Россия неизвестная: История культуры вегетарианских образов жизни с начала до наших дней

Бранг Петер

 

Уже 7 мая Толстой сообщает Софье Андреевне, что Мария Львовна «переводит вегетарьянск(ую) книгу не дурно» ¹⁵. Он и сам помогает ей переводить. Но и Софья Андреевна принимает участие в переводе, хотя, вероятно, a contre—cc e ur; 18 июня она оставляет следующую запись в дневнике: «Потом я переводила с английского предисловие к книге о вегетарианстве» ¹⁶. 2 июня – запись в дневнике Толстого:

«Ходил в Тулу, был на бойне, но не видал убийства» ¹⁷. 7 июня – новое посещение тульской бойни. Запись в дневнике интересна своей непосредственностью: «Был на бойне. Тащат за рога, винтят хвост, так что хрустят хрящи, не попадают сразу, а когда попадают, он бьется, а они режут горло, выпуская кровь в тазу, потом сдирают кожу с головы. Голова, обнаженная от кожи, с закушенным языком, обращена кверху, а живот и ноги бьются. Мясники сердятся на них, что они не скоро умирают. Прасола—мясники снуют около с озабоченными лицами, занятые своими расчетами» ¹⁸.

Старшая дочь Толстого, 26–летняя Татьяна, позже запишет в своих воспоминаниях под датой «7–е июня»: «Папа сегодня дачным поездом ездил

в Тулу на бойню и рассказывал нам про это. Это ужасно, и, я думаю, довольно папашиного рассказа, чтобы перестать есть мясо. Я боюсь сказать, что наверное перестану, но постараюсь. Уж с поста я почти перестала есть мясо, и только когда в гостях или когда очень голодна, то позволяю это себе» ¹⁹. В дневнике Софьи Андреевны находим запись от этого же дня: «Левочка был в Туле (…) ходил на бойню быков и рассказывал нам с большим волнением, какое это ужасное зрелище, как быки боятся, когда их ведут, и как с них дерут уже с головы кожу, когда они еще дергают ногами и не издохли. Поистине это ужасно, но и всякая смерть ²⁰ ужасна!»

Первую запись для статьи Толстого, которая в процессе работы получит название «Первая ступень», находим в дневнике 8 июня: «К предисловию о вегетарианстве еукрахе1а и замечание [Кристоф Георг] Лихтенберга о развитии умеренности в детях». Писать Толстой начал 25 июня 1891 г. Еще одна запись в дневнике: «Еще ночью думал о предисловии к вегетар(ианской) книге, т. е. о воздержании, и все утро писал не дурно» ²¹. Уже 30 июня была закончена первая черновая редакция статьи; до 13 июля Толстой вносит многочисленные поправки и дополнения. 20 июля в письме к И. И. Гор—бунову—Посадову сообщает: «. написал начерно всю статью о вегетарианстве, обжорстве, воздержании» ²². 31 августа через П. И. Бирюкова посылает рукопись статьи Черткову и просит последнего поместить в примечании к статье список «лучших книг о вегетарианстве», составленных учеными и врачами, и указывает то место, где его включить (но такой список так и не был опубликован). Впрочем, как и следовало ожидать, вмешалась цензура, вычеркивая места о церковном христианстве и о роскоши высших классов. «Первая ступень» печатается впервые в 1892 г. в майском выпуске журнала «Вопросы философии и психологии», издаваемого Н. Я. Гротом ²³, второй раз – в 1893 г. как предисловие к русскому переводу книги Г. Уильямса «The Ethics of Diet» ²⁴. Позже петербургское ВО—во опубликовало, по инициативе проф. А. И. Воейкова и с разрешения Толстого, дешевое издание этой статьи за 20 копеек; оно должно было быть разослано всем членам СПб. – ВО в 1904 году, но вследствие цензурных затруднений издание задержи—валось ²⁵. Следующее издание вышло в 1906 г. в «Посреднике» (за 2 У копейки или – на лучшей бумаге – за 6 копеек); еще одно издание – в 1912 г. у Сытина (цена: 2 копейки).

