Рождественская оратория
Шрифт:
А среди деревьев явилось своего рода откровение. Я знаю, человек проходит мимо великого множества знаков, знаю грехи невнимательности, силки безразличия. Но тут было неизбежное: Сиднер шевельнул пальцами, и из этого беспомощного жеста, казалось, хлынула музыка, мы вдруг услышали сильный и громкий голос:
And there were in the same country shepherds abiding in the fields, keeping watch over their flock by night. And, lo, the angel of the Lord came upon them, and the glory of the Lord shone about them: and they were sore afraid[96].
Лес наполнился инструментами, деревья
Break through, oh lovely light of morn
and let the heavens dawn!
You shepherd folk, be not afeared,
because the angel tells you:
that this weak babe
shall be our comfort and joy,
thereto subdue the devil
and bring peace at last.
[97]
Музыка сплетала сеть вокруг меня, становилась стенами и кровлей огромного здания, опоясанного строительными лесами, по которым я карабкался, а недостроенный этот собор устремлялся все дальше ввысь. И меж досками подмостьев я видел — сосны, лесное озерцо. Слышал птиц поодаль и поблизости, Сиднер стоял совершенно неподвижно и улыбался двум неуклюжим старикам на берегу озерца, прямо перед нами: по сторонам дорожного патефона сидели, оба в чем мать родила, Турин и Красавица Биргитта. Маленький костерок теплился под кофейником. Красавица Биргитта писала акварели. Нагибалась вперед, окунала кисточку в банку с водой, наносила несколько мазков и выпрямлялась, склонив голову набок. Плоды ее трудов были пришпилены к стволам окрестных сосен — банальные зарисовки озерца и голого Турина, читающего книгу, названия которой я не видел. Биргитта сверкала золотым зубом, и мне хотелось сделать эти несколько шагов, подойти к ним: значит, вот оно, то самое место.
Вот где он пропадал. В зеленой палатке, спрятанной под сенью деревьев. Деревянные башмаки у входа, одежда на веревке. Водомерки плясали на спокойной воде, плеснула рыба, а музыка все крепла. Когда я шевельнулся, намереваясь выйти из-за каменной глыбы, за которой стоял, Сиднер потянул меня за руку. Приложил палец к губам и знаком показал, что нам лучше уйти.
Да, он увлек меня в безмолвие леса.
— Виктор, никогда не говори ни Турину, ни кому другому о том, что ты видел! В этом уголке любви им никто больше не нужен. Будь доволен, что знаешь. Что мы с тобой знаем. Будь доволен, что видел это один-единственный раз. И помни, на земле случается и такое.
notes
Примечания
1
«В космическом пространстве никто не услышит, как ты кричишь. А если и услышит, будет только хуже» (англ.). (Здесь и далее примеч. переводчика).
2
Фильм ужасов по роману Стивена Кинга.
3
«Незримое
4
Сколь отрадно предаваться думам в полночный час среди обителей усопших… (англ.).
5
Лёрке Оскар (1884–1941) — немецкий поэт.
6
Фишер-Дискау Дитрих (р. 1925) — немецкий оперный певец (баритон), крупнейший исполнитель камерной музыки, дирижер.
7
Ликуйте, радуйтесь, восславьте дни сии! (нем.).
8
Автор ссылается на так называемую «теорию аффектов» — распространенные в XVII–XVIII вв. музыкально-эстетические воззрения, согласно которым музыка «изображает» человеческие чувства (аффекты) и управляет ими.
9
Братья Маркс — семья американских комедийных актеров, часто снимавшихся в кино и особенно популярных в 30-е годы.
10
«Пусть бьют барабаны…» (нем.).
11
Музыкальным хором (лат.).
12
Арнонкур Николаус (род. 1929) — австрийский дирижер и виолончелист; один из крупнейших интерпретаторов старинной музыки.
13
Славьте Всевышнего (нем.).
14
Ликуйте, радуйтесь, восславьте дни сии!
Воспойте, что ныне Всевышний свершил!
(нем.)
15
Медлить не надо, отриньте печали,
Пойте, ликуя, веселия песнь!
Дивными хорами славьте Всевышнего,
Имя Господне восхвалим мы днесь!
(нем.)
16
Я радостным шагом иду за тобою,
Тебя не оставлю,
Мой свет, моя жизнь,
Способствуй движенью
И, не уставая,
Влеки меня дальше,
Веди и зови.