Русь (Часть 1)
Шрифт:
Федюков все время сидел, как и в прошлый раз, в стороне от всех, покачивая носом сапога; он, очевидно, даже боялся, как бы кто-нибудь не подумал, что он относится серьезно к делам этого Общества. И, когда помощник секретаря обратился к нему, как к беспартийному, Федюков обиделся и еще дальше отодвинулся со своим стулом от беспартийных.
– Так вы к какой же партии?
– крикнул на него Щербаков.
– Ни в ка-ко-й!..
– медленно и презрительно-раздельно произнес Федюков, не глядя на Щербакова, как
– Так, значит, вы беспартийный?
– крикнул нетерпеливо помощник секретаря, как чело-век, которого без толку путают.
– Я не принадлежу ни к какой партии, но вовсе не желаю, чтобы меня записывали в стадо беспартийных. Я совершенно иначе, чем они. Ни с кем не сидел и не сяду.
И он еще дальше отодвинулся со своим стулом.
– Так вы поддерживаете кого-нибудь?
– Никого не поддерживаю.
– Да бросьте вы его, задерживает только.
– Черт знает что!
– говорили со всех сторон голоса возмущенных задержкой из-за одного человека.
– Будет вам с ними нянчиться, рассаживайте по партиям!
– кричали сзади.
– Петруша, садись на ту сторону, - сказал Валентин, - твоя партия там.
Петруша нерешительно-тупо оглянулся на Валентина и пошел было по указанному направлению, но, дойдя до половины, махнул рукой и вернулся на свое старое место к Валентину.
– Что же ты?
– сказал Валентин.
– Неудобно так, ты там высказал бы что-нибудь.
– Ну ее к черту, - проворчал Петруша, тяжело, как медведь, пролезая в своих сапогах между стульями.
– Я думал, хоть пить будут.
– Еще речей не говорили, - сказал Валентин.
– А после речей будут?
– живо спросил Владимир.
– Тогда едем ко мне на дачу; после такого дела, брат, необходимо.
После перемещений с места на место, двигания стульями помощник секретаря спросил нетерпеливо, обращаясь в сторону купцов и мещан, которые никак не могли понять, чего от них требуют:
– Расселись, что ли, там?
И, когда сзади ответили, что расселись, он попросил разрешения записать кредо отдельных групп.
Но тут посыпалось столько заявлений от желающих высказать свое кредо, независимо от партий, к которым они принадлежали, что Павел Иванович, бесплодно звонивший в колоколь-чик, оглянулся за помощью на Щербакова.
– Прошу не говорить всех разом. К порядку-у, - закричал злобно Щербаков, как пристав на пожаре, принявший команду от полицмейстера.
Но кому-то сзади, очевидно, нравилось производить беспорядок, и, как только начался шум от многих голосов, так оттуда послышалось дружное гуденье и топот ног.
– Ну, вот, черт их возьми! разве можно с таким народом что-нибудь делать? Орава какая-то, а не Общество!
– Звоните сильней в колокольчик-то, что
– кричали на председателя. И в то же время каждый из кричавших тянул руку и просил дать ему слово.
Павел Иванович, нахмурившись, стоял, очевидно, потерявшись, и оглянулся на стоявшего рядом помощника секретаря.
– Да что это их прорва какая, - сказал тот озадаченно, - надо записывать в очередь. Александр Павлович, записывайте вы!
– Сядьте на места! Слово получат только лидеры партий. Сказано вам, что лидеры только получают слово! Вы - лидер?
– спрашивал раздраженно помощник секретаря у какого-то маленького дворянина, став перед ним с книжкой и загородив ему дорогу к столу, где Александр Павлович записывал в очередь.
– Я не лидер, но я не доверяю и хочу сам...
– Вот бестолочь-то!
– говорили возмущенно со всех сторон.
Авенир от крика и беготни был весь мокрый и даже покрыл голову носовым платочком, смокшимся от поту.
Но что было самое трудное, так это заставить лидеров говорить по существу поставленного вопроса. Каждый пользовался вопросом, как предлогом к тому, чтобы высказать всю исключите-льную новизну и особенность своих убеждений, точно подозревая, что все втайне заинтересова-ны не вопросом, а личностью самого оратора и тем, что он носит в себе.
Когда слово взял Федюков, то разразился опять почти такой же скандал, как и в прошлый раз.
– Я не принадлежу ни к какой партии, - как-то нехотя встав и держась за спинку впереди стоящего стула, сказал Федюков с иронической усмешкой на слове партии.
– Я не поддержи-ваю никакой группы, - продолжал он размеренно, с ударением на слове группа.
– Я выступаю с критерием, быть может, далекого будущего...
– Поехал!.. слыхали уж десять раз!
– Ближе к делу!
– раздались голоса.
– Я могу и хочу говорить только принципиально!
– возразил заносчиво Федюков, повер-нувшись в ту сторону, откуда раздались восклицания.
– И для меня существует только прин-цип, а это ваше дело для меня - вот...
– Он поднял сложенные щепоткой пальцы и дунул на них.
– Что за безобразие! Потрудитесь не оскорблять собрания!
– раздались голоса.
– Председатель, что же вы смотрите? Призовите к порядку!
– Призываю вас к порядку!
– строго сказал Павел Иванович и позвонил в колокольчик.
– Критиканы, вы не дело делать, а только языком трепать сюда забрались!
– кричали с тех скамей, где сидели средней руки дворяне консервативного направления.
И что хуже всего, что оратор стал отвечать на отдельные выкрики с мест, и получилась ру-гань с личностями. А сзади, как всегда при всяком переполохе, сейчас же послышалось дружное гуденье. Очевидно, забравшиеся туда молодцы решили весело провести время.