Рожденные в Зоне. Дано не каждому

Скуратов Константин

Потеряв шумовой контакт с потенциальной жертвой, слепые собаки быстро отвлекаются на новые звуки и через несколько минут вообще уходят по своим собачьим делам. Намного опаснее стаи, если в них заводятся псевдо-собаки. Потомки волков, обладающие отличным зрением и нюхом, они руководят действиями слепых собак, заставляя жертвы издавать шум и становиться доступными…

Мика обвел взглядом колышущееся от передвигающихся бесчисленных собак пространство и приуныл. Такая огромная стая не испугается ничего и никого. Чтобы здесь пройти, понадобился бы не один квад

Долга с пулеметами.

Он посмотрел налево и направо — на примерно равном расстоянии от дороги и там и там тянулись заграждения из колючей проволоки. В свете Луны проволока блестела, словно только что натянутая.

Да и поздно было уже искать дыры в заборах. В нескольких шагах впереди уже стоял пес и настороженно вертел узкой длинной мордой, пытаясь поймать ушами новые звуки.

Молодой еще — машинально подумал Мика, научившийся на хуторе различать слепышей. Уши торчком стоят, хвост трубой. Опытные собаки выказывают больше настороженности. Жизнь учит.

Стараясь издавать поменьше звуков, он присел на корточки. Слепыш немедленно возбудился, приблизился и стал тщательно нюхать воздух буквально в сантиметрах от Микиного лица. Мика не выдержал и рукой, в которой продолжал держать обрез, нежно провел по шерсти за ухом.

Собака вскинулась и отпрыгнула на несколько метров. Кажется, даже описалась с испуга. Она сделала полный круг и вновь начала осторожно подкрадываться к Мике.

Когда-то отец Пимен вывел любопытную теорию насчет слепых собак. По ней выходило, что в предках у них числятся собаки, пережившие и Аварию на ЧАЭС, и Большой Выброс. Следовательно, у всех них были когда-то хозяева. Люди. И собачья память где-то в самых отдаленных своих уголках сохранила образы этих хозяев. Может даже быть — посмеиваясь, сказал тогда отец Мики — что они помнят своих хозяев так, как люди помнят о Боге? И отец Пимен, подумав, согласился с ним. В общем.

У большинства сталкеров, промышлявших по Зоне, запах был специфичный. Во-первых, запах оружия. Во-вторых, запах костра. В-третьих, запах водки или лекарств. Они не могли пахнуть хозяевами. Хозяевами пахли только те, кто родился в Зоне. Как и сами слепые собаки. Во всяком случае, слепыши на хуторе признавали Мику за главного безоговорочно. Но — это на хуторе…

На что мне обрез? — подумал Мика и убрал его в специальный карман на куртке, предварительно поставив на предохранитель. Щелчок вновь заставил слепыша насторожиться, однако во второй раз он приблизился более смело.

Мика снова положил ладонь на безглазую голову. Собака напряглась, даже коротко проскулила, но не сдвинулась с места.

Через несколько минут она уже стонала от наслаждения, безо всякого страха подставляя под человеческие пальцы то шею, то живот, то лобастую морду. Страшные зубы нежно покусывали их, иногда яростно впиваясь в собственное тело там, где бесчинствовали блохи.

Мика поднял голову и обомлел — вокруг уже кружили несколько десятков слепышей, привлеченных странными, но совсем не страшными звуками своего сородича.

Он положил посох, протянул вторую руку и вскоре уже чесал шею у второй собаки. Потом — у третьей, четвертой…

Он не знал, сколько прошло времени. Вокруг бесновалось собачье море, принявшее его если и не за хозяина, то за своего — это уж точно. Иногда

в этом море мелькали спины псевдо-собак, не принявших его, но и не способных нанести вред без того, чтобы не оказаться самим разорванным в клочья. Ладно, живи пока — казалось, говорили их полыхающие взгляды искоса. Еще встретимся, человек…

Мика устал. Он с трудом нашел под снующими собачьими телами посох, выпрямился на затекших ногах и сделал несколько шагов вперед. Стая заволновалась, словно единое целое и тоже пришла в движение — в город.

Он переставлял ноги, семеня мелкими шажками, чтобы не отдавить бесчисленные лапы. Лицо горело, натертое шершавыми языками, на куртке темными пятнами виднелась обильная собачья слюна.

Луна то пряталась за тучами, то снова заливала своим светом окрестности. С каждым шагом дома становились все ближе. С каждым шагом стены и заборы становились все выше. С каждым шагом улица становилась уже и глубже. С каждым шагом усиливался Микин страх. С каждым шагом он был все ближе к ужасу, затаившемуся в городе и теперь с нетерпением ожидавшему его появления…

Безбрежная собачья стая постепенно втягивалась в город, плотно забив собой улицу. Мика шел ближе к голове необычной процессии, а сзади напирали собаки, гонимые любопытством. В ближнем круге шли слепыши, принявшие Мику как родного и готовые его защищать. Как их предки его предков до Аварии…

Если в городе и были существа, ложившиеся на ночь спать, непрерывный громкий лай сотен собак должен был разбудить и их. Если в городе были — а ведь были! И в огромном количестве! — те, кто предпочитал ночью охотиться, получившийся шум должен был их встревожить. Во всяком случае, думал Мика, чтобы добраться до меня, тому же кровососу придется изрядно потрудиться…

Зрение с зеленоватым оттенком выхватывало отдельные фрагменты улицы. Иногда под ногами хрустели стекла, чаще — человеческие кости. То тут, то там валялись разорванные в клочья сталкерские комбинезоны, из-за прозрачных забрал бронированных сфер таращились пустыми глазницами черепа. Ржавое оружие гремело под лапами слепых собак. Очевидно, это был главный вход в Росток. А, может быть, и единственный с этой стороны. А дальше-то куда?!

Возбужденная стая не давала Мике времени на раздумья, просто тащила с собой куда-то вглубь строений. Им — слепым — что день, что ночь, без разницы! Мика мимолетно пожалел местных жителей, потом подумал, что жалеет не людей, а кровососов и контролеров и даже немного развеселился.

Через какое-то время он с некоторым испугом обнаружил рядом с собой бегущую в плотной массе псевдо-собаку. Однако та не обращала на него никакого внимания, и Мика с радостью догадался — облизанный псами, он приобрел запах стаи! Догадка подтвердилась необычным способом.

Из-за низенького забора на шум выглянул кровосос. Он обвел пристальным взглядом сборище собак, задержался на фигуре Мики, словно разглядывал что-то, смутно знакомое. И не вспомнил. Жажда крови заставила кровососа перегнуться через забор, ловким взмахом он зацепил ближайшую собаку и перекинул ее на свою сторону — только жалобный визг повис над всеобщим лаем и ворчанием. Ближайшие псы шарахнулись в сторону, залились злобным лаем, но продолжили общее движение вперед.