту от прослушки.
– Ладно... С этим разберемся. Что еще? С Генделем встречался?
– Так точно. Операцию будет проводить Саид.
– Саид... Он же ранен.
– Гендель говорит, что справится.
– Ладно... Если справится, хорошо. Работайте.
– Есть.
Павел Романович чувствовал себя в отличной форме. Первые месяцы после поражения на выборах казались томительно-тягучими, несмотря на то, что он вернулся к своей любимой работе - в Институте ему всегда были рады, и он почувствовал себя на кафедре так, словно никуда отсюда и не уходил. Но остальное - выдранные с мясом линии правительственной связи в квартире и на лестничной площадке, огромное количество свободного времени, молчащий мобильный телефон, тот самый покой, о котором он столько мечтал, - неожиданно это оказалось куда более невыносимым, чем бешеный темп работы в должности мэра. Не было ругани, не было нервотрепки, не было поражений, переживаемых тяжело и страшно, но не было и побед. Поле деятельности сузилось невероятно.