Рождественские истории дедушки Суарри
Шрифт:
– Как же я устала от вашего ворчания, – воскликнула бабушка – ежиха, и оставив пирог в покое, сбросила с головы свой белоснежный поварской чепец. И уже собралась покинуть кухню с чувством совершенного подвига, как вдруг дедушка Суарри сказал:
– Тебе не кажется, что мы ругаемся? Это ведь так называется? Прежде мы с тобой так не ругались… – принялся рассуждать он, – Ругаться жутко неприятно. Мне это совсем не нравится. Я тебе слово, ты мне с десяток. И наоборот… И слова-то какие-то обидные. Не ругались мы раньше так…или совсем не так… Наваждение какое-то, – наморщил нос дедушка Суарри.
– Ты прав… – согласилась бабушка Муминья, – Так давай не будем ругаться. Вот-вот Рождество!
– А нашей ёлке-то игрушки ни к чему. Взгляни на неё, даже не сияет! насупился дедушка Суарри.
– Ну вот, снова ты о грустном… Суарри! Я знаю, все ждут чуда перед Рождеством. Но наша ёлка безнадёжна! Даже месье Каркуль говорит, что «лучше купить другую». На ярмарке! Давай-ка, отправимся на Хохотушечную ярмарку и выберем себе ладную ёлку? Ты уже слышал о Хохотушечной ярмарке? Чего мотаешь головой? Ах, Суарри, ну ничего же не происходит в деревеньке без твоего ведома.
– Не происходило. Пока вот новый декабрь не пришёл. Хохотушечная, говоришь? И много ль там ёлок? – подскочил на месте Суарри, – Знай же, ни одна ёлка на свете не сравнится с нашей! Никогда в этом доме не будет другой ёлки… И не говори глупостей, Муминья! А вот что вы там за ярмарку хвалите, пора бы мне разобраться! Глазом не успел моргнуть, как…
– Мы, кажется, снова ругаемся… – вздохнула бабушка.
– Нет, сейчас мы спорим, – возразил Суарри.
– Нет, ругаемся!
– Нет, спорим! – не уступал Суарри.
– Вж-жи-жи! – вмешался Жужьен. И словно взбесившийся барабанщик затряс лапками, призывая хозяев «сбавить голосовую громкость». Затем шмель чихнул и трижды нахмурился. Обычно он себя вёл к прибытию нежданных гостей.
– Да ну тебя, – отмахнулась от шмеля Муминья, – Какие гости? Ночь за окнами. Спать пора.
Но Жужьен никогда не ошибался. Секунда-другая и в дверь постучали. Сначала это были три глухих скромных «тук-тука», затем три громких уверенных, а следом и с десяток назойливых «туков». За окнами расшалилась метель. Словно белая кошка она набросилась на голубой шар-фонарь, светивший на дворик да крыльцо. И жадно проглотила весь свет! А потому непросто было разобрать, кто это там, на ночь глядя так барабанит в дверь.
– Пойди, Суарри, открой, – велела бабушка Муминья.
– То закрой дверь, то открой дверь! Я что «господин открывашка»? В Тартенбраш дё Сапа так поздно только ветер гуляет… И я лично никого не жду… И хвост свой от стула не оторву!
– А может, это твои звёзды пришли? – улыбнулась ежиха, – Суарри, что это с тобой? Откроешь, или нет? – воскликнула она. Но тут же сама с генеральским видом направилась к двери. Стянула с себя фартук, измазанный шокопокком. И уже хотела было отворить, но тут и дедушка Суарри подоспел. В один миг они схватились за дверную ручку, изогнутую слоновьим хоботом. И дедушка Суарри шепнул:
– А вдруг и правда… звёзды – и потянул на себя.
