"Рот Фронт!" Тельман

Минутко Игорь Александрович

Весь вечер Эрнст просидел, насупившись, в полутемном углу кафе. «Дубина неотесанная, - ругал он себя.
– Растяпа. Не мог до сих пор научиться танцевать! Теперь кусай локти. А если просто подойти к ней на улице и заговорить? Да ведь сочтет наглецом и приставалой. Ладно, спокойно. Ты никогда не слыл трусом. Подойдешь к ней сегодня же, а там будь что будет!»

Но отважиться на этот шаг он заставил себя только через три дня. В тот вечер Эрнст дожидался ее у выхода из танцевального кафе. Она вышла в шумной компании подружек, но тут же они распрощались и разошлись. Девушка,

оставшись одна, быстро пошла по слабо освещенной улице. И тогда он решился:

– Постойте!
– И сам не узнал своего осипшего голоса.
– И не бойтесь, пожалуйста!

– А я и не боюсь, - сказала девушка.
– Хотя знаю, что вы меня ненавидите.

– Я? Вас?
– от неожиданности Эрнст даже остановился.

– Конечно. Четвертый вечер смотрите на меня так, словно я ваш смертельный враг.

Эрнст почувствовал, как у него запылали щеки и уши.

– Правильно, - выдавил он.
– Я действительно смотрел на вас и пытался вспомнить, где мы виделись раньше.

– И вспомнили?

– Да. В прачечной Вельшера. Девушка кивнула.

– Я вас тоже знаю. Ваша фамилия Тельман? Эрнст Тельман?

– Верно. А вас как зовут?

– Роза Кох.

Они пошли дальше, и скованность Эрнста понемногу стала исчезать. Сердце тоже умерило свой бешеный галоп.

– Откуда вам известно мое имя?

– От наших девочек. Они считают вас чуть ли не героем.

– Вот как? Это почему же?

– Скажите, - Роза внимательно взглянула на него, - Вельшер на самом деле внес вас в «черные списки»? Он уволил вас сразу после того разговора?

– Ну да, - сказал Эрнст и только тут спохватился: -Стоп, после какого разговора?

– Ну, когда он предложил вам должность управляющего?

– Роза, вы случайно не ясновидящая?
– с подозрением спросил он.
– Я ведь никому не говорил об этом, даже друзьям.

Девушка засмеялась, и ее смех прозвенел в душе Эрнста как весенний ручей.

.- Я не ясновидящая.
– Она тряхнула головой, и легкие пушистые волосы разлетелись по плечам.
– Зато в соседней комнате сидела яснослышащая секретарша. А она моя подружка. Но мы, кажется, пришли. Спасибо, проводили...

– Вы живете с родителями?
– Эрнст не хотел отпускать ее протянутую руку.

– Нет. Здесь живет Клара, моя старшая сестра. Муж у нее моряк, и, когда он в плаванье, я ночую у нее. И мне с ней веселее.

– А родители?
– Он продолжал задавать вопросы, чтобы любой ценой отодвинуть минуту прощания.

– У родителей свой домик в Бахтехайде [11] . Каждый день ездить туда далековато, но я все равно бываю там очень часто: скучаю по своим меньшим...

11

Бахтехайде - местечко неподалеку от Гамбурга.

– И много их у вас?

– Еще три брата и две сестры, - с гордостью заявила Роза.

– Родителям, наверное, нелегко?

– Конечно. Папа простой сапожник. Но мы с Кларой им помогаем.
– Роза вздохнула.
– Мне пора,

–

Мы завтра увидимся?
– порывисто спросил Эрнст.

– Не знаю, я хотела съездить в Бахтехайде. В голосе Розы звучало колебание, и Эрнст уловил его:

– А можно, я буду вашим спутником?

– Можно.

Возвращаясь по туманным предутренним улицам, Эрнст был готов обнять и расцеловать первого встречного - настолько его сердце было переполнено светом и радостью. Но улицы еще оставались безлюдными и сонными.

Они стали встречаться каждый день, если только у Эрнста не было неотложных партийных дел. Роза никогда не обижалась и не ревновала его к товарищам и к работе, как это делают многие женщины.

– Хватит того, что ты у меня ревнивый, - говорила она, и на ее щеках показывались смешливые ямочки.
– Будь твоя воля, укутал бы меня в чадру.

– И укутал бы, да где ее купишь, - отвечал Эрнст.
– А уж если говорить серьезно, то кто-то попал в самую точку, сказав: «Ревность - это злодейство в страдательной форме».

– А женщине все равно приятно, когда ее немножко, самую капельку, ревнуют.

Иногда по воскресеньям они ездили в Бахтехайде. Там собиралась вся семья Розы. Мать накрывала в палисаднике праздничный стол, и начиналось шумное, бестолковое, молодое веселье.

Однажды они сидели под навесом маленького кафе на берегу Альстера и пили терпкое сухое вино. Над зеленоватым зеркалом озера в летучих облаках косым парусом скользил месяц. От него на воде ложилась узкая прямая дорожка, словно покрытая листовой медью.

– Посмотри, - сказала Роза, - она выглядит такой настоящей и прочной... Кажется, ступи на нее - и перейдешь на другой берег.

– А мы сейчас проверим.
– Эрнст поднял с земли плоский камешек, размахнулся и пустил его вдоль лунного половика. Камень долго прыгал и не тонул...

Роза смеялась.

– Ну теперь ты убедился? Она и вправду твердая! А я что говорила?

– Какой же ты еще ребенок, - Эрнст погладил ее по руке и поцеловал.

К столику подошла девочка с двумя корзинами цветов: в одной были гвоздики, в другой - розы, - Выбирай, - улыбаясь, сказал Эрнст.

– Выбираю белые гвоздики.

– Роза...
– Несколько мгновений он не мог говорить от волнения.
– Я предлагаю тебе руку и сердце. Будь моей женой.

– Эрнст Иоганн Тельман, я принимаю твои руку и сердце. И клянусь: я буду тебе верной женой до последнего мгновения своей жизни...

Началась первая мировая война.

Двенадцатого января 1915 года Эрнст Тельман получил мобилизационный листок, а утром четырнадцатого уже стоял на перроне гамбургского железнодорожного вокзала. Вокзал был переполнен. Среди сплошной светло-зеленой массы солдатских шинелей мелькали разноцветные женские пальто и шубки. Громкий говор, смех и плач невидимо переплетались в морозном воздухе. Стоявший наготове паровоз пускал тугие струи пара. Пар ветром относило на платформу, и здесь он смешивался с сигаретным дымом, с людским дыханием, с запахами дальней дороги, разлуки и беды - всем, чем извечно пахнут вокзалы военного времени.