Руководство по фальшивым отношениям с твоим врагом
Шрифт:
— Признаю, мне повезло, когда Натали предложила эту идею, — голос Сэмюэля стал ниже, но решительнее. — Но я сделал всё возможное, чтобы воспользоваться нашим соглашением по максимуму.
— Да, — отозвался Мигель с ноткой скепсиса. — Ты действительно выжал из этого всё возможное. Хотя, если задуматься, некоторые твои шаги были не самыми мудрыми.
Я сжалась, болезненно ощущая, насколько холодно и деловито они обсуждали наши отношения. Или, вернее, нашу выдуманную помолвку. Особенно неприятно это было теперь, когда мы стали так близки.
—
— Именно, — подтвердил Мигель. — Это была серьёзная ошибка, не так ли?
Я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать вздох удивления, а сердце сжалось от боли.
— Я сделал то, что должен был сделать, — сухо ответил Сэмюэль. — И вообще, с чего этот новый тон? Ты же поддержал моё предложение тогда.
— Поддержал, — согласился Мигель. — Потому что думал, что ты разберёшься с этим, а не будешь тянуть время!
— О чём ты?
— О том, что ты должен рассказать Натали правду обо всём!
Правду? О чём правду?
Моё сердце уже ныло от того, с какой холодной расчётливостью они обсуждали наше предложение. Оказывается, это был просто стратегический ход, а вовсе не порыв, вдохновлённый давлением семьи, как он мне говорил.
Сэмюэль тяжело вздохнул.
— Я пытался...
— Прекрати, ты ни черта не пытался! — резко возразил Мигель. — Ты бы с радостью продолжал эту игру вечно, потому что боишься что-то изменить. Я сказал тебе ещё после помолвки, что ты должен поговорить с ней, и это был не пустой совет! Я не собираюсь хранить молчание вечно.
— Я понимаю, что ты злишься.
— Тогда сделай что-нибудь с этим!
Этот разговор был, как нож в сердце. Я не думала, что Сэмюэль меня предавал или использовал в какой-то зловещей интриге. Несмотря на всё, что я услышала, я знала, что он не способен на предательство.
Но этот разговор о риске, о каких-то скрытых мотивах, о его готовности сделать мне предложение ради какой-то цели... Всё указывало на то, что я для него — просто часть плана, тогда как он для меня был намного важнее.
Едва ли он вообще мог испытывать ко мне что-то романтическое.
В груди сдавило от подступающих слёз, глаза заслезились, и я поспешно оттолкнулась от стены, уходя прочь по коридору.
Мне нужно было уйти.
Оуэн был прав — было странно, что Сэмюэль так внезапно сделал мне предложение. Он ведь мастерски умел управлять людьми.
— У Оуэна и Дженны становится всё серьёзнее, — донёсся голос Мигеля из-за двери. — У тебя заканчивается время, Сэм.
— Я сделаю всё, что потребуется, чтобы это сработало, — уверенно ответил Сэмюэль. — Других вариантов нет.
Я попятилась, сердце бешено стучало от нахлынувших вопросов. Я не решилась ускорить шаг, пока не отошла на достаточное расстояние, чтобы их голоса растворились в тишине. Тогда я развернулась и побежала к выходу из здания.
Двойные двери распахнулись передо мной, и я выскочила на парковку для посетителей. Морозный ночной
— Соберись, Натали, — прошептала я, а дыхание тут же запотело на лобовом стекле. Глаза защипало от слёз, делая всё передо мной размытым. Я пыталась подавить бурю эмоций, но это было похоже на попытку сдержать приливную волну.
Я завела машину и, почти ничего не осознавая, выехала с парковки. Мне просто нужно было уехать — как можно дальше от Сэмюэля и от разговора, который я только что подслушала.
Я ехала на автопилоте и не заметила, как оказалась перед домом Оуэна. Когда я наконец остановилась, слёзы снова подступили к глазам. Я уткнулась лбом в руль, пытаясь совладать с эмоциями.
Единственный светлый момент в этом болезненном хаосе заключался в том, что я хотя бы не успела опозориться и признаться Самуэлю в своих чувствах. Он даже не подозревал, что я влюбилась в него. Я не могла злиться на него за это. Это ведь не его вина, что я потеряла голову. Он всегда был честен — его цель была успех Уорнер Принт. Да, он солгал о причинах своего предложения, но...
— Чёрт, я вообще не могу думать! — прошипела я, шаря по бардачку в поисках старых, помятых салфеток, чтобы утереть слёзы.
В защиту своего бедного, разбитого сердца я могла сказать только одно: Сэмюэль не был абсолютно профессионален в наших отношениях. Были моменты, когда его поведение намекало на что-то большее, но, вспоминая всё это теперь, я понимала, что он всегда держал дистанцию, когда дело касалось его семьи. Вспомнить хотя бы, как он всполошился, когда я оказалась у его матери без него, или когда его дедушка пригласил меня на ужин.
Но зачем тогда он солгал о том, почему предложил фиктивную помолвку, если он был так открыт насчёт планов семьи на старую школу?
— Почему всё так сложно? — простонала я, задыхаясь в тишине машины.
Правда была в том, что я боялась. Боялась того, что узнала, и того, что это могло значить.
Я крепче сжала руль, так что побелели костяшки пальцев. Я не знала, что за правду имел в виду Мигель. Может, я просто всё преувеличивала? Однако упоминание о каком-то десятилетнем плане Сэмюэля не давало мне покоя. Как кусочек пазла, который не подходил к общей картине.
Но я справлюсь. Когда я буду готова, я поговорю с ним и выясню всю правду. По крайней мере теперь я точно знала: он не испытывал ко мне тех чувств, которые испытывала я к нему.
Я глубоко вдохнула, вытащила телефон и начала набирать сообщение Сэмюэлю.
«Отличные новости — Оуэн и Дженна теперь официально встречаются! Значит, мы можем начать планировать наше расставание. :)»
Как только я нажала «Отправить», меня захлестнуло странное смешение облегчения и тоски. Это было похоже на сердечную боль, но мне почти тридцать, и это чувство было мне не чуждо. Оно пройдёт. Когда-нибудь. Даже если сейчас болело невыносимо.