Русь между Югом, Востоком и Западом
Шрифт:
Темник Мамай
В начале 70-х годов XIV в. Золотая Орда распалась на семь независимых владений, наиболее могущественным из них была причерноморская держава Мамая, который попытался заявить о себе как о единственно законном преемнике наследников Чингисхана, хотя к Чингисидам прямого отношения не имел, проводя независимую и враждебную политику по отношению к ним. Мамай понимал: его положение во многом зависит от позиции Руси с ее лидером – Москвой. Князь же Дмитрий Иванович склонен был держать сторону Тохтамыша (к слову, Чингисида), который претендовал на власть над Джу-чиевым улусом. Мамай задумал поход, который должен был окончательно подчинить и поработить Русь. «Казним рабов строптивых! Да будут пеплом грады их, веси и церкви христианские! Обогатимся русским золотом!» (1380 г.) Учитывая поражение на реке Вожа, Мамай послал к Дмитрию посла для мирных переговоров, требуя дань, превосходившую прежнюю. Князь же Дмитрий предложил ему дань в размере прежней договоренности, но Мамай не согласился. В Москву прибыли послы Мамая, требуя дани и покорности. По совету бояр, духовенства, князь одарил послов, послав в Орду с богатыми дарами Захария Тютчева для переговоров о мире и на разведку: выяснить силы, планы противника, следить за его действиями и сообщать в Москву. Тот известил Дмитрия: рязанский князь Олег и Ягайло готовы к совместному с Мамаем походу на Москву. Эти данные
Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского на битву
Возрождение Руси началось с нравственного подвига Сергия Радонежского. Об этом сказал Ключевский: «Этим настроением народ жил целые века: оно помогло ему устроить свою внутреннюю жизнь, сплотить и упрочить государственный порядок. При имени преп. Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной. Это возрождение и это правило – самые драгоценные вклады преп. Сергия, не архивные или теоретические, а положенные в живую душу народа, в его нравственное содержание. Нравственное богатство народа наглядно исчисляется памятниками деятелей, внесших наибольшее количество добра в свое общество». Минуло долгих 157 лет, прежде чем русские собрались с силами. Период «плача и туги» подходил к концу. Правда, Русь продолжала платить Золотой Орде громадную дань (которую брали на откуп хивинские купцы и прочие «торговцы живым товаром»). Но уже родилось новое поколение русских, полное решимости вернуть отечеству славу и свободу. Вряд ли назовешь случайным появление таких выдающихся мужей, как Александр Невский (1220–1263), Иван Данилович (1288–1340), прозванный Калитою, Дмитрий Донской (1350–1389), его двоюродный брат Владимир Андреевич (князь Сер-пуховский), Довмонт Псковский, Даниил Галицкий, Боброк и т. п. Это были дипломаты и мужественные воины, обладавшие изрядными государственными и полководческими талантами. Такие мужи всегда появляются на Руси, причем в трудные мгновения истории, в годину смертельной опасности, суровых испытаний для отечества. Но набеги на Русь со стороны Орды, где тогда властвовал темник Мамай, продолжались. К примеру, царе-вич-Чингисид Арапша напал на Нижний Новгород в год смерти Оль-герда (1377) и разбил русское войско у Пья-ны-реки. В этом случае мордовские князья тайными тропами провели монголов на Русь.
Час решающей битвы близился. В 1380 г. Мамай объявил о походе на Русь. В грядущем сражении должны были сойтись уже иные русские и монголы. Собственно, монголов в Мамаевом войске почти не было, тем не менее то была грозная сила. Многое, если не все, должна была решить битва. Мамай шел, «яко лев ревый и яко медведь, пыхая и, аки демон, гордяся». Русские люди, конные и пешие, разными путями двигались к Москве и Коломне. Снаряжение и вооружение ратников различалось в зависимости от достатка: более богатые и знатные ехали на добрых конях, были одеты в кольчуги, с нагрудниками и наручниками, имели шишаки, круглые щиты, мечи, колчаны со стрелами и луки; бедные ратники шли с топорами, копьями, кистенями и палицами. Люди жертвовали на битву со смертельным врагом все, что могли, – деньги, оружие. Так вели себя патриоты! Сбор основных русских военных сил был назначен в Коломне. Тут уместно вспомнить следующие строки великого русского поэта Н. Некрасова:
Русь поднялась со всех сторон,Все, что имела, отдавалаИ на защиту высылалаСо всех проселочных путейСвоих покорных сыновей…Сергий Радонежский благословляет князя Дмитрия Донского на битву с Мамаем
