Рождение света. Том первый
Шрифт:
Собираюсь уже окончательно укутать девушку в плащ, как замечаю яркий красный проблеск на тонкой шее. Отодвинув чёрную ткань, застываю на месте, не в силах пошевелиться, ведь на груди у неё броским пламенем искрится рубин!
Пытаюсь проморгаться, не веря своим глазам. Провалиться мне на месте в Гиенум или куда-нибудь подальше! Что тот самый камень делает на шее у бывшей смертной? Он же был утерян!
– Она сильно ранена? – обеспокоенно произносит ангел за моей спиной. – Может быть, я попробую помочь?
– Ей помогут в
Нужно срочно переместить её!
Наконец ангел послушно кладёт свою ладонь поверх моей рубашки. Прижимаю девушку к себе, чтобы освободить левую руку, и щёлкаю пальцами.
Мы оказываемся у бокового входа в Эрит. Бакур тут же опускает руку, но не перестаёт разглядывать незнакомку с неприкрытым любопытством.
– Твоя миссия выполнена…
Ясно давая понять, что больше ей здесь делать нечего, иду в сторону дверей лазарета.
– Иди в свою кроватку, скоро отбой.
Но Самаэль будто не слышит и глазами как у побитого щенка смотрит на девчонку и следует за мной. Лучше бы подумала о том, как не стать посмешищем Эрита из-за мягкости своего характера. Ангел ангелом, но себя в обиду давать нельзя.
– Кто она? – очнувшись от созерцания, спрашивает Самаэль, словно не слыша то, что я ей только что сказал.
– Новый инсертум.
Какой она, беззер, инсертум? Перья ведь не серые, как у других типичных представителей. Но других разумных вариантов у меня просто нет.
– Я смогу её позже навестить?
– Если лекарь разрешит, – холодно отвечаю, оказавшись перед лазаретом. – Спасибо, что проводила. Но теперь ступай к себе, Самаэль.
Ангел, вежливо улыбнувшись, уходит по коридору в сторону женского крыла, а я возвращаю взгляд на девчонку с не менее загадочным рубином, пинаю ногой дверь и захожу внутрь просторного помещения, залитого светом зажжённых свечей. По обе стороны от меня располагаются больничные койки, аккуратно застеленные кипенно-белым постельным бельём. Подхожу к одной из них и укладываю девушку, не снимая своего плаща, – пусть этим занимается Амелия, лекарша-ангел.
Однако прежде нужно снять камень – если это то, о чем я думаю, то нельзя, чтобы оно попало в чужие руки.
Тяну руку, соприкасаясь пальцами с гранями драгоценности, и…
Удар, толчок и резкая волна боли. Кожу словно обдаёт потоком разгорячённой лавы, а энергия – такая сильная и тёмная – отбрасывает меня прямо к дверям лазарета.
Диха!
Поднимаю руку, что держала камень, и вижу, как от первых фаланг двух почерневших пальцев идёт едва заметный дым.
Что я наделал?
Поднимаю взгляд на девушку, на которую произошедшее никак не повлияло.
Это точно он!
Девра хаса!
Дав скорые указания Амелии, спрятав от неё ладонь, пулей добегаю до Нертиса, где находятся рабочие кабинеты и покои преподавателей. Стараюсь дышать ровнее, но свежий воздух совсем не помогает
Мне срочно нужен Фаэ. Надеюсь, он до сих пор корпит над документами и не спит – ангелы возвели бюрократию до уровня сюрреалистичного. Похлеще, чем у шедимс.
Подняв голову наверх, я ищу взглядом окно кабинета шавоним и выдыхаю с малым облегчением: там горит неяркий свет. Значит, точно пашет без отдыха.
Расправив крылья, взмываю вверх и подлетаю прямо к окну – времени подниматься на одиннадцатый этаж нет. Престол действительно бодрствует – задумчивый и усталый, он сгорбился над каким-то раскрытым свитком и скрупулёзно выводит свои витиеватые буковки. Окна закрыты изнутри на щеколду, и чтобы не пугать его своим странным появлением, аккуратно стучу в окно – Фаэ вздрагивает, с удивлением косясь, и сразу же встает с места.
Взметнув бровь, он открывает мне путь внутрь и, недоуменно оглядывая меня, спрашивает:
– Решил вспомнить молодость?
Сначала не понимаю, что он имеет в виду, пролезая через небольшой оконный проём, а потом смекаю, что мне не по статусу для таких претенциозных появлений.
– Нет времени, – отвечаю ему, качая головой. – Сегодня дочурка Архангела – новоиспечённая ученица Эрита – нашла на парящем клочке земли инсертума…
Подробно рассказываю обо всём, завалившись в кресло напротив его стола, а пока пересказываю, начинаю ещё сильнее волноваться, сжимая в руке бусинки. Фаэ слушает внимательно, но с каждой минутой становится всё угрюмее и задумчивее. Он по обыкновению начинает заваривать крепкого чаю для нас обоих, а потом, разлив по кружкам, протягивает мне одну. Принимаю её резким движением и, сделав глоток, вливаю в себя крутой кипяток с приятным привкусом мелиссы, ни капли не поморщившись.
– Я даже не знаю, как описать самое ужасное… – ставлю почти пустую кружку на его рабочий стол поверх стопки бумаг. – На шее девчонки висит кулон, а камень – точь-в-точь рубин с перстня Эйлеля.
– Ты уверен, мафос? Мало ли на свете таких камней.
В ответ поднимаю свою руку, показывая Фаэ пострадавшие пальцы, которые, если мне не изменяет память, будут долго восстанавливаться, а после точно останутся шрамы.
– Дать тебе заживляющую мазь? – сразу спохватывается шавоним, удивлённо и очевидно брезгливо оглядывая повреждения.
– Бесполезно… Зато я точно убедился, что это он, – смахиваю пот со лба свободной рукой. – Эта девра произошла лишь из-за того, что я попытался снять кулон. Меня отбросило аж к дверям, зато на девушке никаких повреждений. Мне в пору выдать красную карточку за отсутствие мозгов.
Закончив, я обессилено откидываюсь на спинку кресла. Так и не сделав ни одного глотка, Фаэ ставит кружку на специальную подставку и, потирая подбородок, думает о чём-то о своём, и какое-то время мы молчим, осмысливая произошедшее.