Рождение мыши
Шрифт:
— И пьют с ним чай?
— Там всякое пьют. Но девчонок никогда не спаивает, им чай с молоком и кофе — всё!
Нина засмеялась.
— А он мне начинает нравиться, чай с молоком. Это ловко! Ну-ну!
— Хороший охотник — все стены у него завешены чучелами и рисунками зверей.
— Зверей?!
— А вот он живет рядом с тобой, приди, посмотри — комната, как зоомагазин на Арбате: все там поет, чирикает, мяукает, лает, ревет, пищит, — повсюду клетки, банки, склянки, еще черт знает что — настоящий Дуров.
— Но, ты говоришь, он журналист?
— Журналист
— Вот он какой! — сказала Нина.
— Прекрасный, преданный товарищ, и если женщина для него только товарищ — все! Умрет для нее! Но знай грань и не переходи.
— И товарищей, конечно, у него…
— Масса, и все плохие.
— Почему плохие?
— А причин много! Часто сам виноват! Резок, насмешлив, всех хочет мерить на свой аршин, никогда его не переспоришь, постоянно лезет на рожон, в одних вопросах уж слишком принципиален, в других ровно никаких принципов — готов водиться и возиться черт знает с кем! Зарабатывает много, а вечно без денег, потому что они летят у него — так! И еще одно: никто никогда не видел его расстроенным — вечно скалит зубы, и в жизни его, как я понимаю, наверно, было столько всячинки! — она махнула рукой. — Ладно, идем познакомлю.
— Нет, — сказала Нина, — не сейчас — мне все это надо переварить.
*
В антракте она подошла к Сергею.
— Сережа, угостите папироской.
Он протянул ей портсигар.
— Мужчина, дай закурить, как говорит Елена Александровна. О чем вы, кстати, с ней так горячо разговаривали?
— Да так, о всякой всячине.
— А-а! — Сергей поднес ей зажигалку.
— Спасибо! Сережа, кто такой Семенов?
Сергей захохотал.
— Ах, так вот в чем дело! Значит, говорите, наслушались всякой всячины. Нет, Ниночка, совсем не так — он очень хороший, веселый, добрый человек. А имел бы право быть плохим, угрюмым и злым.
— Почему? Это уж интересно.
— А он и есть очень интересный человек, — продолжал Сергей, не отвечая на вопрос. — Вот вы попробуйте как-нибудь поговорить с ним и увидите, что ничего страшного нет — хороший парень, и все.
— Страшного? — Нина с интересом посмотрела на Сергея. — А что ж в нем может быть страшного? Успех у женщин?
— А вы уж и этой пакости наслушались, — поморщился Сергей. — Ах, Елена Александровна, Елена Александровна, и хороший она человек, а… Да ничего подобного! Вы же его видели. Ну, что это — Дон Жуан? Наоборот, надо быть невинной девушкой или уж очень неискушенной женщиной, или, наконец, наоборот, вроде Елены Александровны с сумасшедшинкой, чтоб увлечься им. Что вы так на меня смотрите?
— Это новость! Разве Лена?..
Сергей махнул рукой.
— Да уж будьте уверены! Есть, есть, есть — отсюда и все, что вы слышали.
— Так что, если бы я познакомилась с вашим другом… —
— Вы? Да боже мой, вы такими станете друзьями! И знаете еще что? Если в кого влюбитесь — к первому побежите к нему, и он будет переживать с вами вместе. А расспросите его о чем-нибудь, относящемся к его жизни, — вот он зальется.
— Такая она у него интересная?
— Ну, а у кого из нас, поколения десятых годов, она не интересная? Но черт знает, где он бывал, в качестве кого и что там видел. И я сначала тоже думал, что он много привирает. Представьте себе — нет! Ну, раскрашивает кое-что, кое-что прибавляет — без этого нельзя в рассказах, но врать — решительно не врет. Вот что за человек — ясно?
Нина засмеялась.
— Пока нет, Сережа.
— А вот познакомитесь, и все прояснится. Нет, в самом деле, мне очень хочется, чтоб вы познакомились и понравились друг другу.
— Да будет так, — сказала Нина. — Музыка! Пойдемте, — и сама положила ему руку не плечо.
*
Знакомство состоялось той же ночью в ресторане ее гостиницы.
Все сходилось одно к одному; вернувшись с капустника, она пошла к буфету, чтоб купить себе на ночь коробку «Казбека», и только что отошла от столика, как услышала, что ее зовут — оглянулась и увидела: между столиками к ней пробирается Сергей, уже пьяный и веселый, а поодаль, под мочальной пальмой, сидят Елена и Николай. Оба смотрят на нее, а Ленка смеется и что-то быстро говорит Николаю.
— Идемте-ка, — безапелляционно сказал Сергей, ловя ее за руку, — буду вас знакомить.
— Но я вышла только на минуту, — жалобно посмотрела на него Нина.
— Идемте!
Они подошли к столу.
— Ну вот, — громко сказала Ленка, вставая, — знакомьтесь, Николай Семенович, это моя подруга по ГИТИСу, наша новая актриса. Была младше меня на два курса, а сейчас на ролях первых любовниц. В будущем, безусловно, народная и кинозвезда. А это, Ниночка…
Николай встал и подал ей руку.
— А мы уж много раз виделась с Ниной Николаевной.
— Как так? — спросила Нина, глядя на него во все глаза.
— А я же ваш сосед. Я живу рядом с тем номером, в котором все время пляшут и пьют.
— О-о! Это в каком же номере так весело? — вскинула на него глаза Ленка.
— А есть один такой номер, — улыбнулся Николай и взял бутылку, — ну и так как виночерпий я, разрешите обнести всех по кругу.
— Ой, мне не надо! — испугалась Нина, ей действительно не хотелось здесь долго оставаться. — Я ведь поднялась на минуточку, а то у меня столько работы!
— Не принимать! Не принимать! — строго сказала Ленка. — Не принимать от нее никаких резонов, Николай! Лейте ей. Не бойся, дурочка, это яблочная двенадцатиградусная; ну, чокнемся — за твою роль! До дна, до дна — ну, вот и все, а ты, глупая, боялась! Так кто же у вас там поет и пляшет?
— А что там! Ну, пьяные какие-то, — недовольно ответила она. Ее, конечно, страшно раздражал тот кабак, что уже неделю бушевал, пил, пел и плакал за стеной, но стоило ли об этом разговаривать! — Конечно, товарищи позволяют себе кое-что лишнее.