Взошла звезда Дмитрия Донского (1350–1389 гг.), которому суждено было нанести Орде смертельный удар. Такие мужи появляются на Руси в самые трудные мгновения ее истории, в годину смертельной опасности и тяжелых испытаний для отечества. Своими действиями князь охладил военный пыл Ольгерда, несколько смирил рязанцев, что «люди сурови, сверепы, высокоумни, горди». Обстоятельную картину исторической ситуации и перспективы дает историк Д. Колосов. Доселе русским воинам не доводилось еще выигрывать сражения у регулярных татарских войск – случай с Бегичем на реке Воже был воспринят в Орде как недоразумение. Мамаево войско обладало большой подвижностью, значит, владело инициативой. Его полностью составляли профессионалы, а русское войско не менее чем на треть состояло из ратников-ополченцев, то есть, по сути людей не совсем обученных владеть оружием. Татары многократно превосходили русских, говоря современным языком, в огневой мощи: большая часть их имела луки, тогда как ответить им мог едва ли каждый десятый русский. Наконец, у Мамая было значительное численное преимущество, во всяком случае, историки единодушны во мнении: татары имели примерно полуторный перевес. Против русских и стратегическая ситуация: приходилось опасаться неожиданного удара во фланг или в тыл от спешащего к Дону литовского войска. На стороне татар было и моральное превосходство победителя, укоренившееся за прошедшие полтора столетия. Это русские понимали и ждали битвы с немалой тревогой, сознавая, что воеводы должны будут проявить максимум изобретательности, а воины – немалую силу духа. Владычество захватчиков русскому человеку опостылело, наполняло его сердце яростью и ненавистью, а победа на Воже вселяла надежду. Врага можно победить! Воины из 30 русских городов шли на Куликово поле с мыслями о победе. Поражение обернулось бы новым и более страшным, чем Батыево, разорением Руси, а то и полным поглощением ее Литвой и Ордою.
Г. Безукладников. На поле Куликово
Дмитрий Донской с картины И. Глазунова
Ю. Ракша. Проводы ополчения
Дмитрий Донской
26 августа 1380 г. московское войско численностью 20–25 тысяч человек достигло Коломны. Из других княжеств пришли еще 25–30 тысяч ратников. В поход против золотоордын-цев выступили 50–60 тысяч воинов, первоначально организованных в полки под командованием 23 князей и воевод. Чуть позже к ним присоединятся псковские и брянские дружины под началом литовских князей, братьев Ольгердовичей. Показательно, что к войску Дмитрия Донского присоединились и донские казаки. Как ни любили они свободу, но, видя, что делают «нехристи» с их землями (диакон Игнатий, проехавший в 1389 г. рекою Дон от самого его верховья до Азова, в записках говорил, что видел на пути лишь развалины городов, все остальное пространство «была пустыня зело»), пришли на поле Куликово, поднеся накануне битвы князю Дмитрию икону-хоругвь Донской Богородицы и образ Богородицы Гребнев-ской. По разным причинам не участвовали в битве полки смоленские, нижегородские,
Освящение русского воинства перед битвой
А.П. Бубнов. Утро на поле Куликовом
Одним словом, разные причины привели к тому, что в битве на поле Куликовом многие русские не приняли участия. Ополчение состояло из князей, бояр, духовенства, купцов, ремесленников, вооруженных холопов, т. е. из всех слоев населения. Конница по численности не уступала пехоте, в ее составе были отдельные ударные соединения тяжелой кавалерии – так называемая кованая рать. Верно оценив обстановку перед сражением и стремясь не допустить соединения войск Мамая и Ягайла, Дмитрий решил двигаться навстречу золотоордынскому войску и попытаться разбить его до подхода литовских сил. Решено было идти кружным путем, по окраинным рязанским землям. Дмитрий не хотел усугублять и без того тяжелое положение Олега Рязанского (тот не по своей воле держался Мамая, думая спасти княжество, опустошенное татарами в 1378 г.) и провоцировать его на выступление против Москвы. По этой же причине Дмитрий приказал всем полкам, чтобы при движении по Рязанской земле «никто же не коснулся ни единому власу» рязанцев. 30 августа русская рать переправилась через Оку у устья р. Ло-пасня и направилась затем к верховьям Дона. Конная разведка сообщала о передвижениях и численности неприятельского войска. На сей раз войсковая разведка сработала неплохо.
