Рождение Клеста
Шрифт:
Что ж, наш сотник вскоре ушёл, напоследок ещё раз грозно глянув на меня и даже погрозив пальцем, и потянулись дни томительного ожидания.
Мы с Мальком жили на чердаке, не высовывая даже носа на улицу, как нам и было велено Ухватом. Это я так про себя хозяина избы называл. Как я и предполагал, город был вскоре сдан, и мы с чердачного окна видели множество нихельцев, снующих по дворам в поисках беглецов. Но, так как наша армия сдалась без боя (по крайней мере, в нашем районе мы никаких сражений не наблюдали), то и враги ходили тут расслабленные и не очень злобные, не ожидавшие внезапного сопротивления. Район наш, как я и говорил, являлся бедняцким,
У меня имелась прекрасная возможность общаться с девушкой хоть целый день. Но, к сожалению, она в меня так и не влюбилась. Мы же с другом даже и не пытались раскручивать её на всякие там приятные глупости, так как это было бы нечестно. Не та сложилась у меня обстановка, не та… Неподходящая.
Хотя мы болтали очень даже весело. Солнышко рассказала о своей жизни: её мама умерла при родах, и она таскалась с отцом вместе с армией. Никто никогда из солдат её не обижал, все уважали. Она в городе многих девушек сумела уговорить помогать раненым, но мало кто проявлял постоянство, чтобы ходить каждый день. Некоторые быстро струсили, других родители из дома не выпускали, третьи вида крови так и не смогли переносить — разные раны бывали, и очень много страшных. Менять повязки, поить беспомощных людей водой — это ведь работёнка ещё та, изнурительная. Раненых содержали в местной ратуше и храме Пресветлого — те из девушек, кто боялся попасть под шальную смерть, работали там.
Я слушал и невольно изумлялся: оказывается, за нашей спиной разворачивалась целая борьба, со своими нюансами. Выносить за ранеными ночные горшки — это ведь совсем не та романтика, о которой мечтают юные девицы. Война очень многих из них отрезвила и разочаровала: оказывается, проявлять героизм на своём месте — это совсем не так просто, как многим казалось изначально.
Я же каждый день ломал голову: как, ну как нам вывезти из города это проклятое золото? Мы сидели за столом впотьмах (не дай бог соседи увидят постояльцев!) и строили разные планы. Спрятать золото в мешки с чем-нибудь? А с чем? Тут ведь вот какое дело: обычно мешки везут в город, для продажи товара, а не из города. Из города вывозят посуду, оружие, другие изделия. Как в них спрятать деньги?
— А что? — сказал как-то раз Малёк, пожав плечами. — Насыпать золото в горшки — и вывозить.
— Думаешь, стража на воротах в горшки не заглянет?
— А если золото в горшки закатать? — предложила Солнышко, весело болтая ногами. — Пусть гончар монеты замесит в глину, и горшков понаделает. А?
— Не пойдёт, — подумав, ответил Ухват. — Нет у меня на примете гончара надёжного. Может оплату взять, деньги закатать, а потом нас же и выдаст. Как знать, у кого что на душе? Или просто сболтнёт кому. Или баба его. Или дети. Опасно доверяться постороннему человеку. Но, на худой конец, можно и это попробовать, если уж выхода другого не найдём.
— Но неужели в тех же крынках вы ничего из города не вывозите? — мучился я неразрешимым вопросом. — Вот если бы что-то такое там было (не вино, конечно!), что охрана и проверять-то побрезговала. Но что??? Не будем же мы нихельцев уверять, что из города сметану вывозим на продажу в деревню… Или мёд. Или сало топлёное.
— Может быть, «земляное масло»? — неуверенно предложил Ухват. — Мужики им оси у телег смазывают. Но это те, кто побогаче. Некоторые
— Больные, говоришь… — что-то меня зацепило. — Больные… Да, больных лечить нужно. Солнышко у нас в этом деле первый специалист. А что, если…
Несколько дней Ухват бегал по всему городу и закупал «лекарства». Его изба насквозь провоняла дешёвой аптекой. Солнышко по мере своего богатого воображения готовила такие ядрёные смеси, что у нас в горле першило только от их запаха. Целыми сутками напролёт она отстаивала травы, варила что-то в котле, напевая под нос, помешивая ложкой и насмешливо предлагая нам попробовать её стряпню. Мы с другом только знаками Пресветлого отмахивались от таких «заманчивых» предложений. Как выяснилось, Солнышко в медицине всё же что-то понимала. За годы своих «армейских» скитаний она не хотела быть лишней обузой и охотно помогала полковым лекарям. Так что она варила не то, чтобы совсем отраву, а определённо полезные вещи, рецепты которых старательно копила и оберегала.
Сейчас, через два десятка лет, я вспоминаю те дни, как одни из самых лучших в моей жизни. Не считая, конечно, дружбы с Хелькой. Мы были молоды, веселы, остроумны, а общая работа только сближала нас ещё крепче. Иной раз у нас даже возникали горячие споры, какую траву с какой смешать: у меня тоже воображение не на шутку разыгралось. Солнышко грозила мне большой деревянной ложкой, а я в ответ гордо поднимал свой подбородок. Малёк в шутку замахивался ботинком.
Ухват притащил в избу и низкие глиняные кувшины, которые специально заказывал с толстыми стенками, чтобы скрыть вес золота. Мы аккуратно отсыпали в них монеты и заливали сверху густым варевом, как сургучом. Потом запечатывали пробкой.
В конечном итоге у нас получился груз общим весом в четыре мешка муки. Плюс три седока. Мда, хозяйскую лошадку было жалко.
Работа закончена, и больше повода для шуток и веселья не стало. Мы с девушкой сразу как-то поскучнели и загрустили, а Малёк совершенно не изменился, как будто ничего не замечая. Оставалось последнее: сделать из красавицы мрачную ведунью.
Тут уже Ухват постарался. Он ничего о себе не рассказывал, но я-то понимал, что он — сотрудник Службы безопасности, скрытый даже от Мясника — иначе его повязали бы на другой же день. Эдакий тайный надсмотрщик за надсмотрщиком явным. Как оказалось, эта должность тоже бывает нужной…
Ухват вырядил Солнышку так, что её и родной отец бы не узнал. Серое платье в лохмотьях, на шее — какие-то жуткие амулеты, в т. ч. из птичьих черепов, а на руках — браслеты из сушёной змеиной кожи. Натёр ей сажей щеки, лоб, создавая видимость нелёгкого корпения возле котлов из года в год. Посыпал волосы трухой из остатков травы, с которой мы колдовали. А пальцы у неё за время варева и так хорошо окрасились, — без бани никак не отмоешь.
Платок раздобыл такой, что даже бродяжка подобрать бы его побрезговала. Повязал его так, чтобы он не скрывал запутавшиеся в волосах сухие травинки.
Во время всего этого колдовства Ухват не сделал ни одного лишнего движения, как будто бы всю жизнь только этим и занимался. Домашнее хозяйство у него стояло в полной разрухе: Солнышко заставила нас всё подмести и вымыть — Ухват едва с ног не сбился, с вёдрами воды бегаючи. И еду она сама же стряпала. А, вот поди ж ты, обрядил девицу так, словно она такой ведьмой и родилась. Уверен: прикажи ему из неё маркизу сделать — сделал бы, запросто. Вот такой чудной мужик мне однажды в жизни попался…