Росток
Шрифт:
— Сам-то веришь? — фыркнул его соратник из другого клана. — Наши поганые языки бабам своим все разболтают. И тут давай зарок али нет — все едино. От баб по округе пойдет. Даже сумневаться не надо. Вот и прикидывай — несколько дней спустя от кого-то до роксолан дойдет.
— Распустили жен… — раздраженно процедил Добрыня.
— То, чему не можешь противостоять, надобно возглавить. — заметил Беромир. — Они побегут болтать? В том нет беды. Надо этим пользоваться и навести пущей жути на рокосоланов.
Эти южане отчетливо побледнели. И наперебой
Или нет?
Да и вообще, его смущало то, что эти ребята так легко пошли, по сути, на самоубийство. Ведь перед ними был поставлен выбор — погибнуть там, у реки или поучаствовать в резне засадного отряда, который вел к куда более тяжелым последствиям для их родичей. Эту мысль Беромир и высказал:
— А чего тут понимать? — замогильным голосом произнес Добрыня. — Мы что так умрем, что там. У реки, али по лету от голода. Только если мы растормошим осиное гнездо рокосланов, у детей наших и прочих молодых родичей есть надежа выжить.
— Рабами? — хмуро переспросил Беромир.
— Это плохая, но жизнь. Всяко лучше, чем сгинуть всем.
— Поэтому вы и согласились на эту вылазку?
— Да. — кивнули эти ребята с юга почти синхронно.
— Но совсем стращать роксоланов не надо. Могут же разозлиться в серьез и просто всех перебить.
— Экий фатализм, — покачал головой ведун. — Сколько у вас людей в трех кланах?
— Считать мы такое не разумеем.
— Ладно, — тяжело вздохнул Беромир и перешел к проверенному методу. Попросив рассказать, какие рода в их кланах имеются, а в тех — семьи, а в семьях конкретные люди. К его удивлению, местные знали такие вещи назубок. Голова их хранила эти социальные сведения с дополнительными личными данными просто замечательно — лучше любой социальной сети. Ибо они НА КАЖДОГО члена клана могли дать устный портрет с приметами и характеристикой.
Вот и засели.
Пока говорили, Беромир на месте прогоревшего костра расчистил участок и вел подсчеты. Благо, что утро уже наступило и света хватало. Что-то на земле чиркал, что-то с помощью «счетных палочек» отмерял, ну и мелкими камушками фиксировал отдельные категории. Заодно пытаясь из всего этого потока выхватить какие-нибудь интересные лично ему персоналии и таланты…
— Значит так, — произнес ведун, когда закончил свое дознание. — У Черных волков сто двадцать одна семья, у Белых коней — сто девять, у Красных — сто сорок. Или триста семьдесят семей, если сообща. Ежели же по головам считать, то это тысяча семьсот семь человек, включая детей малых.
— Очень интересно, но ничего не понятно, — ответил Добрыня. — Мы такой цифири все одно не разумеем.
— Погоди, — поднял руку Беромир
Один из старших хотел было возмутиться, но Добрыня его остановил. Ведун же, полностью проигнорировав этот порыв, продолжал прохаживаться, глядя куда-то в пустоту. Время от времени он останавливался и что-то чертил на земле, там, где заметки делал ранее при подсчете жителей. Какие-то фигуры и значки. Потом затирал их. Снова изображал…
Наконец, он сел на тюк тряпок и уставился словно бы в никуда.
— Надумал, что? — осторожно спросил один из старших.
— Наши кланы, — кивнул Беромир в сторону учеников, — занимают земли достаточно для того, чтобы на них могло прокормиться в десятки раз больше людей, нежели живет сейчас. Но по-старому сеять нельзя. Нужен новый севооборот. А для него потребуются семена жито, пшеницы али ржи озимой, гороха и репы. Хотя бы, для начала. Но тут надо сходиться и говорить. Если так поступать, то всем сообща. Как по мне, лишние полторы тысячи человек нам не помешают. Отбиться от роксоланов будет проще, да и в набеги на них ходить.
— В набеги? — усмехнулся Добрыня. — Эко, ты хватил!
— В самый раз хватил! Они должны понимать — с нами надобно договариваться полюбовно, ибо иное им не понравится.
— Ты сам-то в это веришь?
— Не верил бы, не говорил.
Помолчали.
— А их рода согласятся? — наконец, спросил Добрыня, кивнув на учеников Беромира.
— Разговаривать надо. По зиме я к вам на лодке приду.
— По зиме?! — ахнули они.
— По льду. Заодно и посмотрите, как сие делается. Вы к тому времени сговоритесь уже и порешите что хотите. А я с боярами и старейшинами да ведунами нашими обговорю дела. Если не согласятся — значит, не договорились и я не приду. А если приду — торг будет. Ну и по весне, как вода вскроется, вы всей толпой и уйдете.
— Бояре? Кто сие.
— А… вы же не знаете. Вам тоже таких надобно завести. Над каждым кланом надобно ставить боярина с малой дружиной, чтобы судить и защищать. А при нем ведунов да старейшин для совета держать.
— Да зачем?
— Затем. Обороняться мы как станем? Клан в складчину дружину и боярина снаряжает. И в случае беды они выходят на рать. С одного клана немного воинов будет. А с десяти? Уже сила. Такой и с роксоланами можно побороться…
Еще немного поболтали и разошлись.
По-хорошему эти набежники с юга не заслужили добычи. Вообще. Ибо в деле почти что участия и не принимали. Но Беромир им все одно отдал часть трофеев.
Себе, понятное дело, забрал доспехи и оружие со всякими монетами да украшениями. А им отдал хабар попроще, чтобы внимания не привлекал. Его на удивление хватало. Ибо степной отряд пришел с вьючными животными, притащив и запасы провизии, и всякие средства утепления, и многое иное. Ждать-то они явно собирались до самого ледостава, рассчитывая на то, что набежники постараются выгрести все ценное у ведуна, а потом еще окрест пробегутся. Вот и готовились, даже для полона будущего всякое приволокли.