Розовое гетто
Шрифт:
— За какое преступление?
— Он сжевал мои сапоги.
От страха за Максуэлла по моему телу пробежала дрожь. Не приходилось удивляться, почему он такой тихий… Сам факт, что он остался в живых, следовало расценивать как чудо.
— Мне очень жаль.
Она продолжала свое занятие.
— Где Флейшман?
— Решил заехать в Коннектикут и выжать деньги из папаши, чтобы оплатить поездку.
Вот тут она посмотрела на меня.
— Насчет поездки…
— Честное слово, Уэнди, я понятия не имела, что Флейш собирается лететь в Портленд
Она хмыкнула.
— Что между вами происходит?
— Ничего.
— Ты всегда так говоришь.
— Потому что это всегда правда. Ну почти всегда.
— Так он полетел за тобой, чтобы…
Пусть никакого удовольствия мне это не доставило, но пришлось признаваться.
— Чтобы пообщаться с авторами любовных романов.
Она мне, конечно, не поверила.
— Ладно, ответь мне на другой вопрос. Я тут лишняя? Если не учитывать необходимости приглядывать за собакой в ваше отсутствие?
— Как это лишняя? — ужаснулась я. — Что ты такое говоришь? Ты — моя лучшая подруга.
— Точно. Человек, которого ты никогда не слушаешь. Человек, которого начинают воспринимать как пятое колесо в телеге.
Господи! Я даже не догадывалась, что у нее появились такие мысли. А ведь могла бы.
— Извини, Уэнди. Я никогда не хотела, чтобы ты чувствовала себя отрезанным ломтем. Просто ты всегда занята — учеба, работа, все такое…
Судя по количеству грязи, которую Уэнди вычистила зубной щеткой, этой работой никто не занимался с тех самых пор, как плинтусы выкрасили желтоватой краской, то есть лет двадцать, а то и тридцать. Однако мне и в голову не приходило скрести их.
— Ты понимаешь, что становишься похожа на Джоан Кроуфорд [59] , не так ли? — спросила я ее.
59
Кроуфорд, Джоан (1908–1977) — голливудская актриса. Настоящее имя — Люсиль Лесюэр. Снялась в десятках сначала немых, а потом и звуковых фильмов.
Уэнди шумно выдохнула.
— Готова спорить, Джоан Кроуфорд никогда не приходилось иметь дело с грязью, собачьей мочой и странностями соседей.
— Ты думаешь, я странная?
— Не ты… — Она передумала. — Пожалуй, ты. Ты и Флейшман — странная пара.
— Я говорила тебе, между нами ничего нет.
— Слышала. И знаешь, что из этого выйдет?
Я покачала головой.
— Ничего.
— Меня это вполне устраивает, — заявила я. — Мы только друзья.
Она бросила зубную щетку в миску с мыльной водой. Послышался плеск. Брызги полетели на пол.
— Чушь собачья. Не ври, что ничего не ждешь.
— Не жду.
— Как раз ждешь, но тебя постигнет разочарование. И не один раз.
— Откуда ты знаешь? Можешь увидеть, что у него в сердце?
— У него в сердце! Неужели мы по-прежнему подростки? Я сужу по его действиям. И вижу, что это
— Писать не так-то просто.
— Ты думаешь, легко стать дизайнером по свету? Или редактором? — Она покачала головой. — Дело не в том, что я не люблю этого парня, хотя, надо признать, терпение мое на исходе. Мне просто не хочется больше быть его служанкой.
— Тогда поднимись с колен и перестань скрести плинтусы, — предложила я. — Не делай того, что можно не делать.
— Но если я этого не сделаю, никто не сделает. Я больше не хочу так жить.
— Другими словами, в любом варианте ты в проигрыше. Это плохо.
Она привалилась к стене.
— Думаю, я схожу с ума, Ребекка.
И действительно, выглядела Уэнди не ахти. Работа и учеба — удовольствие маленькое. А она тянула эту лямку годами. Я чувствовала, что в этот уик-энд добавила подруге забот. Не следовало мне сравнивать ее с Джоан Кроуфорд.
— Не сдавайся, Уэн. Еще год, и ты в дамках.
— Еще год, и я, возможно, стану еще одним безработным дизайнером по свету и смогу сосредоточиться на работе в кофейне. — Она шумно выдохнула. — Знаешь, как много женщин хотят выйти замуж, но дальше отношений дело у них не идет?
Я кивнула.
— Мне же нужна хорошая квартира, и я хочу зарабатывать деньги.
— Все у тебя будет, — Я нервно посмотрела на телевизор и потянулась к пульту дистанционного управления. — А пока ты бы перестала смотреть этот канал.
— Сама знаю. Он как героин для одержимых собственным домом.
— Такое ощущение, что мы все боремся с довольно-таки странными зависимостями.
Она поджала губы, бросила взгляд в сторону закутка Флейшмана.
— За исключением некоторых. Кое для кого это всего лишь игра. — Она посмотрела на меня, в глазах появилось сочувствие. — Будь осторожнее, Ребекка. Мы живем в жестоком обществе. Оно выбрасывает людей.
Бедная Уэнди. Вот к чему приводят нагоняющие тоску пьесы, даже если ты занимаешься всего лишь освещением сцены.
В понедельник утром, по пути на работу, я наткнулась на Риту, стоявшую в наружном офисе. Она выдохнула облако дыма, через которое мне предстояло пройти, — этакий коврик перед дверью.
— Как съездила?
— Неплохо.
Теперь, когда я вернулась домой, этот уик-энд, пожалуй, стоило отнести к достижениям. Никогда я так не радовалась, входя в здание, потом в кабину лифта (надеясь на встречу с Красавчиком). Ноги сами меня несли. Но каблуки налились свинцом, когда открылись двери кабины и я увидела лицо Мюриэль.