Россия и становление сербской государственности, 1812–1856

Кудрявцева Елена

Российские правящие круги не выражали намерения оказать помощь болгарам в разрешении их противоречий с греками. Святейший синод также не поддерживал тенденции к расколу православной церкви на Балканах. Поэтому все радикальные предложения, поступавшие от болгарских священнослужителей, как правило, не получали отклика ни Синода, ни правительства. Российское руководство, оказывая болгарской церкви разовую и ограниченную помощь, как бы давало понять, до каких пределов она может распространяться.

Несмотря на отсутствие правительственной поддержки России, болгары старались не утерять национальной самобытности, в чем им помогала, прежде всего русская церковь. Последняя Русско-турецкая война 1828–1829 гг. послужила катализатором национального возрождения. В Адрианополе, после занятия его русскими войсками, была возобновлена служба в церкви Св. Николая Чудотворца, которую стали именовать русской. В 1849 г. прихожане выразили желание расширить и украсить здание церкви, поскольку она не могла вместить всех желающих [639] .

639

АВПРИ. Ф. Гархив I–1. Д. 25. Л. 17–17 об. Высочайше утвержденные доклады. 14 марта 1849 г.

О

плачевном состоянии церквей после военных действий сообщают и другие источники. В 1837 г. архиепископ Варны Иосиф сообщал Николаю I о разрухе, которая продолжается в городе, хотя война давно закончена. Особенно пострадала Варна – из семи церквей уцелела только одна – Св. Афанасия, но и она позднее сгорела, а вместе с ней и утварь, снесенная туда из других церквей. Архиепископ жаловался на полное отсутствие денег: «Нас мало, мы бедны и еще живем в развалинах» [640] . Нессельроде докладывал об этом императору и просил, поскольку «храмам Божиим в Турции всегда оказываема была российско-императорским двором милость и внимание», выделить 25 тысяч турецких пиастров из сумм военной контрибуции. На докладной записке стоит помета царя: «исполнить» [641] .

640

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 13. Л. 11–11 об. Высочайше утвержденные доклады. 27 февраля 1837 г.

641

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 13. Л. 10 об.

Об удручающем положении болгарских православных христиан сообщал в 1846 г. в Святейший синод проживающий в Париже болгарин Александр Бой-оглу, который описывал притеснения болгарских христиан со стороны турецких властей и греческого духовенства [642] . Для оказания помощи единоверцам по высочайшему повелению были приняты меры как со стороны Синода, так и Министерства иностранных дел. С 1837 г. болгарские церкви и монастыри снабжались церковными принадлежностями [643] . Положение монастырей было особым – часто им назначалось постоянное пособие. В 1847 г. было принято решение выдавать определенную сумму Раваничскому монастырю каждые пять лет [644] . Его настоятель обратился в Синод с выражением сердечной признательности России: «Она отверзает… двери своих семинарий питомцам сербским, она посылает нам в дар богослужебные книги, она возобновляет милостыню мирянам нашим» [645] . В мае 1852 г. церковной утвари в монастыри Св. Троицы, Руссинский, Печский, Дечанский и Грачанский было передано на 75 червонных [646] .

642

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 22. Л. 59.

643

АВПРИ. Ф. Генеральное консульство в Белграде. Д. 15. Л. 7. Я. А. Дашков Д. С. Левшину. 23 декабря 1849 г.

644

АВПРИ. Ф. Генеральное консульство в Белграде. Д. 21. Л. 36.

645

АВПРИ. Ф. Генеральное консульство в Белграде. Д. 13. Л. 7.

646

АВПРИ. Ф. Генеральное консульство в Белграде. Д. 24. Л. 65.

Среди болгарских святынь особую роль играл монастырь Св. Иоанна Рильского. Он пользовался авторитетом у болгар и играл важную роль в объединении всех болгарских христиан вокруг идеи православия. В 1848 г. Святейший синод обратился к императору с просьбой разрешить монастырю прислать в Россию архимандрита Стефана Ковачевича «для сбора подаяний в пользу сей общины». Русские иерархи, со своей стороны, хотели извлечь пользу из прибытия архимандрита в Санкт-Петербург, воспользовавшись его пребыванием здесь «для преподания некоторых внушений и советов… в отношении к болгарскому народу». Нессельроде предложил выделить Ковачевичу ежемесячное жалованье в размере 150 рублей серебром [647] . Ковачевич прибыл в Петербург в 1849 г. В поданной им записке архимандрит подробно описал бедственное положение монастыря – «упадок и крайние нужды сей древней обители», просил денег для ее восстановления. Но Ковачевич прибыл не как пассивный проситель, он привез с собой целую программу по реформированию не только Рильского монастыря, но фактически всей церковной системы в Болгарии. Он предлагал учредить при монастыре славяно-болгарское училище для образования духовенства, типографию для распространения церковных книг, больницу для братии, учащихся и богомольцев. Вместе с тем архимандрит Стефан ходатайствовал о назначении в монастырь «природного», то есть болгарского архиерея, который избирался бы из среды братии и имел бы право рукоположения диаконов и священников, подчиняясь при этом прямо константинопольскому патриарху [648] . По существу, это была программа учреждения независимого от греческих иерархов правления по примеру сербской митрополии.

647

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 24. Л. 118–118 об. Высочайше утвержденные доклады. 20 декабря 1848 г.

648

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 25. Л. 60–61.

