Русь-XXI. Повесть о ненастоящем человеке
Шрифт:
— Совершенно верно. Как мне к вам обращаться?
— Кирилл. Так вы мой адвокат?
— Не ваш, но я вас отсюда вытащу. Меня зовут Глеб Ушаков, я юрист дома Борисовых.
— Дом Борисовых? — переспросил я.
— Верно. Мой патрон, граф Борисов, поручил мне освободить вас.
Я прокрутил в голове последнюю фразу. Граф? Серьезно? А как же революция? Хотя стоп, еще Маслов упоминал про дворянство... Черт, вот это поворот. Будто я на другую планету попал... Ах ну да, если не было русско-японской войны, то и революции вполне могло не быть...
— Простите,
— Не знакомы, конечно. Но все довольно просто: не далее как несколько часов назад вы спасли дочь барона Кеплера и двоих его внуков, так что его негодование в связи с тем, как тут с вами обошлись, вполне естественно. У самого барона Кеплера особого влияния и связей нет, так что он по старой дружбе попросил подсобить моего патрона.
— Хм... Ваш патрон может повлиять на СГБ?
— Повлиять? Слабо сказано. Где начинаются права и полномочия Дома Борисовых — там, не взыщите за пафос, полномочия всякого гэбья заканчиваются. Итак, что вы уже сказали следователю?
— Ничего. Я отказался с ним разговаривать без адвоката.
— Даже имени не назвали?
— Нет.
— Замечательно. Вы, я так понимаю, приезжий?
Я насторожился.
— Почему вы так думаете?
— Вас нет в столичной базе данных. Как и в нескольких других. Совпадений по лицу не найдено.
Я забарабанил пальцами по столу. Ответить как есть?
То, что Ушаков сам не из гэбья, четко показывают его манеры. Он работает на графа, его клиент или клиенты — важные шишки, отсюда и специфические манеры. Ушаков не мог сесть, пока не сел я. Не потому, что я важная шишка, а потому, что он так привык обращаться со знатными клиентами. Деталь мелкая, но откуда это знать мне и следаку? Переодетый следак либо сам не знает таких нюансов, либо думает, что я не знаю. Ну я и не знал, только визит настоящего адвоката высокого полета мне это показал.
Ладно, рискну и скажу, как есть.
— В общем, такое дело, что я не знаю. У меня некоторое время назад случилась потеря памяти.
— Вот оно что... Вы обращались к врачам?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю. Не счел это полезным.
— И как вы, в таком случае, вы жили с того момента?
Я нахмурился.
— Простите, а зачем вам это знать?
— Пытаюсь понять, кто вы такой, чтобы оценить риски.
— Какие риски?
— Для моего патрона. Вы же понимаете, что если он поможет человеку с плохой репутацией, то это повлияет на его собственную репутацию?
— Понимаю. В общем, так и жил. Без памяти.
— У вас совсем нет никакого, так сказать, окружения, которое напомнило бы вам что-то?
Я покачал головой.
— Это случилось со мной прямо на улице. У меня в кармане не было ни ключей, ни документов, только немного денег. Может быть, за хлебом шел. Если у меня и было окружение, семья или что-то такое — я не смог к нему вернуться. Забыл адрес. Но вообще — у меня не было ни семьи, ни близких друзей. Мне точно известно, что в розыске я не числюсь. Никто не заявил о пропаже.
Он едва заметно
— Обычно, когда человек идет за хлебом без ключей в кармане — он живет не один и дома остался кто-то, кто откроет ему дверь.
Блин. А он умный. Причем мало того, что умный — он еще тщательно подмечает мелкие детали и на лету делает выводы. Надо поосторожнее с ним.
В ответ я просто включил режим тупицы.
— Э-э-э... Хм... Ну да, знаете, я как-то не думал об этом в таком разрезе. Видимо, я не за хлебом шел, тем более что в кармане у меня была сумма ну где-то с маленькую зарплату... Но не помню, куда и зачем. В любом случае, глава службы безопасности одной корпорации проверял меня и не нашел среди лиц в розыске никого, похожего на меня.
— И как же вы жили с того момента?
Я пожал плечами.
— Снимаю квартирку. Дерусь на подпольной арене. Так и живу. Вам покажется странным, наверное, но меня все устраивало.
— И вы понятия не имеете, каким образом вендиго оказался в том месте в то время, верно?
— Я даже не имел понятия о вендиго как таковых. В тот момент, когда я вытаскивал его за ноги из машины, мне казалось, что это упоротый тощий голый мужик, а несколько секунд спустя случилось самое неприятное открытие в моей жизни. В той ее части, которую помню.
— Я вас понял. Должен созвониться с шефом. Постараюсь что-то сделать еще сегодня.
Он вежливо попрощался, меня увели обратно в камеру.
Я просидел в тишине еще часа два, дождался ужина. Меню приемлемое: макароны под соусом и маленькая упаковка мясного паштета. Паштет я намешал в макароны — получились макароны по-флотски. Не фонтан, но пойдет, голод не тетка. Растворимый кофе, к нему галетки и пакетик с джемом.
И как раз когда я поел и выбросил пустую тару в мусорный бачок, снова затрещал переговорник:
— Заключенный, с вещами на выход.
Хм, а в прошлые разы было без вещей... Впрочем, вещей-то у меня и нет, только фотографии за пазуху засунул.
Все те же неразговорчивые бронированные парни сопроводили меня по тому же коридору — но вместо поворота в комнату для допросов мы пошли прямо, миновали дистанционно открываемую решетку и оказались в той самой комнате, в которой меня обыскивали в самом начале.
Здесь охрана просто развернулась и ушла обратно, а сбоку появился Ушаков.
— Вуаля, — сказал он.
— Да вы просто волшебник, — обрадовался я.
— О, мои заслуги тут минимальны. Просто один звонок с парой теплых слов кому надо — и готово. Связываться с графом Борисовым — это для гэбья себе дороже будет. Так, давайте получим обратно ваши вещи.
Вещей был минимум — только бумажник, телефон и ключ от квартирки. Мне вручили их и подсунули бумажку на подпись, но я не удержался от маленькой мести.
— Сейчас, только деньги пересчитаю, не украли ли чего. — Рожу полицейского, который выдавал мне вещи, малость перекосило, и тогда я добил: — вы обиженное личико не стройте, кто может посадить в камеру ни в чем неповинного человека, у того вообще ничего святого за душой нет.