Рукопись в кожаном переплете
Шрифт:
— Так их, так! — посмеивался Петр Васильевич. — Пусть учатся.
Зато какая была уха! А какие жареные караси! Нет, я знал, что делал, когда бросал в шляпу Флибустьера бумажку с решающим «да».
Глава 12. Испанский язык. Крик козодоя. Энрике делает первый выстрел. Кубинцы не боятся белых зверей. Штурм крепости
После ужина Петр Васильевич обычно устраивал час испанского языка. Ребята трудились вовсю, и все-таки Ветка всех обставила. Даже Гаррика.
— Буэнос тардес! — провозглашала она, выходя в освещенный костром круг. — Мучо густо эн коносерлес? Мельямо сеньорита Ветка [15] . —
Чувствовали мы себя неважно. Нам было далеко до таких глубоких познаний. Особенно плохо давался испанский язык Витьке. Как он ни бился, а утром все равно не мог вспомнить и половины тех слов, с которыми мы познакомились накануне.
15
Добрый вечер! Очень рада с вами познакомиться. Меня зовут сеньорита Ветка.
16
Как вы себя чувствуете, друзья?
Пожалуй, после Ветки лучше всех испанский язык давался Леньке Петухову. Уже на третьем занятии он пытался что-то отвечать болтливой сеньорите Ветке.
— Дондэ биве усте? [17] — вопрошала она надменным голосом.
— Биво… эн… — выдавливал из себя Ленька.
— Ла, — подсказывала Ветка.
— Ла Благодатовка [18] .
— Ишь ты, абориген! — удивлялся Вовка. — Во дает!
17
Где вы живете?
18
Я живу в Благодатовке.
После окончания «испанского часа» Петр Васильевич обычно открывал свой конспект. Но открывал он его больше для вида, потому что почти ничего не читал. Только посмотрит, перевернет страницу и, не глядя в нее, станет рассказывать, как будто это он сам Энрике Гомес. Тихо потрескивает потухающий костер, внизу на бечевник с шелестом набегает мелкая речная волна, а Петр Васильевич, глядя на подернутые пеплом угольки, продолжает историю о храбром и гордом кубинце.
«Мы прожили в горах две недели. Я сложил из камней хижину. У нас было несколько мешков маисовой муки и кувшин пальмового масла. В лесу водилось много дичи. Над нами было голубое безоблачное небо, мы быстро забыли обо всех неприятностях, и только Аола тревожилась за отца. Он не захотел идти с нами в горы и остался в поселке.
— Мне нечего теперь бояться белого зверя, — сказал он. — Благодаря тебе, Энрике, я не должен ему ничего, и он не посмеет тронуть меня. Я свободный человек.
Плохо знал старый Монтехо Педро Форменаса.
В одну из ночей яростно залаял мой пес. Где-то внизу на каменистой тропе зацокали лошадиные копыта.
— Кто там? — крикнул я в темноту. — Отвечай, или на твою в олову посыпятся камни! Для этого мне надо только шевельнуть ногой.
— Это я, Энрике! — раздался знакомый голос моего соседа и друга Армандо. — Беда, Энрике!
Соскочив с уставшей лошади, он сел у огня и рассказал обо всем, что случилось с той поры, как я покинул поселок.
— Дон Педро словно с цепи сорвался, Энрике. Он захватил пятьдесят человек наших и бросил их в подвал свое, крепости как заложников.
— Думаю, что мы раньше отправим его на тот свет, — ответил я. — Нечего ему хозяйничать на нашей земле. Мачете [19] он вам хоть оставил?
— Да, конечно. У нас отобрали только ружья и пистолеты.
— Тогда отлично. Ты знаешь, где арсенал алькальда?
— Да, арсенал в гавани. Дон Педро боится хранить порох вблизи гасиенды [20] .
— Люди готовы сразиться с человеком, который оскорбил их честь?
19
Нож с длинным тяжелым лезвием; применяется, в основном для рубки сахарного тростника.
20
Усадьбы.
— Еще бы, Энрике! Но оружие… У алькальда крепостные стены и пушки. А у нас только навахи да мачете.
— Ты забыл, что у нас еще ярость. Послезавтра ночью мы захватим арсенал, вооружим негров, и все вместе возьмем штурмом крепость алькальда.
— Негров?
— Да, негров. Почему ты так удивился? — Армандо смущенно молчал. — Кто была твоя мать, парень? — спросил я его.
— Ты же знаешь — негритянка. Прости, Энрике, мы иногда забываем об этом…
Арсенал охраняло десятка полтора солдат Форменаса. После того как в поселке было отобрано оружие, они перестали чего-либо опасаться. Половина из них была пьяна.
— Почти все веладорес [21] едва держаться на ногах, — шепнул мне Армандо. Я посылал его вперед, чтоб он разведал, где выставлены караулы. — У ворот стоят двое, остальные зучри. Кто поет песни, кто спит, а кто хлещет гуаро [22] . С ними не трудно будет справиться, Энрике.
21
Дозорные.
22
Водка из сахарного тростника.
— Сигнал — крик козодоя, — предупредил я. — Будьте готовы!
Теплый ветер дул с моря. Он шевелил заросли мангровы [23] , приносил терпкий запах гниющих водорослей, мокрого песка и просмоленного дерева. В темно-синем, почти мирном небе смутно вырисовывались силуэты манаковых пальм, в кронах которых, словно алмазы, поблескивали предутренние звезды.
Я стоял на одном колене, прислушиваясь к неспокойной тишине тропической ночи, сжимая во влажных от волнения в ладонях холодный ствол мушкета [24] .
23
Низкорослые деревья и кустарники, растущие по тропическому побережью.
24
Короткое кремневое ружье.