Ковачевич был осыпан милостями: император распорядился снабдить его церковной утварью, облачениями, а также полным комплектом богослужебных книг. Его предложение об учреждении при монастыре духовного училища и больницы было полностью одобрено, на эти нужды выделялось 3 тысячи рублей серебром. Кроме того, вышло распоряжение о предоставлении ежегодного пособия в 10 тысяч рублей серебром на срок в 10 лет для употребления его в пользу болгарских церквей и школ. В то же время более важный для болгар вопрос учреждения национальной церкви поддержки не получил. Представляя доклад Николаю I, Нессельроде высказал опасение, что «заведение в Болгарии славянского

книгопечатания может возбудить мнительность турецких властей», а назначение архиерея из болгар несовместимо с правилом Константинопольской патриархии назначать архиереев в славянские земли лишь из числа греческого духовенства. Очевидно, что вмешиваться в «несправедливый» ход событий Россия не собиралась, поскольку ее церковная политика в Болгарии была частью общей внешней политики в этом регионе.

Стефан Ковачевич пробыл в России более года и возвратился в Болгарию только в июле 1850 г. За время пребывания в Петербурге «он снискал уважение как высшего духовенства, так и многих частных лиц» [649] . Известно, что Ковачевич сумел сблизиться с графом Д. Н. Блудовым, которому также сообщал факты бедственного положения болгарской церкви. Он был награжден ежегодным пособием в 300 рублей серебром, кроме того, на путевые издержки Ковачевичу выделялось 150 червонцев. Однако очень скоро болгарский архимандрит снова напомнил о себе. Уже в сентябре 1850 г. Л. Г. Сенявин докладывал императору о том, что Ковачевич обратился к нему с новыми, не менее интересными предложениями. Считая, что Киев «по хранящейся в нем святыне имеет столь же большое значение для болгар, как и для русских, он предлагал учредить в этом городе болгарский монастырь по примеру находящегося уже там греческого Екатерининского монастыря». Эта обитель, по мнению Ковачевича, «много способствовала бы к поддержанию православия в Болгарии» и к сближению болгарской церкви с русской. Присылаемые сюда из Болгарии монахи смогли бы изучить существующий порядок церковного благочиния, который вводили бы у себя на родине. Кроме того, они смогли бы передать полученные знания молодым людям, обучавшимся в духовно-учебных заведениях [650] .

649

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 26. Л. 89. Высочайше утвержденные доклады. 24 июня 1850 г.

650

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 26. Л. 78–78 об. Высочайше утвержденные доклады. 2 сентября 1850 г.

Это предложение Ковачевича не встретило понимания у российского императора. В тексте поданного ему прошения слово «монастырь» было заменено словом «подворье». После такой поправки Николай I передал прошение на усмотрение Синода. Конечно, учреждение болгарского подворья, не имевшего такого официального статуса, как монастырь, было делом менее трудоемким, и отказать в этом болгарам не решились. Таким образом, миссия Ковачевича увенчалась успехом. Этот умный и инициативный болгарский архимандрит сумел добиться значительного прогресса во взаимоотношениях между русской и болгарской церквями. К середине XIX в. обучение болгарской молодежи в российских духовных училищах получило государственную поддержку в виде специальных стипендий. В 1837 г. император повелел принять на обучение в Кишинев трех болгарских монахов из Зографского монастыря [651] . В 1840 г. Синод постановил зачислить в Одесскую семинарию четырех воспитаников и назначить им казенное содержание – это были первые стипендии для болгар. В 1842 г. в Херсонскую семинарию поступили два стипендиата и в 1844 г. – еще четверо [652] .

651

Ников П. Взъраждане на българския народ. Църковно-национални борби и постижения. София, 1971. С. 73.

652

Песчаный Д. Г. Русско-болгарские культурные связи в 30-40-х годах XIX в. Из истории русско-болгарских отношений. М., 1958. С. 149.

Несмотря на отсутствие в Болгарии духовных училищ, значительным спросом пользовалась литература на русском и болгарском языках. В 1851 г. в Россию прибыл болгарин Княжеский для сбора учебных и церковных книг, предназначавшихся для болгарских учебных заведений [653] . В Константинополе издавалась на болгарском языке газета «Цариградский вестник». Ее содержание заинтересовало архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия, который решил, что она может быть ему полезна при его связях с болгарами, проживающими как в Одессе, так и за рубежом [654] . О том, что русские духовные книги пользовались спросом в Болгарии, говорит тот факт, что они имелись в свободной продаже. Некто Петро Стоянович имел собственную торговлю русскими книгами, среди которых «церковные книги, печатанные в Москве и Киеве» имели самый большой сбыт. Ежегодно Стоянович продавал литературы на 10 тысяч рублей [655] .

653

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 27. Л. 3. Высочайше утвержденные доклады. 3 июля 1851 г. Там же. Л. 42. Высочайше утвержденные доклады. 7 августа 1851 г.

654

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 27. Л. 42. Высочайше утвержденные доклады. 7 августа 1851 г.

655

АВПРИ. Ф. Генеральное консульство в Белграде. Д. 15. Л. 100–101. Н. Я. Мухин В. П. Титову. 11 октября 1850 г.

Русские церковные иерархи получали информацию о положении дел в той или иной провинции Османской империи через посланника в Константинополе, а также консулов, к которым стекались все просьбы и жалобы местного православного населения. Болгары часто обращались к российскому консулу в Белграде, позже – в консульство в Адрианополе, куда был направлен на службу Г. В. Ващенко. В Боснии и Герцеговине, а также в Албании российского представительства не существовало. Как известно, Босния и Герцеговина не входили в число провинций, пользующихся особым покровительством России. На 1 миллион 400 тысяч православных сербов в Боснии в это время приходилось только шесть священников. Греческий архиепископ, по сообщениям из Боснии, «вовсе не защищает православных сербов, а держит сторону католиков и турков» [656] .

656

АВПРИ. Ф. Гархив I-1. Д. 23. Л. 22. Высочайше утвержденные доклады. 22 февраля 1847 г.