Росток
Шрифт:
[2] Полный оборот оси 25776 лет, то есть, 12 по 12, по 179. В варианте Беромира 12 по 12, по 180 (12 по 15), то есть, 25920 лет. То есть, разница около 0,558659 %, что вполне терпимая погрешность.
[3] В 167–168 годах Зимнее солнцестояние приходилось на 23 декабря.
[4] Новые знаки по порядку: Барсук, Зубр, Медведь, Рысь, Волк, Змей, Конь, Лань, Лиса, Лось, Пес, Кабан. Беромир хотел поначалу в качестве названий использовать что-то более экстравагантное, вроде классов DD или еще чего-то аналогичного. Но, поразмыслив, решил не сходить с ума и выбрать вариант простой и понятный местным жителям.
[5]
[6] Названия месяцев: Просинець, Сечень, Берзень, Кветень, Травень, Червень, Липень, Серпень, Версень, Руень, Листопад, Студень. Список условный, так как кодификации не существовало и регионально все плыло. Привычный же для читателя и Беромира названия было не применить, потому что, во-первых, они являлись полным латинским заимствованием, а во-вторых, даже в Римской империи несколько отличались в эти годы.
[7] Звезду сделали из дерева наспех.
[8] Котов на Русь завезли только в X веке торговцы. В этом регионе они не водились.
Часть 3
Глава 9
168, просинец (январь), 1 [1]
— Рада тебя видеть, — произнесла Мила, увидев сестру покойного мужа, входящую в шатер. Причем сказала она это пусть и холодно, но ровно, из-за чего фраза вышла удивительно раздражающей.
— И я, моя милая. И я. — чуть заметно кивнула гостья, подходя поближе. Причем голос ее, в отличие от Милы, казался удивительно ласковым, прямо-таки по-кошачьи мурчащим.
— Арак сказал, что ты хотела со мной поговорить, оттого и увез сюда, но меня к тебе не пускали, а сама ты обо мне словно забыла. И вот теперь ты навещаешь меня спустя столько дней. Почему?
— Ты же понимаешь, что он солгал тебе? — также ласково улыбнулась она.
Мила промолчала. Гостья же продолжила:
— Меня и сейчас не должно быть здесь. Так что не говори никому, что разговаривала со мной, если поймают. Не надо. Если бы не дела, увлекшие мужа за пределы стойбища, я не смогла бы прийти.
— Он запретил?
— Не время сейчас это обсуждать. — покачала она головой. — Новость пришла к нам. Страшная. Зять твой — Беромир — напал на воинов моего мужа. И победил. Сарак пока не ведает о том, но, когда узнает, ты головы лишишься.
— Я?! — наигранно удивилась Мила.
— А кто подносил подарки от имени Беромира? Кто уверял в его верности?
— Он не мог просто так взять и напасть.
— Повод был, но вряд ли он что-то изменит. — фыркнула она. — Насколько мне известно, Арак отправил
— Так уж и перебил?
— Два десятка пало сразу, еще полтора — в течение дня от ран отошли. Да трое позже.
— Много, — потрясенно покачала головой Мила. — Откуда у Беромира столько людей? А у него сколько пало? А…
— Что твой зять себе позволяет! — перебила ее визави. — Кто позволил ему поднимать руку на роксоланов?! Будь уверена — головы тебе не сносить. Это даже меня ввергло в злость. Сарак же будет в бешенство!
— И ты пришла мне это сообщить? — скривившись, поинтересовалась Мила. — Чтобы я смогла глубже и полнее прочувствовать грядущее? Чтобы сидела и боялась?
— Рада бы, но нет. — покачала сестра брата головой. — Тебе бежать надо.
— Отрадно такое слышать, но нет.
— Почему? Ты так жаждешь смерти?
— Если побегу — поймают. И тогда точно казнят. Ведь бегущий сам выдает, что виновен. Да и куда я убегу по зимней степи?
— У меня есть должник. Он тебе поможет.
— С какой стати? — усмехнулась Мила.
— Его изгнали из рода и, если бы не мое вмешательство, вообще бы прогнали или даже убили. Сарак тогда поступил несправедливо, и должник это запомнил. Ему за счастье будет насолить мужу. Все равно ему тут жизни нет.
— И он сможет в одиночку вывезти меня отсюда?
— В одиночку — нет. Но у него маленький отряд из таких же, как он. Им тут всем очень тяжело. Они промышляют тем, что подвизаются помощниками в набегах. С того и живут. Но им редко перепадает хорошая добыча. За ними же рода не стоят, некому защитить, вот и кидают лишь подачки.
— А сами они чего не ходят?
— Рады бы ходить, да увы, не могут. Для степи их отряд мал, за Дунай им тем более хода нет. Если сунуться в леса — люди мужа их убьют по возвращении.
— Если они помогут мне, то им вообще сюда дороги не будет. Сарак не простит. Да и никто иной.
— Судя по тому, что я слышала, Фарн благоволит твоему зятю как родному сыну. Мой должник охотно примкнет к нему со своими ребятами.
— Ты думаешь, что мой зять сможет прокормить отряд наймита?
— Их всего пять человек, и они не притязательны. Здесь перебиваются чем могут. Порой голодают.
Мила прошлась немного по маленькому, тесному шатру.
Молча.
— Ты, я смотрю, не рвешься на свободу. — усмехнулась сестра покойного мужа.
— Я не понимаю, зачем это нужно тебе. — чуть помедлив, ответила Мила. — Мы виделись лишь один раз. Гостяту ты особо не жаловала, считая трусом. А тут раз — и ради меня рискуешь головой. Беромир как-то сказал, что если ты не понимаешь выгоды того, с кем имеешь дело, то, скорее всего, тебя пытаются обмануть.
— А ты разве ее не понимаешь? — криво усмехнулась визави.
— Нет.
— О том, что отряд мужа разбили люди Беромира уже известно в стойбище раса[2]. Это восстание, моя дорогая. Открытое. Учитывая угрозу гётов, оно выглядит тревожно и даже опасно. Сараку придется отвечать за это. Возможно, головой. Арак же… он лично зарежет моих детей, нежели даст им что-то унаследовать. Они в его глазах грязные полукровки.