Рука мертвеца

Мартин Джордж Р.Р.

Суббота, 23 июля 1988 г.

8.00 утра

…Пошел быстрее, босые ноги в крови, устремился за массивным человеком в тяжелом черном пальто. Он попытался его окликнуть, но ничто не нарушило тишину, кроме собственных шагов. Ступени сужались, становилось тяжелее держать равновесие, и он рванул вниз. Когда он достиг подвешенной над адской бездной платформы, мужчина уже был там. Уже вид его спины, горбатой и зловещей, наполнил его страхом,

а когда тот начал поворачиваться, ужас дошел до такой степени, что он подумал, что задохнется. Лицо без черт поднялось, влажный красный отросток потянул воздух. Его вой и крик Джэя перемешались в ужасной какофонии.

– Вы написали в штаны, – раздался насмешливый голос.

– Какой-нибудь туз. – Джэй сел.

Рубашка измята, бок болит, в голове толчки. Какой-то ребенок стоял посреди комнаты с ухмылкой на лице, будто Джэй – самое забавное из всего им виденного. У мальчика было рафинированное чопорное маленькое лицо, французский акцент и осанистость. Волосы настолько рыжие, что на них больно смотреть. Джэй подумал, не забросить ли его в Южный Бронкс, но сообразил, что этого не следует делать. Несмотря на слабость, он все же вспомнил, что это – внук Тахиона.

– А где дед? – спросил Джэй, вставая на ноги и игнорируя усмешку мальчика. На ковре было разбросано битое стекло, которое хрустело, когда он наступал на него. Оно же было и на диване, несколько осколков упало, когда Джэй встал. Тут он впервые заметил, что окна разбиты. Что здесь, к чертям, случилось?

Ребенок пожал плечами.

– Он не спал в своей постели, – сказал он. – Может, наконец добрался до одной из своих девиц.

– Ну, знаешь, – сказал Джэй, – я пребывал на этом чертовом диване, а в соседней комнате – нормальная кровать. – Он направился к бару, хрустя осколками под каблуками, и с минуту рассматривал напитки, пока не наткнулся на неоткрытую бутылку коньяка. Небольшая опохмелка не помешает, решил он.

– Вы – Джэй-попугай. – Паренек был так же бесцеремонен, как и Тахион. Не говоря уж о том, что почти такого же роста.

– Джэй Экройд, – поправил Джэй. – А ты кто, маленький Тахион?

– Блэйз. Я такисианин на четверть, – с гордостью добавил он. – Пусть вас это не беспокоит. А на четверть я хорват.

Джэй отхлебнул коньяк. Тот обжег на пути горло. Он плеснул еще немного в стакан. И продолжил плескать. Стакан уже полон на треть. Наполовину. На три четверти. Джэй постарался опустить бутылку. Он продолжал лить. Наполнил стакан доверху. Опрокинул его на голову.

В глазах защипало, когда в них попал напиток, и он ослеп. Он постарался сказать «сукин сын», а вместо этого услышал, как поет «Я – маленький чайник» высоким фальцетом. С подтанцовкой. Где-то посередине стакан с коньяком выскользнул из рук и покатился по ковру.

Когда зрение прояснилось, Блэйз стоял перед ним, скрестив руки, и удовлетворенно улыбался.

– Такисиане никому не позволяют смеяться над ними, – сказал

он Джэю. – Следите за своим языком. Я мог заставить вас делать что захочу. – Он засмеялся. – Теперь вы мокры с обоих концов.

– Очень хорошо, – сказал Джэй. От него пахло коньяком и мочой. – Ты мог бы стать детективом.

– Правда? – Блэйз умудрился потерять сарказм; Джэй был ему очень благодарен.

– Без вопросов. Конечно, тебе нужно кой-чему научиться.

– Например? – захотел узнать Блэйз.

– Ну, – сказал Джэй, – например, прежде чем стебаться над парнем, следует убедиться, что он безоружен. – Он сделал из руки пистолетик, направил на Блэйза и подмигнул.

Мальчика это не впечатлило.

– Вы не вооружены, – сказал он. Джэй сладко улыбался.

Исчезая, Блэйз издал короткий четкий хлопок. Он не успел даже принять удивленное выражение.

Джэй еще стоял с пальцем, направленным в воздух, когда дверь номера открылась и вошел усталый Тахион, увидел его и нахмурился.

– Док, – сказал Джэй, стараясь говорить невинным голосом. – Клянусь. Я не знал, что он заряжен.

9.00 утра

Бреннан вошел в церковь и несколько минут наблюдал, как Квазимен моет витраж с изображением страстей Иисуса Христа, джокера.

– Здравствуй. – Джокер сердечно приветствовал приближающегося Бреннана и встал, уперев рукоятку швабры в пол и оперевшись на нее на манер копья.

– Мне нужно видеть отца Сквида, – сказал Бреннан.

Квазимен выпустил швабру, когда держащая ее рука внезапно исчезла. Он спокойно смотрел на то место, где она только что была, будто там было что-то привычное. Через мгновение Бреннан ощутил порыв холодного ветра, дохнуло невыносимым зловонием, и рука Квазимена вернулась на место. Он нагнулся и поднял швабру.

– Он медитирует в канцелярии, – сказал Квазимен, будто не случилось ничего необычного.

Бреннан кивнул.

– Я знаю, как пройти.

Он хотел пройти мимо, но джокер положил руку ему на предплечье. Она была все еще холодна как лед, но Квазимен либо этого не замечал, либо не придавал значения.

– Вы уже узнали, кто это сделал? – спросил он. Бреннан помотал головой.

– Так я вам еще нужен?

– Вполне возможно.

Квазимен отпустил руку Бреннана.

– Буду готов, – сказал он, затем добавил: – Надеюсь.

И я надеюсь, подумал Бреннан, но только кивнул и проследовал далее.

В канцелярии отец Сквид находился в своей любимой позе медитации.

– Здравствуй, сержант.

Священник вздрогнул. Он внезапно открыл глаза и взглянул на Бреннана. Чуть улыбнулся, шевеля висящими вокруг рта отростками.

– В прежние дни никогда бы не смог так к тебе подкрасться, – сказал Бреннан, усаживаясь за стол напротив священника.

Отец Сквид, сидя в комфортабельном кресле, где он дремал, кивнул.