Ройал
Шрифт:
Может быть, это адреналин смешался с алкоголем, но на минуту все становится четким и я хватаюсь мертвой хваткой за дверную ручку, желая захлопнуть дверь перед его носом.
Ройал изучает меня. Его грудь поднимается и опускается, губы плотно сжаты, выражение лица почти сочувствующее. Запах одеколона плывет через дверной проем, и я не узнаю его. Он пахнет по-другому, и я злюсь на него за это. Наверное, какая-нибудь бывшая девушка выбрала этот одеколон.
И она, вероятно, красивая, потому что мужчины, которые выглядят как Ройал, могут иметь любую девушку, какую только захотят.
В следующий раз в «Нейман» (Примеч.: Neiman Marcus Group — сеть дорогих универсальных магазинов одноименной компании) я не буду проходить мимо парфюмерных отделов и обрызгивать свои запястья его старым одеколоном по сто раз. Словно сумасшедшая.
Ройал выглядит по-другому, пахнет по-другому. Несмотря на его оскорбительно хороший внешний вид, он не вписывается в образ того молодого человека, в которого я влюбилась, будучи подростком. Он взрослее. Его лицо стало мужественнее, появились морщинки в уголках мудрых глаз.
Печальных глаз.
Или, может быть, так он реагирует на то, как жалко сейчас выгляжу я — едва ли в состоянии стоять, уставшая и непричесанная.
— Я не знаю тебя, — выдавливаю я. — Ты мне чужой.
И с грохотом захлопываю дверь. Громче, чем хотела. Я запираю засов, нажимаю кнопку блокировки на ручке и прижимаю ухо к двери, ожидая и прислушиваясь к шуму шагов на заснеженном крыльце.
Семь лет привело меня к этому.
К лицу, прижатому к двери.
Тысячу раз я представляла себе этот момент. Это должно было быть грандиозно. Я более уверенная, красивая и успешная. Он же выглядел бы ужасно. Я сильная, а он стоял бы, поджав хвост. Я наконец-то чувствую, что лучше него. В моих грезах, я двигалась дальше раз и навсегда, не давая Ройалу Локхарту второго шанса.
На самом же деле сейчас я сползаю вниз по двери и рассыпаюсь на мелкие кусочки на полу, пряча лицо в ладонях.
Но я не плачу. Я слишком устала.
— Деми, — через деревянную дверь слышится голос Ройала. Даже его голос звучит по-другому.
Наверное, я не должна ожидать, что голос двадцати шестилетнего мужчины будет звучать как у девятнадцатилетнего парня, это глупо.
— Убирайся.
— Мне надо поговорить с тобой.
Начиная злиться, я выбрасываю руки в воздух, угрожая невидимой аудитории.
— Что ты хочешь сейчас? Спустя все это время? — кричу я.
Несмотря ни на что, я хочу знать, зачем он пришел сюда.
Почему сейчас?
После семи лет молчания.
Он не заслуживает ни минуты моего времени, но я хочу знать ответы.
— Впусти меня, — говорит Ройал. — Ты нуждаешься во мне сейчас. Хочешь ты этого или нет.
В ответ я закатываю глаза, наверное, к затылку. Он не знает, что, черт возьми, мне нужно. И как он смеет
— Мы незнакомцы. Ты больше не знаешь меня, — я горжусь тем, что мой голос звучит сдержанно. Я поднимаюсь с холодного пола. — И ты ни черта не знаешь о том, что мне нужно.
— Я слышал о Бруксе.
Я спотыкаюсь и делаю два шага назад, чтобы не броситься к двери.
Что. За. Хрень?
Не колеблясь, я открываю дверь и левой рукой упираюсь в бедро.
— Ты что, преследуешь меня?
Он пожимает плечами.
— На самом деле, нет. Читал об этом в новостях. Твое имя было упомянуто.
Я скептически усмехаюсь и кладу руку на дверной проем.
— Посмотрите-ка. Для меня большая честь, что вы, мистер Ройал Локхарт, проделали весь этот путь сюда из места где, черт возьми, прятались, чтобы прийти и спасти меня, но на самом деле ваши услуги не нужны. Я жила последние семь лет без тебя. И уверена, что выживу и следующие.
Я опять хочу захлопнуть дверь перед его носом, но чувствую, что это не произведет должного эффекта снова.
Вместо этого, вздернув брови, я поднимаюсь на носочки и смотрю через плечо Ройала. Мой взгляд натыкается на раритетный «Челленджер», припаркованный через дорогу. Окна тонированы настолько, что сквозь них ничего не видно. Совершенно черная гоночная машина с двумя белыми полосками, которая отчаянно нуждается в покраске, но по-прежнему источает сексуальный магнетизм.
Я узнаю этот автомобиль.
Вы не пропустите что-то подобное в окрестностях. Брукс всегда комментировал такие автомобили, говоря, что из-за таких машин наши улицы выглядят ужасно. Он хотел пожаловаться местным властям, но я его отговорила. Мы всегда думали, что эта машина принадлежит старшему сыну нашего соседа через улицу.
— Это твоя? — спрашиваю я, нахмурив брови.
Ройал поворачивается, чтобы взглянуть на «Додж» — единственный припаркованный автомобиль на улице, и смотрит на меня.
— Ты преследовал меня! — восклицаю я.
Он поднимает руку к лицу, пытаясь скрыть улыбку, как будто мое обвинение какая-то шутка.
— Нет, не преследовал…
Дрожь сотрясает мое тело, эмоции вырываются на поверхность.
Я не могу остановить их, даже если бы и пыталась.
Все эти годы я оплакивала этого человека, скучала по нему, любила его, ненавидела. Я была готова отдать все, лишь бы узнать, что с ним случилось.
И все это время он следил за мной.
Ройал был молчаливой частью моей жизни, и я даже не имела ни малейшего представления об этом.
— Я ненавижу тебя, — выдыхаю эти слова, выходящие из глубины моего темного сознания. И судя по тому, как меняется выражение лица Ройала, он слышит мое заявление громко и четко. Я обхватываю свое тело руками, пытаясь защититься от ветра. Мои губы покалывает, лицо немеет. Снаружи тридцать градусов мороза, а я стою в дверях в одном тонком халате.
В моем животе целый ураган.
Желчь поднимается и поднимается, отчаянно ища выход, и я не успеваю ничего предпринять, когда содержимое моего желудка выходит наружу.