Рота, подъем!
Шрифт:
Полковники, рассказав, что они проводят специальный правительственный эксперимент, изученный в военно-медицинской академии имени Кирова в Ленинграде, рассадили нас по разным тренажерам и запустили программу. В детстве я очень любил играть в автоматах в "Морской бой". Стоя на небольшой подставке, я прижимался всем лицом к резиновой оболочке "перископа", крепко держа в руках ручки с блестящими металлическими кнопками посредине. Нажал на кнопку, и зеленая ракета полетела в направлении корабля
"противника".
Президента США, уже покинувшего столицу СССР, ждали следующего дня.
И вот он наступил. Я привел солдат и сержантов к учебному комплексу, мы вошли, и улыбающийся полковник провел инструктаж.
– Сначала мы измерим всем вам температуру, давление и дадим по таблеточке. Не бойтесь, ничего страшного с вами не произойдет.
Подождать надо будет полчасика. За это время мы попросим вас по очереди пройти тест на компьютере, отвечая на простые вопросы. А затем будете стрелять.
Ничего сложного в сказанном полковником не было, и через полчаса мы дружно положили мишени на тренажерах, как делали это три дня до этого.
– А теперь, солдатики, мы дадим вам немного водички. Это витаминная водичка, не бойтесь. Мы все пьем, ждем еще полчасика и опять стреляем.
– Я не буду пить, – сказал мне тихо Абдусаматов. – Нам говорили только про порошок или таблетку. А тут еще что-то.
– Хаким, кончай дурить. Уже все закончилось. Еще немного и домой.
– Я выплюну в горшок с цветком, – ответил солдат и отошел.
Полковники оказались умнее, чем предполагал узбек. Давая каждому солдату глоток жидкости, они тут же протягивали стакан с водой, которым требовалось запить. Стакан тут же возвращался обратно внимательным офицерам.
Минут через десять началось головокружение. Солдаты сидели на деревянных стульях, облокотившись на прохладные стены.
– Живы, воины? Давайте постреляем.
Уперев голову, чтобы не упала, в резинку триплекса, я отстрелял всю серию, точно свалив мишени. Стрелять было уже тяжелее. По лбу начал стекать легкий пот, затекая в глаза. Но я знал – надо отстрелять. Надо!
– Молодец, сержант, – услышал я сзади голос Малькова. – Тебе за такую стрельбу
Шутить не хотелось.
– Скорей бы закончить и домой.
– Чуть погодя. Давай всех к медикам.
Собирать солдат было сложно. Кто-то начал кряхтеть, что-то пытался уснуть. Я поднимал дембелей и случайно примкнувших к ним патриотов и отправлял к полковникам.
– Сейчас мы сделаем вам по маленькому укольчику, и все, закончили, – радостно сообщил полковник.
Азиаты загудели как пчелиный улей.
– В чем проблемы? – насупил брови полковник. – Сержант, пошли, поговорим на улицу. Всем три минуты отдыхать. Из комнаты не выходить.
Около двери полковник закурил и вплотную приблизился ко мне.
– Сержант, ты же понимаешь, что это государственный проект особой важности, ты же наш человек, питерский, не мне тебе объяснять всю важность научных экспериментов. Армия, да что армия – страна ждет результатов. Давай, убеди солдат. Тебе проще, ты к ним ближе, и я вижу – они тебе верят. Выручай, за мной не заржавеет.
Что могло не заржаветь за полковником, мне было неинтересно, патриотические фразы офицера на меня действовали куда сильнее. А к этим фразам меня ожидал следующий день. День получения документов.
День окончания срока службы. Я строил в планах, как я получу бумаги и первой электричкой уеду в Москву, а оттуда домой.
– Ребята, – начал я, когда вернулся. – Обломав эксперимент, мы обломаем себя. Мы взялись, а, значит, должны держать свое мужское слово. Нам начштаба дал слово. Слово офицера. И мы ему поверили. Так неужели мы нарушим свое? Несколько дней тому назад мы видели на плацу афганцев – эти парни прошли больше, чем мы, и не испугались.
Или тут есть чмо, которое обкакается от детского укольчика в плечо?
– Это не в зад? – уточнил один из солдат.
– Нет, нет, – подхватил инициативу врач. – В плечо вот такую маленькую штучку и все.
И он продемонстрировал маленький, миллилитров на пять прозрачный одноразовый пакетик и тоненькой иглой на конце.
– А пистолета, как для прививок, у вас нету?
– К сожалению. Но это идея. В другой раз такой и возьмем.
Молодец. Вставай первым.
После уколов надо было переждать еще полчаса, но реакция началась намного раньше. К общей слабости и тошноте подошла настоящая рвота.
Подготовленные медики раздали полиэтиленовые пакеты. Пот лил градом, хотя в помещении не было жарко. Солдаты с трудом сидели на стульях, безостановочно прижимая пакеты к лицам для выплескивания туда очередной порции рвоты. Я подошел к Малькову.
– Товарищ лейтенант, когда стреляем? Я свалюсь.
Мальков бодро подскочил к медикам.
– Товарищ полковник, пора, пора. Полчаса уже прошло.
– Уже? Ну, давайте, давайте.
Мне сменили пакет и, с трудом встав со стула, я поплелся на качающихся, ватных ногах к тренажеру. Буквально рухнув на кресло, я уперся лбом о резинку и прошептал: