Рождение Феникса
Шрифт:
Эммет, продолжая держать противника в захвате, следил за его действиями. Удар, пришедшийся в область колена, заставил Кэсседи потерять бдительность и пропустить момент ещё одной, куда более серьёзной атаки. Сбив противника с ног, Питер повалил его на пол и вытащил из кармана уже знакомое оружие. Эммет с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Лезвие, занесённое над головой, притягивало внимание, наталкивая на мысли о чужом безумии.
Грузовик качнуло, и Эммет ощутил вспышку острой боли в районе брови.
Здесь уже мыслей о терпении
Нож, выбитый из рук Питера, отлетел и с глухим стуком ударился о металлическую перегородку, лишив своего владельца преимущества. Теперь уже ничего не оставалось у обоих, кроме физической силы. И хотя Питер понимал, что не тягаться ему с тем, чей уровень заведомо выше его, всё равно не сумел усмирить гордыню.
Эммет практически перестал замечать окружающую действительность, все его мысли сосредоточились на сопернике и желании навсегда уничтожить его стремление задевать других. Он чувствовал себя способным на любой поступок, адреналин гулял по венам, не позволяя остановиться и подумать, чем грозит подобное поведение.
Эммету казалось, что ещё минута, и он разорвёт Питера на части, раскрошит ему рёбра и перегрызёт глотку. Красные отблески в глазах ясно давали понять, что своими вечными придирками Питер добился поставленной цели, пробудив в сопернике кровожадное чудовище.
Эммет пережал Питеру горло, лишая возможности дышать. Из рассечённой брови струилась кровь, заливая глаз, но он этого не чувствовал. Всё происходящее вокруг проходило мимо до тех пор, пока крепкие руки не оторвали его от пола и не прозвучал приказ выйти из грузовика. Мысли, до этого испуганно попрятавшиеся в самых дальних уголках сознания, вернулись. И первое, что пришло ему в голову: сопровождающий явно знал, как нужно обращаться с новичками, затеявшими драку. Опыт -- действительно страшная вещь. Ведь иначе, его не смогли бы так просто привести в себя, оторвать от наглого провокатора.
Питер сидел на полу, растирал шею и продолжал сверлить Эммета ненавидящим взглядом. Драка не пробудила в нём страха и не породила уважения к достойному противнику, только усилила отторжение.
Бойцы, наблюдавшие за дракой, но не вмешивающиеся в её ход, теперь заметно присмирели. Эммет посмотрел на каждого из них и окончательно смирился с мыслью, что единомышленников здесь не найдёт. Все, что он сейчас имел, это две категории сослуживцев: враги и равнодушные наблюдатели. Его рюкзак вышвырнули из грузовика так, словно ткань была пропитана ядом, провоцирующим появление язв на коже. Может, и верили, что это возможно.
Питер самостоятельно спрыгнул на землю. Судя по его довольному лицу, вины за произошедшее он за собой не чувствовал.
Эммет удивился, как Питеру не присвоили негласно звание героя и не проводили одобрительными выкриками. Симпатии большинства бойцов, несомненно, находились на стороне своего человека.
Военный, сопровождающий отряд, был приземистым, крепко сбитым и широкоплечим. Он являлся обладателем грубых черт лица, а на подбородке примостилась ямка, будто кто-то провёл пальцем по сырой глине, да так и не стал ничего исправлять. Как и большинство
На фоне своего отряда Эммет действительно выделялся, поскольку от стрижки отказался. Глупое обращение "Рапунцель", прозвучавшее в речи Питера, выразило общее мнение всех, кто присутствовал в грузовике, но не имел огромного количества то ли безрассудства, то ли глупости, чтобы высказать это вслух.
– - Кэсседи. Харди.
– - Отец...
Эммет, услышав голос Питера, повернулся в его сторону и нахмурился. Кое-что прояснялось.
"Отец, да? Вот оно как, значит".
Пощёчина, обрушившаяся на щёку Питера в следующий момент, стала полной неожиданностью для обоих новичков и оставила за собой красный след. Впрочем, учитывая, что Питер и без того щеголял разбитым носом, синяками на лице, заметного вклада в ухудшение его внешнего вида она не внесла.
Эммет сосредоточился на руках, внимательно осмотрев внутреннюю поверхность ладоней. Кожа, содранная ногтями, регенерировала быстрее, чем он мог предположить. Форма оказалась заляпана пятнами крови, как своей, так и чужой, а рассечённая бровь саднила. Драка, наполненная безумием, не прошла для них обоих бесследно. Но к счастью, дело обошлось синяками и незначительными царапинами. Стоило подумать, чем все могло закончиться, и дрожь прошлась по телу, заставив нервно сглотнуть.
– - Харди, отвечайте по уставу.
– - Да, сэр, -- обречённо выдал Питер.
Такое унижение на глазах у врага добавило в копилку ненависти ещё пару веских поводов. В этом Эммет не сомневался. Своей вины он не ощущал. По крайней мере, перед Питером. Перед собой - да. Приняв решение пройти вторую трансформацию, он поклялся себе, что лучше умрет, чем полностью потеряет контроль. Но сейчас был слишком близок к этому.
– - Кто из вас потрудится объяснить, что произошло в машине?
– - Несовпадение точек зрения на один отдельно взятый аспект, -- Питер прищурился и посмотрел на отца с вызовом.
– - А конкретнее?
– - Ты и сам... То есть, сэр, вам и без того известно. Я могу повторить всё в сотый раз, но смысла в этом не вижу.
Эммет скосил глаза в сторону, разглядывая пряди светлых волос, свисающие почти до плечей. Сейчас они были в крови, которая бросалась в глаза еще сильнее, чем на камуфляже.
Чужие слова проходили мимо его сознания. Гнев постепенно утихал, затаившись и свернувшись клубком.
Отец с сыном о чём-то переговаривались между собой, и это общение проходило на повышенных тонах. К самому разговору Эммет предпочитал не прислушиваться, посчитав, что лезть в семейную, по большей части, разборку, последнее дело.
– - За мной, -- произнёс Харди-старший.
– - Да, сэр, -- по привычке отозвался Эммет, но вместо того, чтобы последовать за командиром, притормозил, дожидаясь приближения оппонента.