Рожденный на гильотине. В свете ночи...
Шрифт:
Девушка со все нарастающей паникой наблюдала за тем, как мужчина медленно, с пугающей решительностью стягивает с себя сперва квезот, затем — рубаху и берется за пряжку ремня. В отчаянии Фредерика создала на обеих руках два сильнейших заклинания, на которые был способен ее Дар Огня: шаровую молнию и огненную плеть, — и одновременно пустила в ход. От двух этих стихийных ударов такой силы, нанесенных одновременно, не уберег бы даже универсальный щит!
Но когда сыну Хаоса причиняла вред его родная стихия?! Демон даже не сделал попыток: он с улыбкой поймал грудной клеткой ее молнию, даже не шелохнувшись при этом, и перехватил плеть в воздухе и погасил ее, втянув в себя всю энергию, заключенную в нее.
— Как ты меня сегодня радуешь, — чуть ли не мурлыкал
Расширенными от ужаса глазами Фредерика наблюдала за тем, как над ладонью этого "безобидного и абсолютно безоружного" вспыхивает плетение ловчей сети, которую обычно использовали охотники на всяких вымирающих и крайне опасных порождений Хаоса, и заклинание молнией летит к ней, опутывает и, на мгновение вспыхнув, рвет… ну, в случае охотников это должен быть верхний слой кожи, в ее же — одежда!
И вот она, гордая леди Фредерика, связанная, обнаженная, распростерлась на кровати перед раздевающимся мужчиной с вполне ясными намерениями. Мерзко. Страшно. Плакать? Только если над его могилой! Она не порадует его своими слезами и тем более мольбами о пощаде!
Штаны с сапогами и бльем направились туда же, куда и остальная одежда, то есть на пол, а демон, сверкая жадным блеском в бирюзовых очах, направился к ней, правда, развеяв сеть перед тем, как опуститься на кровать.
Внезапно началась гроза. Порывистый холодный ветер беспощадно дул, сгибая деревья и срывая с петель ставни, и угрожающе свистел в дверных и оконных щелях. Лило как из ведра, тяжелые дождевые капли барабанили по стеклам, падали на крыши и водопадом стекали по кровлям. Это ужасная погода, как зеркало, отразила бурю в душе Фредерики. В то время как за окном неистовствовала природа, в сердце девушки бушевал не менее страшный шторм. Уязвленная гордость, насилие, похоть вместо любви, липкий страх — все смешалось и отравило ту давнюю мечту, что грезилась ей во снах, где чувства у них были одни на двоих… А у нее даже не было сил призвать злость, осталась одна боль да корчащееся в муках великое светлое чувство, которое Рагнар каждой фразой, каждым движением, каждым взглядом методично забивал. Она раньше всегда была сильной, всего несколько минут назад она храбрилась, и вот сейчас ее подкосила чудовищная слабость. Что-то внутри сломалось… Девушке оставалось надеяться, что не она сама.
Почувствовав на себе тяжесть мужского тела, Фредерика забилась, как попавшая в капкан птичка, захныкала и, когда он попытался развести ей колени, слабо лягнула его ногой.
— Хей! — недовольно прикрикнул на нее Рагнар, сильно шлепнув по бедру. — Лежи смирно.
Но она, наоборот, стала вырываться еще активнее в попытке не дать ему затоптать тот единственный огонек чувств к нему, что грел ее практически всю жизнь. Откровенно говоря, демон не ожидал от хрупкой девушки такой силы. Она брыкалась, как горячая необъезжанная кобылица, но снова связывать ее сетью Рагнар не стал. Вместо этого он до жути ласковым тоном прошептал:
— Та-а-ак, видимо, придется мне продемонстрировать еще кое-что из своего магического арсенала. Знавал в одно время я одни прелюбопытнейшие чары, одно плохо: точно не вспомню, как они снимаются, ошибиться могу… А не слышала ли ты раньше Песнь Искушения, малышка?
Боги! Легендарное заклятие, напевая которое дочь Хранителя — демоница страсти — подчиняла целые разбойничьи суда так, что бывалые корсары и азартные головорезы, повинуясь одному ее слову, бросались за борт в объятия волн и смерти! Самое совершенное заклинание полного контроля над личностью! А если его не снять, личность подчиненного постепенно стирается, оставляя раба "пустым"… Все это галопом пронеслось в голове Федерики за долю секунды, и девушка отчаянно замотала головой. Ранара вполне удовлетворил произведенный эффект, но он на этом не остановился.
