Россия и становление сербской государственности, 1812–1856
Шрифт:
Сербские историки полагают, что новая фаза обострения Восточного вопроса в конце 30-х гг. ввела Сербию в круг борьбы великих держав за влияние на Порту и Балканы [392] . Хотелось бы при этом отметить, что и в предыдущие десятилетия Сербия была ареной борьбы Англии, Австрии и России за влияние в этой провинции Османской империи. Открытие консульств в Белграде лишний раз свидетельствует об этом. Ближневосточный кризис четко обозначил те центры, где сталкивались интересы ведущих европейских держав. Для России, ослабившей свое политическое присутствие в регионе, усиление борьбы европейских держав за преобладание в Турции не сулило благоприятных перспектив. Она вынуждена была постепенно уступать свои казавшиеся незыблемыми позиции тем, кто в силу своего экономического превосходства имел открытый доступ на турецкие рынки. Вместе с импортными товарами сюда проникали новые знания и идеи, служившие примером для либерально настроенных слоев сербского общества. Престиж Европы возрос,
392
Историjа српског народа. Т. 1. С. 132.
393
Жигарев С. Русская политика в Восточном вопросе. С. 447.
2. Россия и сербский кризис 1842–1843 гг.
В течение девяти месяцев после отречения Милоша Обреновича Сербией управляло наместничество в составе трех человек: А. Петрониевича, Т. Вучича-Перишича и Е. Обреновича. Когда князь Михаил прибыл из-за границы, двое из них были назначены советниками. Лидеры уставобранительского движения сумели воплотить в жизнь некоторые преобразования – Совет из 17 человек стал одним из органов власти в стране.
В период правления Михаила Обреновича политическое влияние России в Сербии оставалось доминирующим. Консул Г. В. Ващенко занимал центральное место среди дипломатических представителей западноевропейских держав. Князь Михаил нуждался в поддержке России из-за растущего авторитета уставобранителей, и его политика находила понимание российских властей [394] .
394
Вучковић В. Српска криза у Источном питању (1842–1843). Београд, 1957. С. 8.
Лидеры оппозиции, в свою очередь, отчетливо понимали, что, пока у власти находится представитель династии Обреновичей, их влияние в Сербии будет ограниченным. Ближайшей их целью стала смена династии в княжестве. Уже через год после вступления в должность советников Петрониевич и Вучич подали в отставку, мотивируя свой шаг якобы «злоумышленными действиями» князя, направленными против них [395] . Противоречия Михаила и оппозиции привели к высылке лидеров движения из Сербии летом 1840 г. Этому наказанию подверглись девять человек: из княжества были удалены Тома Вучич-Перишич, Авраам Петрониевич, Стоян Симич, Лазар Феодорович, Матвей Ненадович, Стефан Стефанович, Милутин, Лука и Илия Гарашанины [396] .
395
АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Д. 2688. Л. 9. Михаил Обренович А. П. Бутеневу. 27 апреля 1840 г.
396
АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Д. 2688. Л. 36. Михаил Обренович чрезвычайному комиссару Порты. 17 августа 1840 г.
Казалось бы, обезглавленное движение уже не представляло большой угрозы для власти Михаила. Однако неожиданную поддержку уставобранители получили с той стороны, откуда меньше всего ожидали, – им на помощь пришли российские власти. Уже в январе 1841 г. Ващенко предложил князю вернуть его главных противников обратно в княжество и назначить каждому из них пенсию. Михаил, ссылаясь на возражения членов Совета, отверг это предложение и объяснил свою позицию в письме российскому повереннному в делах В. П. Титову, заменявшему в Константинополе находившегося в отпуске Бутенева [397] . Отрицательный ответ князя был передан также и российскому консулу в Белграде, который первым выступил с таким неожиданным предложением. Что же заставило Ващенко хлопотать об амнистии для заговорщиков?
397
АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Д. 2689. Л. 5-11. Михаил Обренович В. П. Титову. 29 января 1841 г.
