Роза Тибета

Дэвидсон Лайонел

"Я бы не возражала заниматься чем угодно в такой постели", - сказала мисс Маркс.

‘ Да. Что-нибудь особенное происходит по этому телефону?’

‘ Оператор сейчас звонит. Надеюсь, она не вытаскивает бедного старика из постели. Вчера он казался совсем больным.’

‘Он не выглядел таким сексуальным. Неужели у него нет никого, кто мог бы о нем позаботиться?’

‘ Здравствуйте, ’ сказала мисс Маркс.

Я продолжил свои заметки. Что меня особенно поразило, так это выбор времени. В тетрадях

почти не было дат. Хьюстон отправился в Индию в январе, и, когда он прибыл в Ямдринг, казалось, что была весна. Сколько времени ему потребовалось, чтобы перебраться через горы, и сколько времени прошло после того, как начались все эти безумные вещи? Была также загадочная история с картами. … Я написал: Определи время прямо, а под ним - карты. Знает ли он цифры?

‘ Мистер Дэвидсон, ’ сказала мисс Маркс. Я осознавал приглушенный фон беспокойства. ‘С ним медсестра. Он заболел. Она говорит, что он сейчас не может говорить.’

‘О, мне очень жаль. Мне очень жаль это слышать. Что с ним такое?’

‘У него был какой-то бронхиальный спазм’.

‘Я понимаю. … Я действительно хотел заскочить к нему сегодня. Интересно, есть ли у нее какие-нибудь идеи, когда я смогу.’

Я наблюдал за ней, пока она говорила по телефону. Я не предполагал, что снова увижу мистера Олифанта так скоро. В конце концов, эта история произошла девять лет назад; несомненно, она продержится еще немного. Но мне вдруг пришло в голову, что старик, возможно, умирает. Этому бизнесу присуще определенное упрямство. До сих пор у меня была только половина книги, и никаких прав или титулов на другую половину. Кроме того, я не мог понять и половины того, что у меня получилось.

Мисс Маркс повесила трубку. ‘Она не могла сказать. Возможно, у нее появится какая-то идея, если мы позвоним через день или два. ’

‘ Да. Хорошо. Мы сделаем это. ... Интересно, кто вызвал медсестру.’

Мисс Маркс покачала головой. ‘ Она сказала, что ее зовут Джеллико, - сказала она. ‘Похоже, она немного адмирал. Бедный мистер Олифант.’

Оливер Гуч из Rosenthal Brown пришел во второй половине дня, поэтому я перестал размышлять об изумрудах и фаллосах обезьян и спустился на землю. Хитрая, почти клеветническая тема, которую он хотел обсудить, не задержала нас надолго, а затем, поскольку я не мог выбросить это из головы, я сказал: "Оливер, знаю, что немного рано беспокоить тебя этим, но просто взгляни на это, хорошо?’

‘Что это?’

‘Это книга о Тибете. Заметки для книги, на самом деле – половина заметок. ’

Он пролистал, кивая, когда я объяснял ему, и свободно пропуская, и вскоре положил тетради обратно на стол.

"Да, хорошо", - сказал он.
– А как насчет этого?

Я сказал немного грустно: ‘Оливер, тебе не нравится ни одна из наших книг?’

‘Попробуй выбрать мне несколько приличных’.

‘Ты уже прочитал половину весеннего списка. Что вы думаете об этом?’

‘Мне это кажется немного странным. Предполагается, что это правда?’

‘Да, это правда’.

– А где все остальное?
– спросил я’

–

У парня, о котором я тебе говорил, Олифанта, есть две другие тетради. Он их читает.’

‘ Ты уверен, что это не он их пишет?

‘Чернила выглядят немного старыми для этого’.

‘Может быть, у него есть бутылка старых чернил", - сказал Оливер. ‘Что именно вы хотите, чтобы я сказал об этом?’

‘Как ты думаешь, сколько нам сойдет с рук?’

‘Почему не все? Правда - неплохой ответ на клевету, если тебя это беспокоит. ’

‘Это одна из вещей. Этот парень Хьюстон, он сейчас очень богатый человек. Я понимаю, что он ушел с состоянием. Я не знаю, имел ли он на это полное право.’

‘Если его это не беспокоит, почему это должно беспокоить тебя? Он сам подпишет это, не так ли?

‘Я не знаю. Я так не думаю. Он, скорее, потерял к ней интерес.’

‘Я не уверен, что вполне понимаю. Эти тетради принадлежат ему, не так ли?’

‘ Нет. Они принадлежат Олифанту.’

‘ Их написал Олифант?

‘Олифант написал их, Хьюстон продиктовал их’.

‘Тогда они не принадлежат Олифанту. Они принадлежат Хьюстону. Олифант был чисто амануэнсисом.’

‘Я все это знаю. Я только что сказал тебе, ’ раздраженно сказал я. ‘Хьюстон дал ему лекарство. Его это больше не интересует. Они очень хорошие друзья. Он сказал ему, что может делать с ней все, что захочет. ’

‘ Он подписал соответствующее заявление, не так ли?

‘ Нет. Я не знаю. Может быть, он так и сделал. Но я совершенно ясно представляю себе, - сказал я, - что это собственность Олифанта.

– Это ты?
– спросил я. Сказал Оливер. ‘Ну, я знаю, что не был бы.’

Как и я. Я с беспокойством вспомнил, что между тем, как кормить старика лекарствами и похлопывать его по спине, вопрос почему-то не возник.

Я сказал: ‘В любом случае, это только одна проблема –’

‘ Да. Неплохо для начала, не так ли? Вы говорите, что у этого парня есть состояние. Это должно позволить ему возбуждать против вас дела, пока не наступит Царствие Небесное. ’

‘Давайте пока оставим это’.

‘Хорошо. Тогда что у тебя есть? У вас есть книга о Хьюстоне, а не его авторство. В таком случае, - сказал он, снова беря тетради, - мы пройдемся по нему садовыми ножницами. Я имею в виду – этих молодых женщин в Лондоне. Они вышли для начала.’

‘Должны ли они быть?’

‘Что еще ты можешь сделать?’

‘Ты можешь замаскировать их’.

– Как?
– спросил я’

Я рассказал ему, как.

‘Хм. А компания, в которой работал его брат? В этой сфере бизнеса их не может быть очень много. ’

‘Нет’.

‘И каким еще видом бизнеса они могли заниматься, который привел бы их в Тибет?’

‘Я не знаю. Как насчет кинокомпании?’