Рождение
Шрифт:
— Я хотел узнать о Ситтиане… Как он? — перевёл тему беседы Раст.
— Отлично! Благодарю Вас, господин! — снова глубокий поклон, вызвавший у собеседника некоторое раздражение. Кроткий изумрудный взгляд ловит каждое движение пришедшего. В нём выражается нечто настолько благодарное — Раст даже застеснялся. Освобождённый падший хорошо помнит, что обязан спасением соплеменника этому человеку. И в его душе искренне сохраняется чувство преданности за добрый поступок по отношению к столь низким существам. Это слишком откровенно выражается во всём виде григстанской игрушки.
— Хватит
— Простите, господин! — жалкая физиономия получеловека заставила посетителя смягчиться и ободряюще улыбнуться, вызвав сдержанный вздох облегчения. Прогневить незнанием местных правил этикета казалось крайне чреватым последствиями. Уходя, Флет осознал: его по-настоящему тяготит раболепие спасённых ими падших, постоянное самоуничижение перед рождёнными на воле. И ничего поделать с непроизвольной неприязнью, возникшей на почве пренебрежения, уже не получается.
Шаитта была очень крепкой девочкой и уже на утро следующего дня после того, как общалась с Оддой, Соул выпустил пациентку домой. По дороге натолкнулась на своих старых товарищей по шалостям и застряла с ними у одного из маленьких протоков, пересекающих недра подземного города. Игра «в камешки», привычная с раннего детства, особенно радовала после нудной болезни. Они кидали щебень в стену и пытались сбить уже упавшие аналогичные кусочки других игроков. После очередного броска вдруг рассмотрела неподалёку с любопытством наблюдающего за их действиями Кири. Даже губу прикусил, так хочет поучаствовать в непривычном для него занятии, но подойти не хватает решимости.
— Кири! Иди к нам! Хочешь поиграть?! — приветливо позвала его девочка. Мальчик с сомнением робко улыбнулся, однако ребятня рядом с ней заметила безголосого и насупилась. Старший мальчишка из её друзей сурово озвучил их мнение:
— Это дружок того падшего… Он решил, наконец, вернуться к человеческим ровесникам? Или будет после него к нам бегать?
Пасынок Соула криво ухмыльнулся, с горечью убирая свои неуверенные надежды в самый дальний и тайный угол в сердце. В его тёмных глазах появилось упрямое и болезненное выражение, когда резко гордо вскинул голову, отвернулся и демонстративно пошагал прочь. Рангма поражённо осмотрелась в поисках хоть одного сочувствующего и резко кинула:
— За что ты так с ним, Лим? Он же ничего плохого никому не сделал! Только помогал всем, кто болел!
— Он играет с тем падшим! Или и ты уже хочешь к ним переметнуться? Ходишь с ними учиться к григстанской игрушке, как я слышал… Там интереснее, да?! — их заносчивый вожак даже подступил, заглядывая словно бы в самую душу, однако в её семье все обладают отнюдь не сговорчивым характером. Шаитта решительно сделала шаг навстречу и холодно объявила о своём решении:
— Тогда я буду с ними! Ситтиан никого из вас не обижал! Кири — тоже. Как бы вы все ни смотрели на полукровок — причём здесь Кири?! Я ухожу! — и побежала следом за беззвучным подростком.
— Значит, так? Да? — хрипло прошипел себе под нос её упрямый оппонент. Поколебался, а затем обернулся к толпившимся
Они оживлённо закивали, подбадривая друг друга на поступок, требующий определённой храбрости, ибо иноплеменник находится под охраной самого предводителя Сопротивления.
Нашли григстанскую игрушку без труда. И вскоре уже всей толпой окружили беспомощно остолбеневшего получеловека, возвращавшегося из купальни. Он сразу вник в неотвратимость расправы, но не посмел даже вскрикнуть. Только привычно кинулся на пол, как только посыпались первые удары, спасая свою внешность, столь много значащую в его восприятии выживания.
Услышанное зацепило за живое Джаши. Он выбежал из своей мастерской и сразу же наткнулся на подростков, жёстко кого-то избивавших ногами. Пользуясь обретённым авторитетом, ваятель рявкнул им, чтобы убирались, пока сам за них не принялся. Стаей птиц упорхнули, перепугавшись содеянного. На полу осталось лежать скомканное тельце, однако даже в столь плачевном состоянии Салтуан без труда опознал Ситтиана. Вызволенный бесправный сел, придушенно всхлипывая, но упорно стараясь контролировать себя.
— Больно?
Мальчик задумался: насколько правильно признаваться. По его меркам, терпимо, хотя и опасно из-за плохой крови.
— Пошли! — велел мужчина, стряхнул излишки пыли со своей одежды, поправил кожаный передник и отвёл мальца в свою замусоренную каморку. Добыл в груде хлама коробку с медикаментами и осторожно наложил на голову гибриду повязку — крошечная царапина над виском слишком обильно кровит. Избитый послушно посидел и чуть слышно пробормотал слова благодарности. В свете факела его грустные черты кажутся нереальными!.. В прозрачной влажной зелени глаз застыло что-то тоскливое.
— Можно… Я хотел бы изваять тебя… Это возможно? — неуклюже поинтересовался мастер, наконец. Предложение совсем не обеспокоило случайного гостя.
— Да, — кивнул получеловек, встал и отошёл к указанной поверхности. Его спаситель отвлёкся на выбор материала, а, когда обернулся, буквально ошалел: Ситтиан стоял уже совершенно нагой.
— Я… вроде же не просил об этом? — отметил на всякий случай вольнорождённый. Юноша чуть склонил голову набок и отозвался:
— Мне приходилось уже позировать.
— Тебя… Не смущает? — несколько сконфуженно уточнил Джаши, едва удерживаясь от исступлённого вопля. О таком и мечтать не смел!
— Нет. Мне лечь или стоять? Здесь? — равнодушный тон выдаёт спокойный интерес.
— Стань там… — юноша действительно уже хорошо знал, как это сделать. Откинулся на стену, расправляя мускулистые широкие плечи, опёрся слегка раздвинутыми тонкими руками о выступы камня и согнул ногу, упирая в едва различимую неровность. Чуть прогнулся и со свойственной ему грациозностью наклонил голову набок. От этого его молодое тело стало подчёркнуто рельефным в неверном свете. Особенно чётко выделилась особенность строения скелета, покрытого упругой плотью и слишком незнакомо-светлой для упоённого зрителя перед ним чистой кожей. В глубине зрачков человека зажёгся огонь экстаза.