На какое-то время в Сербии возобладала партия приверженцев старой власти, требовавших удаления из княжества уставобранителей и возвращения князя Милоша. Бежавшие в Видин и Константинополь приверженцы Устава нашли поддержку в лице российского представителя в турецкой столице. Согласно инструкциям, полученным из Петербурга, Титов должен был писать князю о желательности возвращения оппозиционеров в Сербию [398] . Такого же мнения придерживалось и турецкое правительство. Межпартийные распри в Сербии вносили нестабильность
398
Попов Н. А. Россия и Сербия. Ч. 2. М., 1869. С. 105.
Поскольку позиция России по вопросу о высланных из Сербии деятелях оппозиции не изменилась, на уступки пришлось пойти сербскому князю. Уже в январе 1841 г. он отправил Ващенко письмо, в котором сообщал условия своего согласия на возвращение уставобранителей и назначение им пенсий. Исключение составили Т. Вучич, С. Симич и Милутин Гарашанин как наиболее опасные возмутители спокойствия [399] . Они должны были, по мнению князя, еще некоторое время находиться вне княжества.
399
Попов Н. А. Россия и Сербия. Ч. 2. М., 1869. С. 108.
Проживавший в Константинополе флигель-адъютант Николая I барон В. К. Ливен, присланный туда по египетским делам, получил распоряжение выехать в Сербию. Его миссия заключалась в примирении князя с оппозиционерами. 10 марта он прибыл в Крагуевац «при громе пушек, под звуки военной музыки» [400] . Ему удалось убедить князя в необходимости возвращения на родину уставобранителей и неуместности характеристики этого действия как «амнистии», поскольку выехавшие не являлись преступниками по суду.
400
Попов Н. А. Россия и Сербия. Ч. 2. М., 1869. С. 111–112.
24 марта была издана «Прокламация», в которой объявлялось о решении князя возвратить сербов, находящихся вне княжества [401] . Однако одного княжеского разрешения оказалось недостаточно для урегулирования этого конфликта. Находившаяся в Видине группа, численностью 55 человек, обратилась к Гуссейн-паше с письмом, в котором сербы гневно отвергали оскорбительную для них милость Михаила. «На призыв князя, – говорилось в письме, – назад ни один не вернемся». Сербы отказывались от высланных им денег на путевые расходы, указывая на то, что лишь признание их политических взглядов может стать условием возвращения на родину. «Мы за деньги никуда не пойдем, – пишут они, – а только за правду и введение Устава» [402] .
401
АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Д. 2689. Л. 21.
402
АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Д. 2689. Л. 30–32. Копия письма уставобранителей Гуссейн-паше. 31 марта 1841 г.
Несмотря на заступничество российских представителей, в рядах уставобранителей преобладали антирусские настроения. В сербских газетах появилось немало публикаций, явно подготовленных оппозиционерами. В одной из них говорилось, что Россия использует Сербию в своих планах борьбы с Турцией, в результате чего княжество «имеет вместо одного двух господарей, и если когда-либо будет поднят вопрос о сербской самостоятельности, то для Сербии легче будет освободиться от турецкого ига, чем от русской приязни» [403] .
403
Цит. по: Попов Н. А. Россия и Сербия. С. 140.
Безусловно, нельзя было надеяться, что оппозиция прекратит свою деятельность после возвращения в Сербию. Так и произошло. Все те же лидеры – Вучич и Петрониевич – возглавили новый заговор против Михаила. В результате вооруженных действий повстанцев в ходе так называемой Вучичевой буны князь был вынужден 7 сентября 1842 г. бежать в Землин. Российский консул счел своим долгом остаться советником князя в его изгнании. Ващенко был убежден, что с отъездом князя русскому влиянию в Сербии нанесен значительный ущерб. Несмотря на то что представители всех западных держав выразили свой протест против неправомерных действий оппозиции, Джамиль-паша встал на сторону восставших. Он заявил, что только Ващенко имеет право вмешиваться в политическую жизнь Сербии, а остальные консулы являются лишь торговыми агентами и не имеют права голоса в решении подобных проблем [404] .
404
Вучковић В. Српска криза у Источном питању (1842–1843). С. 46.