Ртуть
Шрифт:
— Боги.
— А потом, — сказал он, схватив еще одну виноградину. — Они натерли меня особым видом мха, и вот тут-то все и стало интересно. Они уделили особое внимание моему… — Его взгляд опускался, пока не уперся в промежность.
Я удивленно подняла брови.
— Ты позволил огненному эльфу подрочить тебе горстью волшебного мха фей?
— Это был не огненный эльф, — сказал он, защищаясь. — Это были водные эльфы. Их было трое. Они меньше женщин-фей и выглядят очень мило. Я ничуть не возражал против их внимания.
— Ты в Ивелии всего пять секунд, а у тебя уже было
— Ревнуешь? — спросил он, снова подмигнув.
— Нет! Мне… мне противно! А вдруг ты подхватишь какую-нибудь болезнь фей? — Я выразительно посмотрела на его промежность.
Еще одна виноградина отправилась ему в рот.
— Ну, я не беспокоюсь об этом. Они очень тщательно обработали меня мхом.
— Мерзость!
— Да ладно. Поторопись и поешь. Эта великолепная целительница просила передать тебе, что ты сможешь уйти отсюда, как только доешь все, что было на подносе.
У меня открылся рот от возмущения.
— Кэррион Свифт, какой же ты засранец! Ты должен был сказать это сразу, как только пришел сюда.
Никогда в жизни я не приканчивала тарелку с едой так быстро. Даже когда я умирала от голода в Третьем округе.
Серебро в тигле сердито булькало. Соединение железных опилок и желтого порошка, который я сначала смешала с солевым раствором, а потом добавила в расплавленное серебро, ничем хорошим не закончилось. Не увенчался успехом и эксперимент, в ходе которого я попыталась добавить в металл небольшую крупинку золота и несколько человеческих волос. Моих. Оба раза, когда я опускала медальон в ртуть, он закипал, а внутренний голос яростно шипел на незнакомом языке. В этот раз я сожгла немного дерева, растерла пепел и высыпала в серебро. Они никак не хотели соединяться, но я все равно вылила содержимое тигля в форму и опустила в закалочную ванну, поморщившись, когда вода охладила металл, образуя облако едкого дыма.
Как только я опустила медальон в тигель, где была ртуть, я поняла, что и эта попытка закончилась неудачей. Ртуть рассмеялась.
Вот и все. Я могла проводить только три эксперимента в день. С таким малым количеством серебра для работы мне придется потратить остаток дня на его очистку, чтобы оно было готово к новым испытаниям завтра. Сердито ругаясь, я собрала созданный мною лом и высыпала его в чашу для переплавки, мое раздражение росло вместе с температурой внутри горна. Несмотря на то, что мастерская с одной стороны была открыта настежь, к тому времени, когда я закончила работу, в ней было так же жарко, как в подземельях дворца Мадры.
Когда Оникс не гонялся за птицами или не охотился на мышей, он обычно лежал под огромным дубом, наблюдая за мной издалека и охлаждая живот в снегу.
Прошло восемь дней с тех пор, как я сбежала из комнаты Фишера, что означало двадцать четыре неудачные попытки создать реликвию. Сундук, полный серебряных колец, стоял у верстака, где его оставил Фишер, и служил ежедневным напоминанием
Я не хотела думать о том, что произойдет, если я не добьюсь успеха в ближайшее время. Каждый раз, когда я очищала лом серебра, я теряла его часть. С каждым днем его становилось все меньше и меньше, а вместе с ним уменьшались мои шансы когда-нибудь снова увидеть Хейдена и Элроя.
Пока я работала, Оникс завыл, взволнованный чем-то по ту сторону садовой стены. Он часто так делал. По территории Калиша бродили животные, и по ту сторону стены теперь патрулировали стражи. Я видела их нечасто, но время от времени слышала. Не обращая внимания на возмущение Оникса, я осторожно опустила лом серебра в чан с кислотой. Глядя на три маленьких медальона и наблюдая, как они медленно растворяются, я не заметила незваного гостя, перелезающего через стену, пока не стало слишком поздно.
Я вскинула голову, когда Оникс залаял. А вот и он. Темная фигура, направляющаяся ко мне через сад.
Вампир.
Сердце заколотилось, рука потянулась к кинжалу, в горле зародился крик паники…
…но это был не вампир.
Это был Рен.
Он тепло улыбнулся мне, входя в кузницу.
— Добрый день, Саэрис.
— Серьезно? Ты собираешься перелезать через стену и пугать меня до смерти, вместо того чтобы войти через дверь?
— Так было быстрее, — сказал он. — Прости. Я не хотел тебя пугать.
Я должна была испугаться, но, даже когда генерал перебрался через стену, удивив меня, этого не произошло. От него исходило тепло, которое заставляло меня чувствовать себя спокойно, каким бы устрашающим он ни был. Верхняя часть его длинных русых волос была заплетена в две военные косы. Они были собраны в хвост у основания черепа. Остальные волосы спускались по спине, почти такие же длинные, как мои. Его глаза — темно-карие — выглядели немного настороженными, когда он посмотрел мимо меня в кузницу.
— С тобой все в порядке? — спросила я. — Это… кровь? — Его руки были в черных пятнах, как и штаны. Золотая нагрудная пластина, на которой был выгравирован знак в виде головы рычащего волка, очень похожий на тот, что был на пекторали Фишера, тоже была забрызгана черной жидкостью. Это могла быть очень темная грязь, но… нет. Он был уже достаточно близко, чтобы я могла почувствовать запах, и, черт возьми, от генерала исходила та же вонь, которая наполнила воздух, когда на нас напали вампиры. Это определенно была кровь. Он оглядел себя, приподняв брови, как будто только сейчас заметил, что он грязный.
— А. Черт. Да… у нас в лагере нет бани. Есть река, но она замерзла. Мне нужно помыться. Извини, Саэрис. Я так торопился поздороваться, что… — Он безуспешно пытался вытереть руки о штаны. — Да, я забыл об этом. Пойду, приведу себя в порядок. В общем, мне было поручено сообщить тебе, что Фишер просит твоего присутствия на сегодняшнем ужине.
— О, он вернулся, да? — Я сложила руки на груди. — И просит моего присутствия? Ты уверен, что не имеешь в виду, что он требует?