Рожденные в Зоне. Дано не каждому

Скуратов Константин

— Толково, — согласился Вареник, — типа кинем им кусок живого мяса. Согласен. Все равно он туда рвется.

— Может, пусть до утра с нами посидит? — нарочито безразлично сказал Куцый, но от него только отмахнулись.

— Так, пацан…. Волына есть? Ну, ствол, шпалер — этот, как его… пистолет? И обрез есть? Это хорошо. Пойдешь так — в одной руке обрез, в другой пистолет. Зачем? У тебя времени обрез перезарядить не будет, фраер! Может, хоть одного кровососа подранишь, они и передумают к нам соваться. А утром мы отсюда по-любому слиняем, потому что не Долг, так Свобода вернется.

По

знаку Вареника двое других бандитов, настороженно прислушивавшихся к тишине за забором, приоткрыли створку ворот и пропихнули в образовавшуюся щель Мику. Ворота тут же с лязгом захлопнулись.

— Тише вы! — недовольно рявкнул Вареник, — зачем тварям лишний раз о воротах напоминать…. А ты, милок, иди в свой Лиманск, иди. Очень хотел бы пожелать тебе счастливой и долгой дороги, но я старый дядя и в добрые сказки давно не верю. Так что — прощай.

— Спасибо, — только и сказал Мика, повернулся и через пару шагов растворился в кромешной тьме.

— Слыхал, Гимнаст? — сказал, усаживаясь на нагретое место Вареник, — лошок мне спасибо сказал на прощание. Его на верную смерть вытолкали, а он — спасибо…

— Может, это и не человек был? — хохотнул Гимнаст, — а новый монстр какой-нибудь. Который кровососами питается. Вот за это тебе и спасибо.

— Пошел ты…. На ночь такие базары заводить. Лучше давай что-нибудь ласковое, мягкое, нежное.

— Ага, понял. Типа, просыпается реальный пацан после конкретной попойки, идет к зеркалу и гадает — Вася? Петя? Коля? А зеркало ему и говорит — не Вася-Петя-Коля, а контролер! Тот в ауте — я контролер?! А зеркало отвечает — нет, контролер — это я. А ты, дятел, до того допился, что вместо зеркала в окно уставился…

Все слишком весело рассмеялись, особенно Куцый.

Когда контролеров слишком много.

Мика шел вперед. Позади еще были слышны голоса сталкеров, но с каждым шагом они становились все тише и тише.

Не эта ли трещина приснилась мне сегодня? И отец ясно дал понять — тут самый короткий путь к цели. И рев монстров изнутри…. Скоро я с ними встречусь… — думал он и продолжал упорно шагать.

Организм, за сегодняшний день неоднократно выплеснувший в кровь доселе непривычно большие дозы адреналина, пребывал в состоянии ступора. То есть, ни на что не реагировал — отдыхал.

В левый бок кто-то чувствительно ткнул кулаком размером с набитый сеном рюкзак. Раздался тоненький свист, потом рев, оглушительный хлопок.

Аномалия — догадался Мика и отпрянул в сторону. Пока с людьми разбирался, совсем забыл, что в Зоне есть и другие опасности. Хорошо, что эта аномалия была уже старой, выдохшейся, доживающей свои последние дни. Максимум, на что она была еще способна — дать зазевавшемуся путнику хорошего пинка. Попасть в свежий Трамплин — верная гибель, никаких шансов…

Мика поморгал, приноравливая зрение к ночному режиму. Эту свою способность он обнаружил еще в детстве, когда только научился читать. Иногда взрослые мужчины из походов приносили

не только пищу, но и книги. Эти книги и таскал потихоньку Мика, читая их ночами. Естественно, без света. Сначала ничего не видел, скорее, угадывал. Потом будто в глазах фонарик включился — неяркий, зеленого цвета. А потом мать поймала его с книгой и отлупила…

Перед ним расстилалась неширокая асфальтовая дорога, ведущая через теснину на верх холма. Сквозь трещины покрытия то там, то тут проросли кусты, а кое-где даже и деревья.

Сосны, росшие вдоль дороги, в ночной темноте казались гигантами, уходящими своими верхними ветвями прямо к звездам.

Тишина буквально звенела. Никто живой не выдавал своего присутствия. Мика знал, что из птиц в Зоне остались только вороны, из животных тоже мало кто выжил. Хоть бы ежик палой листвой зашелестел — подумал он угрюмо, прекрасно зная, что ближе к центру Зоны ежики не водятся.

Мика поднялся на вершину холма и остановился перевести дыхание. В этот момент тучи на небе расступились, выпустив покрасоваться Луну размером с человеческую голову — нереально огромную и яркую. Ее свет словно водой залил пространство. Мика посмотрел вперед и ошеломленно присвистнул.

В долине перед ним лежал город. С вершины холма он легко различал прямоугольники домов с черными дырами окон, длинные сплошные полосы абсолютной тьмы — тени от заборов, кляксы черноты посреди залитых лунным светом открытых пространств — скорее всего, брошенные машины на улицах…. Легендарный, покрытый жутким мраком неизвестных опасностей Росток.

Возможно, город можно было обойти слева или справа, но отсюда Мика так далеко видеть не мог, а проверять не было желания. Почему-то он всерьез уверовал, что идти в Лиманск нужно как можно скорее. Значит, он пойдет через город.

Он деловито проверил, легко ли вынимается из кобуры пистолет, подумал еще немного, срезал дареным ножом толстую палку, небрежно несколькими ударами заточил оба конца, и пошел вперед, держа в одной руке обрез, а в другой палку, на которую временами опирался как на обычный дорожный посох.

Мечущиеся тени Мика разглядел, когда был уже посередине пути от холма к городу. Сердце пропустило несколько тактов, но он присмотрелся и облегченно вздохнул. На окраине у первых домов привольно расположилась огромная стая слепых собак. Конечно, тоже ничего хорошего, но, по крайней мере, это не кровососы…

Отсутствие зрения сыграло со слепыми собаками злую шутку. Совершенно ненужное для охоты в Зоне, оно было бы очень полезным при встречах с хитрым и умным противником — человеком. Стоило сталкеру просто замереть на месте и длительное время не подавать признаков жизни, как слепые собаки просто-напросто теряли его из зоны внимания. Запах? Да, он тоже играет важную роль, но в Зоне все пахнут практически одинаково — Зоной. За исключением курящих, но они долго и не живут. Во-первых, курение смертельно опасно, во-вторых, жизнь в Зоне опасна еще больше, чем курение…