Сорванец-ветер подтолкнул дверь снаружи. Да так, что та распахнулась шире персидских ворот и сбила с ног хозяев дома. Отряхнувшись от снега, ворвавшегося за компанию с ветром, дедушка Суарри и бабушка Муминья наконец-то увидели перед собой белого-белого… месье Каркуля! Такими белыми бывают только чердачные привидения, свежая перина, нетронутый пером лист бумаги.
По правде говоря, месье Каркуль был от природы блондином (другие птицы звали его альбиносом). Этаким «пухово-сливочным» вороном! Да, именно – вороном! Единственным светлым птахом на всё своё семейство! И единственным безупречно воспитанным. Он никогда бы не явился в гости без приглашения, да ещё в такой час. В отличие от своих углепёрых собратьев месье Каркуль был слишком вежлив и даже робок. Потому-то бабушка и дедушка Нуарри ждали на своём пороге кого угодно…даже самого Пэра Фуатара 5(упаси звёзды). Но только не Каркуля! И пока они растерянно глядели на ворона, тот смущенно протиснулся в дом, стряхивая снег с окоченевших лап.
– Простите, припростите! – заикаясь, извинился он и на исходе сил бухнулся прямо на пол.
Озадаченный Жужьен подлетел к нежданному гостю и оглядел его с лап до хохолка. Тут же зафыркал, зажужжал, и громко зашелестев крыльями, по-хозяйски принялся сбрасывать с месье Каркуля еловые иголки, странным образом застрявшие в вороньих перьях. И так хорошенько застрявшие, что с ними месье Каркуль больше походил на побелевшего дикобраза, а не на приличного ворона!
– О, месье Каркуль! Bonsoire6, а скорее bonne nuite!7 – взволнованно затараторила бабушка Муминья, – Что с вами стряслось? Вы же весь белый!
– Так он всегда белый! – заявил дедушка Суарри, выметая из дома снег.
– Сегодня, как мотылёк прозрачный! – продолжала Муминья, заботливо усаживая ворона в дубовое кресло-качалку, – О, и как сосулька холодный. И мокрый! Сейчас же заварю вам чай… Сию секунду! Бегу, бегу… Ах, – Муминья схватилась за спину, – Этот ежиный ревматизм…Ох и ой!
– Не стоит беспокоиться, – попытался удержать её ворон, но Муминья скоренько скрылась на кухне.
– Как тут не беспокоиться, друг? Обычно тебя и на ужин не заманишь, а тут вон что, сам в ночь прилетел, – заметил дедушка Суарри, и протянул Каркулю пузатую, точно пиратскую, бутыль с розовой настойкой, – Волшебное зелье! Семилетняя настойка из садовых роз и крыльев перелётного парусника8! Чай так не согреет, уж нет.
– Я так напуган, дорогой Суарри! Так напуган, – признался ворон. И с осторожностью опустил кончик клюва в розовую жидкость, – Ух… – дёрнув правым, а затем и левым глазом сказал он, – Хороша настойка! Ох, кхе-кхе! Но страх, страх в моей душе неугасим!
– А ты ещё хлебни, – посоветовал Суарри.
– Чай, чай, чай! А вот и чай, – подоспела бабушка Муминья, но увидев давних друзей за розовой настойкой, вскрикнула, – Это вы чего творите? Уже пригубили?
– О, всего лишь каплю, – взмахнул крыльями месье Каркуль.
– Каплю! У вас теперь день и ночь перепутаются! Только и будете болтать! – отчаянно хлопнула в ладоши Муминья, – А если ещё и в пляс пуститесь – караул! Настойка с крыльями перелётного парусника – это вам не шуточки…
– А мне, друзья, сегодня как раз так поболтать нужно! Ой, и страху-то я натерпелся! – посетовал ворон.
– Да, говори уже! Что стряслось? – нахмурился Суарри, – А то всю настойку в тебя волью! Не пожадничаю!
– Расскажу – не поверите! За сумасшедшего примете, в дом для «умалишённых птахов» отправите… – зашептал Каркуль.