5 сентября русские войска вышли к устью р. Непрядва, где и сосредоточились, пройдя за семь суток расстояние около 125 км. На военном совете в деревне Чер-ново было решено переправиться на правый берег Дона и вступить в смертельный бой с неприятелем. «Братья, – заявил на совете князей и воевод Дмитрий, – лучше есть честна смерть злого живота; лучше было не идти против безбожных сил, нежели, пришел и ничтоже сотворив, возвратиться вспять; перейдем ныне в сей день за Дон все и там положим головы свои все за святые церкви и за православную веру и за братью нашу, за христианство!» В спешном порядке началось строительство мостов для каждого из пяти полков; одновременно разведывались броды: местность была болотистая и неудобная. Переправа через Дон завершилась в ночь на 7 сентября. После этого были уничтожены мосты, чтобы никто из воинов не думал об отступлении. Переправа через Дон имела не только моральное, но и военно-тактическое и психоло-гическоое значение, предопределив дальнейший способ действий рати. На левом берегу реки можно было только обороняться. Переправившись же и уничтожив за собой все мосты, необходимо было действовать наступательно. Кроме того, водная преграда в тылу обезопасила русских от возможного удара с тыла, где могли появиться враждебные к нам литовцы и рязанцы. Следует понять весь драматизм сложившейся ситуации. Против опытных и закаленных в битвах татаромонгольских войск на поле Куликовом выступала не вся Русь. На призыв московского князя, вновь подчеркнем, не отозвались Новгород, Тверь, Рязань, Суздаль, Нижний Новгород, а ведь это были крупнейшие центры экономической да и военной силы. Трудно сказать, чем закончилась бы битва, если бы не ряд событий, граничащих с чудом. К московской рати присоединились с войском псковский и брянский князья Ольгердовичи, войска волынского князя под начальством воеводы Боб-рока. Пришли с войском атаманы с Дона, о которых летописец сказал: «Там в верховьях Дона народ христианский воинского чина живущий, зовимий «казаци» в радости встреша великого князя Димитрия, со святыми иконами и со кресты по-здравляюще ему об избавлении своем от супостата, и приносяще ему дары от своих сокровища, иже имеху у себя Чудо-творныя Иконы в церквях своих».
Русь поднялась со всех сторон…
Это и в самом деле походило на чудо. Вспомним, литовцы были главными конкурентами Руси в споре за объединение восточных славян, а тут на помощь пришли отважные Ольгердовичи. Казаки славились независимостью и даже ярым неприятием Москвы, но пришли на помощь! Ну, и о Пскове, гордом «брате» Новгорода, можно сказать то же. Низкий поклон тем, кто в судьбоносный час Руси стал выше личных обид, эгоизма! Далее последовали новшества, ставшие для Мамая сюрпризом. Перед Передовым занял позицию Сторожевой полк, состоявший из легкой конницы. Полагают, что значительную часть Сторожевого полка составили перешедшие на службу московского князя татары, владевшие луком и знакомые с тактикой Мамаевых воинов. Сторожевому полку была поставлена задача: не позволять татарским «застрельщикам», лучникам расстреливать с безопасного расстояния главные русские силы, обескровливая и расстраивая их ряды. Русские предусмотрели и еще одно новшество, резерв – сильную дружину Дмитрия Ольгердовича Трубчевского. Ее цель – закрыть возможный прорыв в любом месте фронта, но располагаясь ближе к левому флангу, ибо русские воеводы резонно предположили, что главный удар татары нанесут правым крылом – это был их обычный прием. И наконец, сюрприз, о котором самоуверенные татарские темники даже и не подумали, – Засадный полк, отборная дружина, укрытая за левым флангом в Зеленой Дубраве, в лесу к юго-востоку от села Рожде-ствено-Монастырщина. Этот тактический ход говорит не только о возросшем военном мастерстве русского командования, но и о грамотном предвидении хода битвы. Штаб русских был на высоте.
Приближенные князя Дмитрия не сомневались, что монголы нанесут решающий удар именно правым флангом. Подобная тактика для атакующей стороны обусловлена общей традицией, бравшей начало еще в далекой древности. Тогда именно на правом фланге – каждый на своем – сосредотачивали основные усилия греки и персы в знаменитом сражении при Пла-теях (479 год до н. э.). Так же действовали Александр Македонский при Гранике (334 год до н. э.) и Иссе (333 год до н. э.), Гавгамеллах (331 год до н. э.), Ганнибал при Треббии (218 год до н. э.), другие известные полководцы. Все понимали: вот он, решающий час! Кто мог, встал за землю Русскую! В войске русском шли против Мамая бывшие противники – Ольгер-довичи и даже дальние потомки Чингисхана (сын царевича Серкиза). Перед нами уже общесоюзная рать истинно великой Руси! Сергий Радонежский благословил на битву и дал русскому войску иноков Пересвета и Ослябю («Время купли вашей настало»). Положив жизни в битве за освобождение Руси, ратным подвигом они должны искупить грех церкви, ранее молившейся за поработителей. Красочно описан в русской литературе поединок Пересвета и Темир-Мурзы. Темир – огромная глыба железа. У него «курчавые и всколоченные волосы, как шерсть гиены; навислые на глаза широкие черные брови. зверский вид». Он – подобие вепря.
M. Авилов. Бой Пересвета с Темир-Мурзой
Перед поединком он говорит: «Я начну их (русских) душить без оружия, стричь мечом своим их волосы». У него ужасный голос, прорывающийся порой из огромных челюстей, как нечаянно встрепенувшийся ураган бури». И вот витязи сошлись – и, пронзенные копьями, пали. Но Темир-Мурза «падает в сильных корчах. на землю, которая, принимая его, издала звук, как бы стеная от тяжести подавления». Пересвет же падает тихо – смерть словно прикрыла его бережно крылами.