Российская Зомбирация
Шрифт:
Феликс Викторович, не смотря на свою немочь, был нужен. Вдвоем безопасней. Можно развлечь себя разговором, а также наконец-то поспать на земле, не утруждая себя корчмой на качающихся лапках деревьев. Тем более он травит отличные исторические байки, которыми история полна чуть больше, чем полностью.
И самое главное, так как я не успел еще поймать нового кота и засунуть его в мешок, неуклюжий и слабый Феликс Викторович послужит отличным кормом и приманкой для зомби. Об этом я уже говорил.
– Смотри, женщина!
Он наврал, впереди девушка. Сгущенная тень в белом платьице и сандалиях. Глаза в совиных
– Помогите, – жалобный жаворонок голоса, – помогите, я тут совсем одна.
Сердце схватили ледяными клещами. Нет, это не метафора грусти и беспощадной печали, что пронизала мою чувственную душу. Да и не о душе речь, а о заднице. Чувствую мурлом я опасность, в отличие от этого интеллигента, что сразу поперся навстречу девушке.
– Феликс, – неожиданно серьезно и тихо сказал я, позабыв о маниакальных планах насчет учителя, – отойди назад и встань поодаль. Если выбегут зомби – залазь на березу, если люди, кричи и убегай.
– Что? – он зло повернулся, ощерив крысиные черты лица, – это женщина! Ей нужна помощь, она одна среди леса!
Интеллигенция ругает все американское кино, но я очень хорошо помнил урок первого фильма про “Людей в Черном”, когда из всех ужасающих монстров была застрелена именно маленькая девочка с учебником по высшей математике.
О чем думал этот герой, встретив в чащобе вялых берез одинокую девушку, молящую о спасении? До трассы с километр пешком, тропы не хоженые, вокруг гуляют толпы зомбяков, колхозных полей не видать.
Не иначе это Мадонна.
Он не слушает и подходит к трясущейся девушке, а я наоборот отступаю назад, сжимая автомат. Остатки в обойме, да я и стрелял то из него несколько раз! На сборах, когда нас, десятиклассников, запихали в вонючий автобус и отвезли на Шилкинский полигон, где каждый из нас расстрелял шесть патронов и, под голодными взглядами солдатни, вымешивающими целые рожки на скинерсы, поел вкусной гречневой каши. Еще немного удалось попрактиковаться в нелегальном тире, которые массово появились после Зомбикалипсиса, выпустив несколько рожков. Собрать-разобрать я не сумею. Я не рассчитывал в этом походе найти автомат и не оставлю его у себя – риск владения больше пользы, но вот сейчас эта приятная тяжесть меня очень бодрила.
– Феликс, вернись! Твою бога душу! Это подстава чистой воды. Чё бы эта баба здесь делала одна одинешенька?
– Мы же с тобой здесь что-то забыли? – огрызнулся он, уже приобняв и успокаивая плачущую женщину.
Ничего страшного не произошло. Но я не из тех идиотов, что немедленно плюхаются в трясину, если она еще не до конца поглотила их товарища.
– Ну и хрен с тобой, ботаник!
Я, подобный ножке циркуля, описал широкую дугу и вышел по березовой опушке восточнее оставленных мною людей. Справа неслось по травам волнующееся поле, замыкаемое вдали синеватыми прыщиками холмов. Власти все время кричат о голоде, но что мешает засадить это пространство той же картошкой?
Сердце от потери соратника не ноет, но вот ноги работают быстрее, хочется пройти непонятное место. Что эта девчушка делала в роще, зажатой равниной? Скорей всего Фена уже потрошат грабители или смакуют какая-нибудь стайка обучившихся буйных, смекнувших,
Феликса мне не жаль, разве что немного обидно, что я лишился такой превосходной отмычки.
Какого же было мое удивление (такое, как при просмотре самого идиотского фильма Скайлайн), когда я, через пару километров, совершив привал у небольшого родничка, омывающего корни дуба, встретил эту парочку. Почему-то родники очень любят примыкать к дубам, как женщины к мужикам.
Фен все еще живой. Они молча подошли и уселись рядом, учитель сверлил меня взглядом и пилил скрежетом зубов.
– Пожрать что-нибудь дай, – неестественно сказал он.
Я, не выпуская из рук автомат, слушал опадающую наземь тишину. В лесу трудно различить шаги опытного охотника: его ступни никогда не обрекут на перелом ветку и не оступятся. Девушка молчала, мне стало немного жаль ее. Быть может, я ошибся?
– Возьми сам в рюкзаке, после закрой его, а я уйду.
– Ты что, совсем с ума сошел? Это же обычная девушка... де-вуш-ка!
– Да вижу, что сиськи, а не зомби. Только вот кроме этих прелестных серых глаз я знаю еще и то, что мы подходим к двум замечательным населенным пунктам: Барабинску и Куйбышеву. Барабинск славен работорговлей, а Куйбышев рейдерами. Они промышляли этими ремеслами еще до Зомбикалипсиса и мимо них можно проскочить лишь по федеральной трассе, так как она охраняется. Или лесами, потому что по ним мало кто ходит.
Никогда я еще не видел, чтобы Фен так презрительно сцедил:
– Баран... Тупица, сам возьму консервы.
Он мог обзывать меня еще долго. Мог назвать закомплексованным наивным дебилом или погибающим от сперматоксикоза оленем. Оскорбления слабых людей не должны трогать людей сильных. И все бы ничего, все бы закончилось мирно, все бы пошло хорошо, если бы не эффект бабы!
– Почему вы меня боитесь? – тихо спросила она и посмотрела без осуждения, как могут смотреть только женщины, маскируя взгляд кобры под испуганный взгляд лани, кроша и пронзая всю твою защиту.
Я выбросил белый флаг и провел языком по вмиг пересохшим губам. Стройные ряды доводов и контрдоводов рухнули под этим простым, без хитростей вопросом. Дуло автомата качнулось и уперлось в траву. Какая обида, не различить звуков, ты уязвлен в самое сердце! Уязвлен женщиной в присутствии другого мужчины! Какой позор! Воздух вокруг немедленно пропах бабами и их доскональным знанием мужской натуры. На такой вопрос, не уронив своего достоинства, можно ответить только так:
– Потому что я вас действительно боюсь.
Неловкая луна улыбки, и в тот момент, когда я собирался встать, чтобы бежать, бежать без оглядки от этого места, сзади раздалось тихое:
– И правильно делаешь. На землю, мордой вниз.
Ах, бабы, бабы! Когда-то они победили Самсона, когда-нибудь захватят целый мир. Сегодня же они облапошили меня.
Все мы часто просматривая подобную сцену в желтых кинолентах и недоумевали: какой же дурак будет бросать оружие, окончательно ставя себя в неравное положение? Почему он должен выполнять команды? Вот, если кувыркнуться в сторону, в это время выпростав вперед руку, заломить вражеское запястье и исхитриться пнуть его... ведь это так просто!