"Рот Фронт!" Тельман
Шрифт:
Два человека подхватили оглушенного полицейского, связали и оставили за углом здания, Кто-то поднял выпавшую из рук часового винтовку.
Дверь участка открылась беззвучно. Из комнаты с левое стороны пробивался слабый свет.
От резкого толчка дверь распахнулась настежь. Дежурный сержант вскочил и оторопело уставился на вошедших. Правой рукой попытался расстегнуть кобуру пистолета. Но было поздно. Во рту у него уже торчал кляп из обтирочной пакли. Сильными и быстрыми движениями дежурного привязали к спинке кресла, на котором минуту назад он безмятежно спал.
Настольная лампа освещала телефон и систему связи с полицей-президиумом
...Минуло пятнадцать минут с начала сигнала к штурму полицейских участков. Тельман подошел к телефону, и как раз в этот момент раздался звонок. Эрнст сорвал трубку:
– Это ты, Фит? Что? Полный порядок? А жертвы? Никаких?
– С нашей стороны никаких, - ответил Фит, и Тельман услышал частое дыхание своего боевого товарища.
– Вот только часового, кажется, слишком помяли. Оружие? Да, есть немного: пистолеты, винтовки... Возвращаюсь в штаб. Хорошо. И полицейского приведем. Ведь нужны сведения.
В квартире Тельмана толпился народ. Входили и выходили связные. Беспрерывно звонил телефон. На кухне Роза и еще несколько женщин готовили еду. Во дворе дома горел костер, и в огромном котле ту-шйлся картофель с мясом. Такие же котлы кипели всюду, где собирались рабочие. Об этом было принято специальное решение гамбургской организации компартии.
Эрнст был доволен: начали вроде бы хорошо. Уже захвачены 17 полицейских участков. В руках восставших 170 винтовок и почти 100 пистолетов. Есть чем вооружить рабочих. Телефон не умолкал. Докладывали о строительстве баррикад, о дислокации вооруженных отрядов. Появлялись связные: начались баррикадные бои в районе порта" и в рабочих кварталах.
«Что же, - подумал Тельман, - надо начинать бок во всем городе».
На следующий день, 23 октября, в семь часов утра был отдан приказ о возведении баррикад всюду, где появляются полиция и войска. Восстание охватило весь город. Теперь штаб, сообразуясь с обстановкой, менял месторасположение, максимально приближаясь к местам боевых действий.
Поступали сведения о первых убитых и раненых.
22 и 23 октября 1923 года баррикадные и уличные бои велись в разных районах города, и хотя силы правительства во много превышали силы повстанцев, красный Гамбург стоял неколебимо. Эрнст Тельман, не ведая страха, под пулями врага появлялся на велосипеде то на одной баррикаде, то на другой, и один вид пролетарского вождя воодушевлял восставших.
Вечером 23 октября Эрнст находился на баррикаде в рабочем районе Бармбек, где шли особенно ожесточенные бои. Тут и нашел его курьер ЦК с роковым решением о недопустимости восстания. Первым эту страшную новость узнал молодой докер с окровавленным бинтом на голове. И курьер, честный старый рабочий, преданный партии, был сбит на землю пощечиной. Эрнст не успел перехватить руку, только что сжимавшую винтовку.
Советская журналистка, писательница Лариса Рейснер, находившаяся в те драматические дни в Германии, писала: «Весь рабочий Гамбург точно так же схватился за щеку и ослеп от боли, получив приказ ликвидировать восстание».
Через час собрались члены революционного штаба.
Тельман коротко
– Поскольку мы оказались в изоляции, - Эрнст старался говорить спокойно, - нам нельзя стремиться к захвату власти ни в Гамбурге, ни в стране. Это нереально. Это было бы авантюрой. Наша главная задача, товарищи, - Тельман внимательно посмотрел на всех, - показать буржуазии, что рабочий класс способен бороться за свою свободу. И мы должны сделать все, чтобы восстание не потопили в крови. Надо организованно, с минимальными потерями отступить...
Члены комитета решили изменить тактику, продумали и подготовили пути отхода, условились, как продолжать нелегальную работу после восстания.
– Всем вам, товарищи, - Тельман встал, расправил под ремнем гимнастерку, - сейчас надо на баррикады. Рабочие должны знать, что коммунисты с ними в самую трудную минуту. И помните: восстание - это только первый, самый первый шаг нашей борьбы. Сегодня необходимо до конца понять: путь к полной победе долог...
...Неподалеку от баррикады в Эпендорфе Эрнст на противоположной стороне улицы неожиданно увидел мальчика лет пяти. Несмотря на холодную погоду, ребенок был одет в короткие кожаные штанишки. Лямки крест-накрест перепоясывали худенькое тельце. Из-за лямок торчал игрушечный пистолет. Малыш волочил по панели большую плетеную корзину. Когда Тельман подошел поближе, он увидел, что корзина битком набита игрушками: пятнистый плюшевый заяц, такой же облезлый и несчастный с виду волк, деревянная лошадиная голова с выщипанной гривой, оловянные солдатики, грузовичок и кукла с огромными ресницами и маленьким открытым ртом.
Увидев Тельмана, мальчик обрадовался:
– Дяденька! Дяденька, помоги корзину донесли!
– А куда ты несешь ее?
– На баррикаду!
– На баррикаду?
– удивился Эрнст; - Зачем?
– Воевать с буржуями!
– Мальчик доверчиво и открыто посмотрел на незнакомого вооруженного человека.
Тельман с горечью улыбнулся.
– Где ты живешь?
– спросил он.
– Там.
– Малыш показал рукой в противоположную от баррикады сторону.
– Далеко.
Не раздумывая больше, Тельман посадил мальчонку на плечо, взял под мышку корзину и быстро зашагал к баррикаде.
– Зовут тебя как?
– Пауль.
– А где твой отец? Мать дома?
– Дома только сестренка. Мама и папа сражаются! Защитники баррикады,- увидев Тельмана с мальчиком, невольно развеселились:
– Смотрите-ка! Еще два бойца в нашем строю!
Тельман опустил мальчика на землю, поставив рядом корзину.
Их плотным кольцом окружили рабочие;
– Да это же Пауль! Сын Ганса Лийдау!
– воскликнул пожилой рабочий.
– Мы соседи.
– Вот ты его и отнесешь домой.
Поговорив с защитниками баррикады, Тельман на велосипеде в сопровождений двух рабочих поехал в Бармбек. Уже издали было видно, что на баррикаде, перегородившей узкую улицу, идет жестокий бой. В треск оружейной перестрелки врезалась частая дробь пулемета. На помощь полиции пришли армейские части. Рабочие с трудом сдерживали натиск.
По приказу Тельмана защитники баррикады начали отходить. Сначала покинули свои позиции те, кто вел огонь из верхних этажей каменного дома, превращенного в опорный пункт. Они по одному выходили из подъездов и присоединялись к отряду на баррикаде.