Российские гении авиации первой половины ХХ века
Шрифт:
Зимой 1920 г. в состав РСФСР входило 52 губернии – с 52 чрезвычайными комиссиями, 52 особыми отделами и 52 губревтрибуналами. Кроме того, имелись железнодорожные трибуналы, трибуналы в. о.х.р. (войска внутренней охраны, ныне войска внутренней службы), выездные сессии, посылаемые для массовых расстрелов «на местах». К этому списку застенков надо отнести особые отделы и трибуналы армий (тогда 16) и дивизий.
По советским сводкам можно было установить среднюю цифру расстрелов в день для каждого застенка. «Эти взрывы террора периодически поднимались и опять спадали, но была установлена средняя цифра. Она составляет приблизительно 5 человек в день. Если умножить её на 1000 застенков, то получим 5000 человек в день, или в год около 1,5 миллионов расстрелянных» [4] .
4
Комлин
Прошло почти пять лет после октябрьского переворота. В стране НЭП, страна приходит в себя после ужасов Гражданской войны. Заработал транспорт. Люди радуются возврату к нормальной жизни. Происходит развитие науки и культуры. Возникают новые издательства и журналы, научные и художественные общества. Казалось бы, что жизнь налаживается.
Но это все лишь краткая передышка. Весной 1922 г. коммунисты разворачивают новое наступление – на идеологическом фронте. Появляется декрет о конфискации церковных ценностей – солдаты Красной армии бесцеремонно врываются и грабят храмы под предлогом помощи голодающим. Одновременно с массовыми арестами священников вносится разлад в духовенство и паству. Идет охота на эсеров и членов других партий, еще вчера бывших союзниками большевиков. ВЧК сменила свое пугающее название на ГПУ
Генсеком партии становится Сталин и начинает прибирать власть к рукам. Ходят слухи, что Ильич заперт в Кремле, потерял дар речи. Единственно, что он может выговаривать: «Что я сделал с Россией?».
Здоровье Ленина действительно пошатнулось, но он ещё способен держать перо в руках. В мае Ленин редактирует Уголовный кодекс: «По-моему, надо расширить применение расстрела (с заменой высылкой за границу). Ну а если вернутся? И это будет предусмотрено: за неразрешенное возвращение из-за границы – расстрел!». Это было первое упоминание о высылке политических противников. Оно было одним из последних политических деяний вождя партии, посетивших голову Ильича накануне апоплексического удара.
За шесть дней до приступа, свалившего его в постель (25 мая 1922 г.) Ленин пишет секретное письмо Дзержинскому – программу операции, которая была предусмотрена заранее: «Тов. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим…». Тут же названы имена первых кандидатов в изгнанники: авторы журнала «Экономист» – и список его сотрудников. «…Это, по-моему, явный центр белогвардейцев… Это, я думаю, почти все законнейшие кандидаты на высылку заграницу…Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически высылать их за границу» (Подпись: Ленин).
Следовательно, первая часть печального списка лиц и профессий принадлежит самому вождю мировой революции. Это происходит в то время, когда ученых людей в полуграмотной, нищей, обескровленной революциями и войнами России катастрофически не хватает. Перед ГПУ поставлена срочная задача умирающего вождя – собрать досье на «писателей и профессоров». Назначен час облавы – ночь с 16 на 17 августа.
