Рождение королевы
Шрифт:
— Алла Михайловна, к вам внучка приехала? — повернула голову на звук голоса Надежды Елена Андреевна.
Последние годы она начала слепнуть, что её очень печалило. Любимым её занятием было чтение. Надежда Аркадьевна привозила ей флешку с аудиокнигами.
— Надежда мне не внучка, — как всегда сообщала Алла Михайловна. — Я своих детей и внуков не имею. Вот, усложняю жизнь другим. Пользуюсь, так сказать, тем, что другие своих детей хорошо воспитали. Надя дочь нашего ректора Аркадия Константиновича и его жены, нашей завкафедры, Нины Георгиевны.
— Алла Михайловна, вы это отвечаете каждый раз на протяжении десяти лет, — засмеялась Надежда. — Все уже наверняка всё запомнили.
— В нашем возрасте склероз дело обычное, так что моё сообщение всегда новость, — протянула руку за клюкой профессор истории. — А шарлотка это очень хорошо! Это просто прелесть как хорошо.
Надежда аккуратно разворачивала полотенце, что навертела вокруг форм с пирогами. Так удавалось довезти шарлотку ещё тёплой. Медсестра, что дежурила, присматривая за стариками, с улыбкой поставила стакан тёплого молока на блюдечко перед Аллой Михайловной вместо чая.
Когда-то очень давно, маленькую девочку нашли в холодном доме, рядом с умершими от голода тётей и двоюродной сестрой. Она сама почти умерла. Её с другими сиротами вывезли из города за месяц до снятия блокады. Приюты, больницы… А потом, судьба решила смилостивиться над ребёнком. Она была среди тех ленинградских детей, которых вывезли восстанавливаться в Узбекистан. И там, перед уставшими после долгой дороги детками по ставили по кружке тёплого молока и по кусочку невероятного угощения. Именно так восприняла и запомнила это Алла Михайловна. И всю свою жизнь относилась именно к яблочной шарлотке с особой любовью.
Когда на кафедре решали, кто поедет поздравлять старую профессоршу, уже лет пять к тому времени, как закончившую преподавать, с восьмидесятилетием, выбор пал на Надежду Аркадьевну. Она единственная была не обременена семьёй. Ни мужа, ни детей, ни племянников или сестёр с братьями у неё никогда не было, а родители давно скончались. Сама же она трудилась секретарём кафедры с тех пор, как её, двадцатипятилетнюю, привела сюда мама.
После той поездки Надежда стала в этом месте частым гостем. Навещала, привозила старикам разные мелочи, беседовала, гуляла с Аллой Михайловной. И чувствовала себя нужной. Незадолго до первой поездки сюда она похоронила маму, пережившую отца всего на четыре года. И тихая пустота большой квартиры её пугала. В тенях, что не слышали человеческого голоса, оживали воспоминания из её прошлого. И всё чаще звучали в мыслях слова её мамы, тихо сказанные в палате гинекологии в тот день, когда Надежда одним решением перечеркнула всю свою жизнь.
Глава 14
Надежда Аркадьевна, переступив через границу пятидесяти лет, всё чаще возвращалась мыслями в юность, в то время, когда она принимала решения, рвущие все её связи и возможно прокладывающие её жизненную дорогу совершенно не по тем маршрутам.
Она никогда, после первого просмотра, не смотрела всем известное кино «Москва слезам не верит». Она и в первый-то раз ограничилась первой серией. Уж слишком перекликался сюжет с её собственной жизнью. Ей, правда, не приходилось врать, что папа профессор.
Родители Надежды были людьми науки. Когда-то, очень давно, два увлечённых историей античности студента института философии, литературы и истории с курса Николая Александровича Машкина, бывшего студента самого профессора Преображенского, встретились и столкнулись в жарком споре, закономерен ли был переход от Римской республики к Римской империи. И больше не расставались всю свою жизнь. Даже смерть смогла разлучить их всего-то на четыре года, которые мама Нади посвятила воспоминаниям.
— Нам повезло, нас было много, горящих жаждой знания. Она была настолько велика, что даже
Конечно, была и квартира по адресу элитарной профессуры, на Ломоносовском проспекте. Огромные антикварные шкафы с такой документальной исторической литературой, что впору филиал университетской библиотеки открывать. А уж монографии с личными подписями авторов и вовсе были настоящим сокровищем для знающего человека.
Ию Леонидовну Надя хорошо знала, и прекрасно помнила, что Ия Леонидовна охотно оставалась с дочкой друзей. Беседовала, много рассказывала… Что могла рассказать маленькой девочке та, кто добился признания римского права как науки и начала его изучения в огромной стране? Та, благодаря которой впервые был переведён на русский язык важнейший исторический источник, «Римские древности» Дионисия Галикарнасского. Именно Ие Леонидовне принадлежит перевод части трёхтомника и огромное количество комментариев с пояснениями, она же взяла на себя труд написать вступительную статью и полностью исполнила окончательную редактуру.
Конечно, разговоры с маленькой Надеждой были наполнены мифами, древней историей и владыками древнего античного пантеона.
Вспоминая своё детство, Надежда Аркадьевна всегда улыбалась. Настолько эти воспоминания были пронизаны светом и радостью.
— Я удачно выбрала дело жизни, — всегда смеялась подруга родителей. — Я всё время окружена такой древностью, что даже смерть обо мне забывает.
К сожалению, не забыла. И не позволила отметить столетний юбилей, прервав полёт на пороге. С разницей в два года ушёл весь «римский триумвират». Надежде оставались лишь фотографии, воспоминания и труды. И ей достаточно было лишь взять в руки одну из монографий, чтобы услышать давно молчащие голоса. Так совпало, что два из трёх крупнейших трудов Ии Леонидовны были созданы в юбилейные для Надежды годы. «Рим первых царей» и «Римляне ранней республики» были подарены на дни рождения, а вот «Римские древности по Авлу Геллию», Надежда попросила сама.
— Рано я их закончила, до десятилетнего цикла ещё год, — усмехалась Ия.
Надежда всегда казалась всем очень спокойной и сдержанной. Она была тем ребёнком и подростком, которого окружающие взрослые готовы были слышать и понимать. А она действительно считала их близкими людьми. Поэтому её никогда не контролировали, просто не видя в этом нужды. К чему обижать неким подобием недоверия весьма серьёзную и рассудительную девушку?
А вот учиться юная девушка пошла на факультет журналистики, а не по родительским стопам. Впрочем, как никто понимавшие, что такое зов призвания, родители препятствий не чинили и дочь в её выборе поддержали.
В мир новостей, журналистских расследований и неуправляемых информационных потоков Надя погрузилась уже во время учёбы. К получению диплома уже считалась опытным журналистом и вошла в команду новостного блока на телевидении. Там она и встретила его.
Не юный, уже сорока лет, амбициозный и яркий журналист, основатель собственной студии, выпускающей несколько программ, в том числе и новостные. Жил он тогда ещё невероятно скромно, всё, что имел, он превратил в деньги, которые вкладывались в телекомпанию. Помимо того, что он ужом вертелся, ради благосклонности верхушки телевидения. Без покровительства и разрешений с самого высокого уровня, пробиться на телеэкраны было невозможно.