Программная статья Толстого в академическом Полном собрании сочинений занимает немногим более двух авторских листов; она разделена на 10 глав ²⁶. В начальных главах речь идет о нравственно доброй жизни. Христианство требует, в отличие от язычества, бесконечного самосовершенствования и личных усилий для достижения этой цели. Одна из первых добродетелей есть самоотречение (гл. 3). Уже в старину первой добродетелью считалось воздержание. В новейшее время так называемые образованные люди считают, напротив, что привычки комфорта не только не вредны, но и хороши: они показывают известную нравственную высоту человека. Это отражается в описательной поэзии и особенно в романах XVIII и XIX веков: последние, как правило, прославляют развратных тунеядцев. Толстой называет при этом Чайльда Гарольда Байрона и героев Троллопа и Мопассана. Он сознается, что при написании романов самое непреодолимое для него затруднение заключалось в том, чтобы изобразить тип светского человека как человека идеально хорошего, доброго – и вместе с тем так, чтобы этот тип был верен действительности (гл. 4) ²⁷. В самом деле, Гоголь, как известно, не смог справиться с подобной задачей. По мнению Толстого, в нравственном состоянии высших классов виновна система воспитания (гл. 5). В качестве примера того, как образованные представители высших классов говорят о совершенствовании, о святой дружбе, любви, о служении науке, человечеству – и тут же спокойно тоном пишут о собственном пристрастии к спиртному и распутстве, как если бы не было ничего более естественного в жизни, Толстой называет имена А. И. Герцена и Н. П. Огарева – незадолго до этого он читал их переписку (гл. 6). В 7–й главе, довольно большой, постулируется, что жизнь в роскоши и тунеядстве не может быть доброй. Описывается распорядок дня, якобы типичный для «верхнего слоя» (Толстой имеет в виду русское дворянство и буржуазию), с разнородными излишними потребностями и прежде всего с роскошными привычками питания. После обстоятельного одевания «начинается день обыкновенно едой, пьется приготовленный кофе или чай с большим количеством сахара, едят булки, хлеб первого сорта пшеничной муки с большим количеством масла, иногда свиного мяса. Мужчины большей частью при этом курят папиросы или сигары и затем читают газету свежую, только что принесенную. Потом хождение из дома на службу или по делам, или езда в экипажах, нарочно существующих для перевозки этих людей. Потом завтрак из убитых животных, птиц, рыб, потом обед такой же, при большой скромности из трех блюд, – сладкое блюдо, кофе, потом игра – карты, и игра – музыка, или театр, чтение или беседа в мягких пружинных креслах при усиленном и смягченном свете свечи, газа, электричества, – опять чай, опять еда, ужин и опять постель.» ²⁸.

Переклички с комедией «Плоды просвещения» очевидны; правда, в цитате, приведенной выше, речь больше идет о мясе.

В гл. 8 готовность к воздержанию называется первой предпосылкой христианского самосовершенствования, первой ступенью ко всякой доброй жизни ²⁹. «Образованные классы представляют себе счастье и здоровье (в чем уверяют их доктора, утверждая, что самая

дорогая пища, мясо – самая здоровая) в вкусной, питательной, легко перевариваемой пище, – хотя стараются скрыть это (.) Посмотрите на путешествующих людей. На них это особенно видно. „Музей, библиотека, парламент – как интересно! А где будем обедать? Кто лучше кормит?“» ³⁰. В качестве главных пороков клеймятся обжорство, праздность и плотская любовь ³¹. Главный интерес большинства людей нашего времени – это удовлетворение вкуса, удовольствие еды, жранье ³². Толстой не закрывает глаза на тот факт, что и в жизни низшего и среднего слоя, по крайней мере в праздники, на похоронах и свадьбах – «жранье» играет ведущую роль. Во всех разговорах и во всех слоях общества еда находится в центре внимания ³³. «Удовлетворение потребности имеет пределы, но удовольствие не имеет их» ³⁴. Далее следует описание все увеличивающегося удовольствия еды.

Толстой вспоминает, как однажды, гордясь своей оригинальностью, нападавший на аскетизм монашества евангелик говорил ему: «Мое христианство не с постом и лишениями, а на бифстексах». Никто пока не обратил внимания на отношение к пище как на возможный первый шаг к доброй жизни, так что «нам трудно даже понять дерзость и безумие утверждения в наше время христианства или добродетели с бифш—текстом».

В гл. 9 следует рассказ о посещении тульской бойни. Сначала на четырех страницах дается описание резания свиней, быков и вола; затем на одной странице описывается убой мелкого скота. Именно об этом беспощадном описании тульской бойни R. F. Christian говорит: «these chapters make more painful reading than any others we encounter in all of Tolstoy's ceuvre» ³⁵. Описание Толстого, быть может, еще резче, чем то, которое Эптон Синклер дает на одиннадцати страницах своего романа «Джунгли» («Дебри») ³⁶. Оно включается в длинный ряд описаний боен, которые мы находим в мировой литературе, – некоторые из русских были собраны в статье А. Жолковского, где рядом с примерами из В. Маяковского и О. Мандельштама приводятся отрывки из текстов Достоевского, Ю. Олеши и Б. Пильняка ³⁷.

Гл. 10 начинается с указания на то, что питание мясом никак не необходимо. «Те, которые сомневаются в этом, пусть прочтут те многочисленные, составленные учеными и врачами, книги об этом предмете, в которых доказывается, что мясо не нужно для питания человека. И пусть не слушают тех старозаветных врачей, которые отстаивают необходимость питания мясом только потому, что это признавали очень долго их предшественники и они сами; отстаивают с упорством, с недоброжелательностью, как отстаивают всегда всё старое, отживающее» ³⁸. В заключение снова говорится о необходимости самообладания и воздержания. А «почему как раз воздержание от животной пищи будет первым делом поста и нравственной жизни, превосходно сказано, и не одним человеком, а всем человечеством в лице наилучших представителей его в продолжение всей сознательной жизни человечества». Автор имеет в виду приведенный в книге Говарда Уильямса длинный список мыслителей и поэтов, выступающих за вегетарианство ³⁹.

Толстой задается вопросом, почему, несмотря на множество призывов, познания о безнравственности мясной пищи распространяются столь медленно. Его ответ: нравственное движение человечества совершается всегда медленно. Но теперь, по его мнению, видно безостановочное и постоянное ускорение. Последние десять лет с каждым годом все больше и больше является книг и журналов по этому предмету, все больше встречается людей, отказывающихся от мясной пищи; за границей, особенно в Германии, Англии и Америке, увеличивается число вегетарианских гостиниц и трактиров. При этом Толстой высказывает убеждение, что оживление вегетарианства должно быть особенно радостно для людей, живущих стремлением к осуществлению Царства Божия на земле. Не потому, что само вегетарианство есть важный шаг на пути к этому царству (все истинные шаги и важны, и неважны), а потому, что оно служит признаком того, что стремление к нравственному совершенствованию человека серьезно и искренно – оно начинается с первой ступени ⁴⁰. Этого убеждения Толстой придерживался до самого конца своей жизни ⁴¹.

Удивительно многие мысли трактата «Первая ступень» предвосхищены в этюде А. Н. Бекетова о питании человека (ср. выше с. 53–62). Понятно, почему как раз перед написанием «Первой ступени» Толстой дал Черткову совет перепечатать эту работу. Ведь и Бекетов возложил ответственность за упорное отстаивание мясного питания на современную науку – так же, как и Чернышевский, о чем Толстой не мог знать. С иными, более поздними, воззрениями Бекетова Толстой, правда, не мог согласиться. В своей статье «Нравственность и естествознание» (1891) Бекетов высказал мнение, что нравственность есть результат эволюции – положение, к которому Толстой относился отрицательно ⁴².

Опубликовав «Первую ступень», Толстой продолжал проповедовать вегетарианство; он пропагандировал его, где только мог, он приветствовал основание вегетарианских обществ в России и в других странах (правда, он не вступил ни в одно из этих обществ). В 1903 г. в издательстве «Посредник» Толстой публикует собрание 250 высказываний философов, поэтов и ученых о вегетарианстве и воздержании: «Безубойное питание или вегетарианство. Мысли разных писателей» ⁴³.

Там представлены Плутарх, Овидий, Руссо, Ламартин и многие другие. В 1906–1907 гг. эти тексты, тщательно переработанные, вошли в «Круг чтения» – известное собрание поучительных чтений на весь год. Под 21 февраля, 6 мая, 20 июня, 20 июля и 24 сентября здесь собраны литературные тексты, пропагандирующие сострадание к животным и отказ от мясного питания: тексты опять—таки Плутарха, Овидия (в стихотворном переводе А. И. Барыковой), Ламартина, Шопенгауэра и других, в том числе самого Толстого ⁴⁴. Кроме того, на три запасных дня Толстой собрал под названием «вегетарианство» другие еще тексты, предусмотренные для первого издания «Круга чтения». Здесь представлены Сенека, Руссо и вновь Плутарх ⁴⁵.