Один из кандидатов в изгнанники – Николай Александрович Бердяев – самый известный на Западе русский философ, творец «нового религиозного сознания». Первая встреча с Чрезвычайкой случилась у Бердяева в ночь с 18 на 19 февраля 1920 г. Бердяеву, единственному из всех арестованных в феврале, выпала честь быть допрошенным самим создателем ЧК. Больше того, на допрос соизволил приехать из Кремля еще один вождь большевиков – Лев Каменев; тут же был и Менжинский. Это человек, когда-то до революции мелькавший в литературных кругах Петербурга как начинающий беллетрист. Вот пересказ фрагмент статьи Виталия Шенталинского «Осколки серебряного века» (Новый мир, №№ 5–6, 1998). «Тюремное заточение Бердяева оборвалось так же внезапно, как и началось. Однажды в полночь его повели на допрос – по бесконечному лабиринту мрачных коридоров и лестниц. Вдруг – ковровая дорожка, распахнулась дверь в залитый ярким светом огромный кабинет со шкурой белого медведя, распластанной
Подобную процедуру проходили тогда на Лубянке десятки людей мысли и пера, всем им была уготована такая же участь. Из Москвы без суда и следствия, по административному решению ГПУ, высылался цвет русской интеллигенции: философы С. Н. Булгаков, И. А. Ильин, С. Л. Франк, Ф. А. Степун, Б. П. Вышеславцев; литераторы М. А. Осоргин, Ю. И. Айхенвальд, А. В. Пешехонов, В. Ф. Булгаков; историки А. А. Кизеветтер, А. В. Флоровский, В. А. Мякотин, С. П. Мельгунов; социолог П. А. Сорокин, биолог, ректор Московского университета . М. Новиков, математик В. В. Стратонов, целая группа экономистов и кооператоров, агрономы, издатели… «Поезд Москва – Петроград. Там опять торопливые встречи-расставания, многочасовая погрузка на немецкий пароход «Oberb"urgermeister Haken» – с трапа выкликают имя, вводят по одному в контрольную будку, где суровый чекист чинит опрос и унизительный обыск, на ощупь, через платье… Наконец утром 28 сентября отчалили».
Некоторые историки Русского зарубежья считают: «Благодаря Ленину зарубежная Россия получила когорту блестящих ученых и интеллектуалов, чья деятельность призвана была заложить основы культуры русской эмиграции». Многие изгнанники, находясь за границей, вошли в число выдающихся ученых XX века: Питирим Сорокин стал «отцом» социологии, Николай Бердяев оказал существенное влияние на умы всей думающей Европы, основал Религиозно-философскую академию, публикует журнал «Путь», С. Н. Булгаков возглавлял Православный богословский институт в Париже, Л. П. Карсавин организовал Русский научный институт, Н. О. Лосский создал в эмиграции выдающиеся труды по этике и теории познания, повлиявшие на развитие многих философских школ.
В сентябре и ноябре 1922 г. на двух пароходах «Обербургомистр Хакен» и «Пруссия» родину покинули 170 ученых и писателей. Этот эпизод вошел в историю России под названием «Философский пароход». В Петербурге установлен памятный знак, посвященный трагическому событию.
Высылали не только теплоходами, но и поездами. Приведём неполный список высылаемых из сборника «Русский учитель и философский пароход» [5] . «19 сентября 1922 г. отправлены пароходом из Одессы в Константинополь:
5
Сайт civil disput
А. В. Флоровский – историк, научный авторитет в крестьянском вопросе;
Б. П. Бабкин – физиолог, будущий член Лондонского королевского общества;
23 сентября 1922 г. поездом из Москвы в Ригу:
А. В. Пошехонов – журналист, экономист;
П. А. Сорокин – социолог, будущий Президент Американской социологической ассоциации, наставник детей Рузвельта, будущего президента Джона Кеннеди и советник президентов Рузвельта, Трумена; поездом из Москвы в Берлин:
Ф. А. Степун – философ, социолог, историк;
29 сентября 1922 г. пароходом из Петрограда в Штеттин:
Н. А. Бердяев – философ, писатель;
С. Л. Франк – философ, писатель;
И. А. Ильин – философ, писатель;
16 ноября 1922 г. пароходом из Петрограда в Штеттин:
Л. П. Карсавин – философ, историк, публицист, преподаватель и другие».
Нетрудно заметить, что главный удар был нанесен по преподаванию в России гуманитарных дисциплин: права, философии, истории, особенно отечественной истории. Они были вычеркнуты из русской истории всего за три месяца.