Россия в неволе
Шрифт:
Более приземленно: все ингредиенты для пиццы уже есть, нет только сыра и термической обработки, чтоб склеить всё воедино, в их своеобразии и разности. Объединяют не митинги (которые тоже нужны, но как одна из частей) – объединяет желание и решимость идти до конца, до победы Белой идеи (не правда ли, понятной русскому человеку практически без слов?..) – в которой могут участвовать все (разумеется, определившиеся. Все, кроме своры и её служителей… Все, кто оставит прежнее на второй план. Для голубых обиженок и законтаченных с ними – это невозможно). Это – наш мир, Россия – наш остров, на который должны равняться остальные.
Что в-третьих, в-четвертых, в-пятых?
Более четкие очертания направления действия людей Белой идеи. Одна
Бессмысленно описывать эту цель, поскольку она – как новое чувство, во всём, что ни возьми отличающееся от того, что было с человеком. Смотря вперед мы видим и понимаем всю утопичность взять эту вершину, но дойдя до цели, и оглянувшись назад – мы, скорее всего, заметим, насколько смешными были препятствия, казавшиеся нам непреодолимыми. Тьма сгущается, лёд встает, препятствия, даже маленькие осыпи и камушки в сумерках становятся всё ощутимее. И с каждым мгновением, когда мы просто стоим – мы на самом деле уходим, отъезжаем назад. Надо лезть вперёд – вершина недоступна, но взять её можно (те, кто взяли её, оставили нам только один секрет – надо терпеть до конца, идти вперёд как можно быстрее, и оступившись – подниматься).
В общих чертах, конечно, можно установить определенные черты будущего устроения России. Нынешняя система красно-голубого паразитизма ей противоположна. Россия простояла, благодаря установленной Иоанном Грозным простой системе жизни общества – сотни лет: несменяемая жесткая центральная власть, не ограниченная никакими законами (а, значит, и не судимая никем, кроме Бога), кроме тех, которые она устанавливает сама себе – исходя из веры, принципов, убеждений (практически то, что Копиш говорил о личности, в своей малявке). Закон правды – это в первую очередь личность, сама исполняющая закон еще более высший (и сравните нынешнюю рану на русском теле – закон, за которым спрятались ничтожнейшие, посылающие на страдания других). И по местам – власть выборных "лутших", постоянно делегирующая в эту центральную – наи-"лутших". Сравните: с нынешней властью, вернее игом наи-худших, наиболее беспринципнейших, наиболее хитрых и наглых – постоянно сменяемая, мельтешащая согласно их аппетитам и интересам центральная "власть", назначающая поместных кровососов. Всё наоборот.
И это "наоборот" дошло до крайности – до уничтожения и расчленения России. У нынешней "верхушки России", у кланяющихся по-чичиковски смрадных спидоносных хорьков со свечками постоянно только одно: долларовая пирамида и интересы США- Израиля.
Большинство, зная частности – затопили "Курск", закрыли соседнюю фабрику, угробили родную деревню, посадили родню – не представляет размеров – сколько ими награблено! Сколько загублено! И вряд ли когда-то представят: русский разум не способен вместить – зачем, например, имея 10 миллиардов надо стремиться украсть ещё вдвое (для русского – это болезнь, для клопа – осуществление веры): к чему, например, покупать одно, другое, и ещё… и ещё… 500 лучших предприятий России (таким как Додик Коган…)
Большинство никогда и не поймёт, погрузившись в телевизионный сон – о чём речь в их и нашей идеологии. Всегда дерутся небольшие кучки, но чтобы победа была победой, надо чтобы большинство хотя бы было способно различить, идентифицировать своих и чужих – белых, красных, чёрных, зелёных и самых скрывающихся хамелеонистых и вонючих.
И для этого нам необходимо единство всех немногих, кто способен бороться
Победить на словах – легче лёгкого (сколько уже таких книг, патрио-восторженных, где эта масть побеждена и разделана на куски, написано не сходя с обломовских диванов). Победить в реальности – не в мечтах – взобраться до конца – дано не многим, лучшим, тем, кому действительно Россия – мать родная.
Это – кровь. Это – жертва. Это – война до победы. Это – потеря друзей. Это значит – не быть на измене, не продаваться, любить, жить как на войне, возможно, погибнуть и всё равно карабкаться (как Меркурий Смоленский с отсеченной головой, рассказывавшей о бывшей битве), и рваться вперёд и вверх!
Это значит – избавившись от иллюзий, подчиниться единой цели, единой воле, единому порядку – вместе, вперёд и вверх! Иначе все слова о бедной России – пустые, никчемные звуки, сотрясающие воздух.
Все, кто это понимает, кому это доступно, кто расчистил свой разум от иллюзий узких интересов – обязаны объединиться. Это не прихоть, это долг нынешних лидеров. Это первая, лежащая перед ними задача – быть перед восхождением подстрахованными одной верёвкой, дружеским плечом – обязанность, без стремления к исполнению которого нет патриота (можно его пока вычеркивать из первых рядов Белого движения, которое уже по своей сути едино и без слов, соединённое единым духом общего действия).
В Париже, на рю де Клод Лоррейн, за трапезой после службы, за общим столом. Сидим в одном кругу с оставшимися, последним цветом "лучших из лучших". Рядом со мной – маленькая старушечка, родившаяся на последнем теплоходе из Севастополя – в никуда, к Константинополю и турецким стамбульским скороговоркам. Сидит, и радуется, и плачет: "Наконец-то… Мы думали – России уже нет… Вы – другие, не те, что гнали нас… Не советские… Мы думали – этого уже не будет, глотка свежего воздуха… Вы – свои…"
Это всё относится к моим друзьям, которых тоже облепили эти старички, как дети воспитателя в детском саде. Облепили – и смеются, и все же больше – плачут.
"Мы уже не смели надеяться…" – старушка держит меня за руку. – "Вы не знаете, как это – потерять надежду, и знать, что Россия ещё будет другой…"
Они, эти тихие старички, уже с акцентом разговаривающие на каком-то другом русском, правильном и строгом – не донесли до нас почти ничего, что может пригодиться: ни практики уличных действий единого круга людей, ни вышколенности при разворачивании боевых порядков, ни стройных военных организаций и структур. Только это – слезы и веру.
Мировая гармония русской души требует, чтоб в России всё было правильно, по-доброму правильно, до мельчайших подробностей нашей жизни. Это потребность русского человека, где бы он ни находился – во Франции, в Финляндии, в Канаде, на воркутинском этапе. Именно поэтому нас никогда не устроит кусочек власти, их власти из их рук, рук пропитанных русской кровью – нам нужна наша власть. Это стремление, как стремление души, зачастую неосознанно, невыразимо, инстинктивно способно из хаоса привести к победе в войне, из Смутного времени – к русскому миру и порядку, в оконцовке устанавливая всегда милостивую к своим и строгую к "особо одаренным", отеческую власть. На которую точат зубы и облизываются получившие по шапке продырявленные обиженки, мечтающие о мировом господстве, которое без завоевания России невозможно. В таких военных защитных действиях проявляется и рождается русская элита. Со времен московских князей, походов Ивана Грозного – кто, служил верно – тот и получал многое. Кто отдавал кровь и помыслы идее русской требовательности к добру, к справедливости, к жизни по Богу – тот и управлял землями, и содержал их по правде (в идеале, конечно). Кто, в отличие от продажности, хитрости, лукавства – сохранял и преумножал верность, честь, благородство – тот и был властью "лучших", гарантией от мрачного царства кровососущей черни.