— Ну, вот ты и поумнела. Отныне ты — моя, и будешь делать все, что я скажу, причем с первого
Фредерика обреченно кивнула.
— Умница, — довольно осклабился демон под одобрительное урчание Дара Смерти, заглушающего трепыхания человеческой натуры. — Раздвинь ножки, малышка.
— Как широко? — слабым голосом пролепетала девушка.
Рагнар прикрыл глаза, на краткий миг задерживая дыхание. Он чувствовал, что перегибает палку, и усилием воли попытался утихомирить свою расшалившуюся магию. Королевские Дары… Они — сила, они же — испытание. Жизнь и Смерть — самые жестокие и беспринципные виды магии, в некоторой мере живые. Плевать хотел светлый королевский Дар на то, что хозяин может любить кого-то или же хранить верность супруге, Жизнь требовала близости с противоположным полом не реже раза в неделю, болью и судорогами напоминала о себе особо целомудренным. Смерть же упивалась всей той грязью, что оседала на дне души любого человека, заставляя хозяина в разы острее чувствовать ярость, ненависть, презрение, жадность, тщеславие… Как демон, Рагнар априори не мог быть белым и пушистым, но и жестокостью он не отличался за исключением таких вот вспышек активности Дара.
Задушив в себе желание рывком раздвинуть ноги Фредерике и резко ворваться в нее, наслаждаясь видом слез, которые она еще сдерживает, но которые непременно хлынут, мужчина ласково погладил ее по щеке и, взглянув ей прямо в глаза, прошептал:
— Прости. Ты же знала, когда дразнила меня, что рано или поздно я сорвусь. Ты ведь хотела этого, я видел… в нашу первую встречу, в твоих глазах. Ты больше всего на свете желала быть со мной. Да, гипотетически где-то на свете бродит моя единственная. Но я не хочу встречаться с ней и уж тем более искать ее. Клянусь тебе, я никогда не оставлю тебя. Я бы позвал тебя замуж, но уже обещал брату жениться на Исабелике. Ты сама знаешь, им это нужно, иначе они так и зачахнут в разлуке… я еще никогда не видел Роланда таким счастливым.
— Я понимаю, — прошептала девушка, обвивая руками его шею и ощутимо расслабляясь. — Рагнар… Рагнар, скажи… Скажи, что любишь…
Демон еще раз взглянул на нее. Всегда холодная и надменная, сейчас, с плещущимися в глазах чувствами и нежной беззащитностью, она совсем не походила сама на себя. Кто знает, что бы он ответил той гордой королеве, что отвергала его раз за разом и в шутку дергала демона за хвост? А этому прекрасному ранимому созданию он не смог соврать…
Ответом ей был долгий, чувственный поцелуй, в котором отразилась его демоническая страсть. Не та страсть, которую люди приравнивают к похоти, а бездна чувств от трепетного обожания до дикого желания…
— Я боюсь, — выдохнуло его чудо ему прямо в губы, почувствовав, как он ненавязчиво, будто так и надо, устраивается у нее между ножек. — Говорят… говорят, это больно…
— Любовные романы говорят или сердобольные строгие нянечки на страже чистоты своих подопечных? — не удержавшись, весело хмыкнул демон, и добавил уже серьезно. — Не бойся, я осторожно. Дай мне ручку, — мужчина мягко обхватил левой рукой тонкое запястье и поцеловал внутреннюю сторону ее ладони. — Перед тем, как войти в тебя, я сожму тебе руку.
Фредерика удивленно взглянула на него. Она то уже успела испугаться, что демон сию минуту набросится на нее… Но Рагнар решил, что на первый раз нужно разбавить свою необузданную огненную натуру нежностью. Он ласково потерся носом о ее щеку и оставил на ее нежных, чуть приоткрытых губках легкий поцелуй. Демон склонился ниже, так, что она почувствовала вершинками грудей жесткие волоски на его груди, а его правая рука опустилась на внутреннюю сторону ее бедра и, ласково погладив скользнула выше, к самой нежной коже. Когда он коснулся самого потаенного места, девушку затопила такая гремучая смесь из восторга и страха, изрядно приправленная любопытством, что на миг ей показалось, что она задохнется от всех этих чувств. Она млела под его чуткими руками, отвечала на горячие поцелуи, тысячи раз повторяла "Я люблю тебя…"