Ротмистр Гордеев 2
Шрифт:
До боли знакомая картина!
Пропесочив казачков (а штабс-капитан проделал это легко и непринуждённо), Вержбицкий оставил их задумчиво потирать затылки, а сам вдруг шагнул в высокие заросли молодых деревцев и пропал из виду.
А вот это нехорошо, не порядок!
Мы втроём резко срываемся с места и бежим в заветные «кустики», где скрылся штабс-капитан. Хорошо, что никого не надо было инструктировать: как вести себя тихо, не шуметь и не привлекать внимание, умеют все, и дадут мне сто очков форы.
Один
Уже в зарослях амулет начинает ощутимо печь… Правда, источник угрозы и угрозы ли, пока непонятен.
Пока вижу одного Вержбицкого. Он стоит к нам спиной. Что делает — непонятно…
Его рука лезет в боковой карман, достаёт из него тонкую хреновину, что происходит дальше — опять же не могу сказать, поскольку не вижу.
На помощь приходит слух.
Эта самая хреновина — что-то вроде свистка, который издаёт мелодичный, но при этом очень высокий по тональности звук. Я скорее догадываюсь о нём, чем реально слышу.
С каждой трелью амулет становится всё горячее.
На Вержбицкого он не реагировал, значит, это кто-то другой и он подбирается ближе.
Судя по хищно раздувающимся ноздрям характерника, Лукашин тоже что-то почуял, да и наш тролль проявляет беспокойство.
На полянку выбегает мелкое мохнатое существо. Издали оно кажется мне крысой, но потом я начинаю различать детали и понимаю, что тварь больше напоминает чебурашку: такое же лупоглазое и ушастое. Только вместо умилительной улыбки — злобный оскал, а полной пасти зубов позавидует любая акула.
И на этого демона уже вовсю реагирует «будильник» моего амулета.
Характерник что-то шепчет вполголоса, я не могу разобрать слов: говорит то ли про какой-то взвод, то ли про воду. Наверное, поясняет, что это такое выперлось навстречу Вержбицкому, но меня имя демона волнует меньше всего.
Штабс-капитана это создание не атакует. Спокойно ковыляет поближе и садится в позу суслика. На шее у «чебурашки» кожаный ошейник с чехлом.
Вержбицкий засовывает в чехол записку, треплет тварь по холке.
Будет как-то не зашибись, ели демон свинтит, унося с собой доказательства.
— Тимофей, справишься с ним? — спрашиваю у характерника.
— Справлюсь, вашродь, — успокаивает казак. — Тварь, конечно, вредная, но не шибко опасная. Разве что кусается больно.
Он подаётся влево и уходит наперехват «чебурашке». Надо сказать, делает это весьма вовремя, Вержбицкий отпускает демона, тот немного чешется по собачьи, потом становится на все четыре конечности и бежит, быстро скрываясь в траве.
Вержбицкий разворачивается, делает несколько шагов. Мы с троллем преграждаем ему путь.
— Господа? — удивлённо поднимает правую
— Сначала скажите, что здесь делаете вы! — наезжаю я.
Штабс-капитан хоть и растерян, но быстро берёт себя в руки.
— Проверяю посты.
— Позвольте, а разве вас кто-то просил об этом? По-моему, это моя обязанность, как командира отряда…
— Мы на войне и обязаны помогать фронтовым товарищам, — складно лепит отмазку Вержбицкий. — Я уже устроил разнос на одном из постов, как раз собирался на следующий… Знаете, ротмистр, не все ревностно относятся к своим обязанностям.
Он ухмыляется.
— Составите компанию, господа?
— Мы видели как вы общались с каким-то странным существом, — вставляет реплику тролль.
— Ах это… Я очень люблю диких зверей господа, а этот симпатичный лесной зверёк сам вышел ко мне навстречу и позволил себя погладить. Видимо сразу понял, что я не причиню ему вреда, — улыбка Вержбицкого стала шире автомобильного бампера. — И вообще, давайте не будем больше говорить о пустяках. Проверим посты и поспим перед вылазкой.
Метрах в ста от нас раздался противный писк, вспорхнули с насиженных мест птицы.
Мы насторожились, только на лице поляка осталась блуждать странная ухмылка.
— Что это было? — спросил тролль.
— Не знаю, — Вержбицкий был сама беспечность. — Это лес, господа. Тут всегда на кого-то нападают и кого-то едят. Пойдёмте отсюда, право слово — не вижу ничего интересного.
Он очень убедителен, немудрено, что с такими талантами и умением ездить по ушам к его мнению в полку прислушиваются. Даже Маннергейм колеблется, хотя видел всё собственными глазами.
Нет ли тут какого-то наведённого морока?
Правда, амулет молчит…
Появляется Лукашин-старший, лицо у него торжествующее. Он тащит мелкого демона, держа его за большие уши как добытого зайца.
Вержбицкий мрачнеет, его брови сдвигаются.
Я предупреждающе кладу руку на кобуру.
— Вот, ваши благородия. Споймал, как и было сказано! — хвастается Тимофей.
— Что это? — губы штабс-капитана подрагивают, но он пытается изобразить хорошую мину при плохой игре.
— Это-то? Изводу… Демон такой. Шустрый, собака, но и я не прост.
— Он как — жив? — спрашиваю я, разглядывая мелкую бестию.
— Сдох, гадёныш. Я ить его только чутка придушить пытался, да видать силу-то и не рассчитал… Хлипкий уж больно.
Я снимаю с «чебурашки» ошейник, демонстрирую Вержбицкому чехол.
— Ничего не хотите нам сказать, штабс-капитан?
— А что вы ожидаете от меня услышать?
— Дело ваше.
Вскрываю чехол, достаю скрученную папироской бумагу. Разворачиваю и вижу мелкий убористый текст на английском. Вчитываюсь и, дойдя по последней фразы, удовлетворённо киваю.