Россия распятая (Книга 1)
Шрифт:
2 марта 1954 г.
Ада, Ада! И только она! Пишу и рисую лучше, чем когда-либо. Удивительно, сколько дает любовь - сознание силы жизни. Можно писать много-много.
Самое ужасное - квартирный вопрос. Лицевой счет, скандал (неизвестно из-за чего)... Какая мелочность, - хоть плачь, рыдай и рви волосы. Или это верно - я неудобоварим в общежитии? Ужасно. Черт, неужели Микеланджело жил так же и был такой же слабый как я? Прямо смешно.
Хочу писать, любить и быть безумно любимым... Порисую, лягу спать.
Будь тверд, Иди на смерть из-за своих убеждений, но не обижай людей.
Господи, зачем мы друг друга мучаем!
20 апреля
Лежу в постели. Это время проходит так плохо... Самые мои светлые годы
7 октября
Приехал с Украины. Леонардо: "Пропорция - это внутренняя необходимость предметов". Возрождение - момент, когда рушилось старое. Пикоделла Мирандола. О достоинстве человека: "Бог создал человека, чтобы он познал законы вселенной, научился любить ее красоту, дивился ее величию... Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного - исключительно благодаря внутренней силе.
О, дивное назначение человека, кому дано достичь, к чему он стремится и быть тем, чем он хочет..."
Титанические прорывы - Микеланджело. Отсюда монументальность образа.
17 декабря
Болел. Делаю нечто вроде цикла "Любовь городская"... Но я еще в таком состоянии, что живу в будущем - вот я созрею, я сделаю... Больше плана, последовательности и напряжения!
У меня есть светлое эхо. Нина, милый, чистый барашек - облачко небесное, несущее в себе зародыш и грозового обвала, и чистоты! Рафаэлевой. Пусть эта страсть будет спокойной, нежной, чистой, как и она сама.
* * *
Прерываю выдержки из записей моего дневника тех далеких студенческих лет, чтобы познакомить моего читателя с главой "Поиски", где хочу рассказать, как мы, борясь - каждый по-своему - ложью партийной доктрины, тянулись к правде отражения окружающей нас жизни.
Хочу рассказать, как, будучи закатанными под непробиваемый асфальт предложенных условий жизни и творчества, некоторые из нас стремились прорасти сквозь него, а другие, приспосабливаясь к нему, очевидно, считали, что свобода - это осознаниая необходимость, как учили нас на лекциях по марксизму-ленинизму.
Теперь, как и в юности, знаю: не бытие определяет наше сознание, а наоборот - сознание определяет бытие человека. Бытие - это то, что "надо преодолеть"! Свобода - неосознанная необходимость! Мы свободны лишь в подвиге выбора: служить Богу или сатане. Существует на земле лишь свобода "от" и свобода "для". Как давно ушла от нас мглистая обнаженность безутешной веры юности, а как будто это было вчера! Но именно тогда - в те, словно приснившиеся мне годы каждый из нас делал решающий выбор: вступать добровольно на путь Голгофы служения или осознавать, как умирает в приспособлении к "осознанной необходимости" твоя душа, лишенная пламени служения осознанного долга, неистовости и ярости победы, счастья и горечи подвига! Умирает, не узнав также смысла жизни и не поняв многовековых глубин самосознания и души своего народа, стремящегося к Богу...
"Царство Мое не от мира сего". "Царство Божие внутри вас есть". Вера в Бога не может быть подменена обрядом, но без обряда нет пути к Богу. Надо жить, слушая голос совести, отражение правды Божией в нашем сердце. Совесть это не химера, а реальность, которую можно убить, но освободить от нее человека никто не может. Заглушить и искалечить голос совести не может даже подлое, сатанинское безбожие ХХ века. "Возлюби ближнего своего, как самого себя". Кто же твой ближний, читатель?
Было время надежды и веры большой...
Александр Блок
Истинный художник-тот, кто умеет быть самим собой, возвыситься до независимости.
Михаил Нестеров
ПОИСКИ
...Вокруг шумела жизнь, звенели капелью синие весны. Мы любили, страдали; проводили бессонные ночи в спорах, жадно проглатывали книги, много
Как это время отражалось в моей душе?
В Академии все было по-прежнему. Шли 50-е годы. Первокурсники рисовали гипсы, страшекурсники - обнаженную модель, дипломники компоновали композиции в соответствии с выбранной темой. Предполагалось, что у художника не всегда хватает собственной фантазии и творческих замыслов, и потому дипломникам и даже студентам давали "темник", который предназначался главным образом для больших союзных выставок. Этот "темник", по мнению нашего начальства, мог оказать и оказывал неоценимую услугу как в выборе сюжета, так и в его разработке. "Темник" охватывал самые разные стороны жизни нашей страны, где были и такие, например, темы, как "Прибавил в весе". Имелся в виду человек, вернувшиися из санатория, который после отдыха, взвесившись на медицинских весах, обнаружил, что он прибавил в весе к великой радости окружающих.
Всякая ложь должна быть правдоподобной. Как известно, Чернышевский, о чем я уже говорил, считал, что прекрасное есть жизнь. Слепок жизни - это фотография. Итак: реализм фотонатуралистический, а содержание социалистическое.
В библиотеке студентам стали давать монографии Ренуара, Дега и Моне. В Эрмитаже говорили о новой расширенной экспозиции искусства нового времени; в Русском музее вывесили Врубеля и Коровина; говорили, что выйдет скоро полное собрание сочинений Достоевского... И вот, наконец, в Эрмнтаже открылась выставка Пикассо, монографии с репродукциями которого до этого времени считались чуть ли не подпольной литературой. И вот сейчас Пикассо показался многим "голым королем", скрывающим свою несостоятельность за холодными ребусами выдумок, выдаваемых за свободу индивидуальности. Яростная жажда разрушения духовных и эстетических ценностей, - с которой Пикассо выступил в начале века, произвела впечатление на некоторую часть его современников, склонных видеть в нем зачинателя нового направления. Лично мне всегда казалось, что разрушение не может служить основой искусства, так как искусство есть созидание. Поэтому Пикассо не новое слово в культуре, а разрушение старого. Мне нравится у Пикассо его так называемый "голубой период", а особенно лучшая вещь этого периода "Странствующие акробаты", проникнутая большой гуманностью и грустью. Люди, как две больные птицы, прижавшись друг к другу, смотрят с невыразимым чувством тоски и опустошенного одиночества. В западном искусстве ХХ века это, может быть, одна из самых сильных вещей.
Но та выставка в Эрмитаже не показала нам ничего, кроме свободы выдумки и пустого трюкачества. А ведь мы ждали новых пророческих слов, могущих помочь нам найти ответы на мучившие вопросы современности!
Некоторые, исполненные естественного чувства протеста, приветствовали выставку Пикассо, видя в ней вызов искусству периода "культа личности". Уходя с третьего этажа Эрмитажа; спускаясь вниз по скрипучей лестнице, к сентиментальному Грезу и изысканно-грустным пасторалям Ватто, я думал, что искусство распада, уйдя от человека, от его внутреннего мира, творчески воплощаемого в конкретных формах объективно существующей вокруг нас реальности, завело многих современных художников в тупик и открыло дорогу фальсификаторам несостоявшейся индивидуальности. Думалось о курсе на понижение духовных ценностей в современной культуре ХХ века, когда художественный мыслеобраз в живописи заменяется произволом случайных пятен или раскрашенной фотографией, мелодия вытесняется ритмом или "конкретной" музыкой и т. д.