Русь. Строительство империи 3
Шрифт:
— Вы предали меня, — говорю я, наконец, с трудом подбирая слова. — Вы предали мое доверие. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить вас.
Милава и Степа молчат, опустив головы. Они понимают, что я прав. Кажется до них дошло, что они перешли дозволенную черту.
Искра, стоявшая до этого в стороне, подходит ближе.
— Князь, — говорит девушка. — Они правда не хотели тебе зла. Они просто боялись за тебя.
Я смотрю на неё изогнув бровь.
— А ты? Ты тоже боялась за меня?
Искра
Я усмехаюсь.
— Я так и думал.
Я отворачиваюсь от них, не в силах больше на них смотреть.
— Убирайтесь, — хриплю говорю я, — убирайтесь из моих глаз. Не хочу вас видеть.
Милава и Степан переглядываются. Они смертельно напуганы. Я вижу это по их лицам, по дрожащим рукам. Но уходить не спешат.
— Княже… — начинает Милава, но я прерываю её жестом.
— Я сказал — убирайтесь! — холодным голосом произношу я. — Или мне позвать стражу?
Вот теперь они двигаются. Медленно, пятясь к двери, словно боятся повернуться ко мне спиной. Искра — та вообще как тень, скользит следом, стараясь не попадаться мне на глаза.
Дверь за ними закрывается. Я остаюсь один.
Один. В своей постели. В своем тереме. Который едва не стал моей гробницей. По милости моих же… друзей.
Я закрываю лицо руками. Дышу глубоко, пытаясь успокоиться. Гнев отступает.
В голове — каша. Обрывки мыслей, вопросов… Как они могли? Зачем? Неужели они действительно думали, что это сработает? Что я вот так просто исчезну?
Я сажусь на постели, свешиваю ноги. Слабость еще не прошла, но я уже могу стоять. Могу думать. Вежа починила мое тело, это ощущалось.
Я подхожу к окну. Смотрю на ночной город. Темно. Тихо. Только где-то вдалеке лают собаки.
Я начинаю прокручивать в голове все события. Они ведь не просто так это затеяли. Не из трусости. И не из злого умысла. Они наверное действительно боялись за меня. Боялись, что меня убьют.
А Искра? Вот тут сложнее. Её я знаю меньше. И мотивы её не так очевидны. Но и она вряд ли желала мне смерти.
Я снова ложусь. Пытаюсь собрать мысли в кучу.
Они хотели инсценировать мою смерть. Какой-то склад… пожар… кукла…
И тут меня осеняет.
А ведь это идея.
Пусть думают, что я мертв. Пусть ищут убийц. Пусть грызутся между собой. А я понаблюдаю. Посмотрю, кто друг, а кто враг. Кто верен, а кто готов предать при первой же возможности.
Я усмехаюсь. Жестоко? Возможно. Но справедливо.
Я встаю. Подхожу к столу, где Милава оставила флакон со снотворным. Беру его в руки, рассматриваю.
Нет. Это мне не понадобится. Я и так прекрасно выспался. Благодаря Веже.
Нужно уйти из терема. Незаметно. Чтобы никто не знал, что я жив. Кроме Милавы, Степана и Искры. Им придется
Но сначала нужно с ними поговорить. Объяснить что я задумал. И простить.
Да, простить. Как бы тяжело это ни было. Потому что я понимаю их.
И в глубине души я благодарен им за заботу. Ну, где-то очень глубоко.
Я слышу шаги за дверью. Кто-то возвращается.
Стучат. Тихо, неуверенно.
— Войдите, — говорю я.
Дверь открывается. На пороге — Милава. Одна.
Она смотрит на меня испуганно, виновато. Глаза красные, заплаканные.
— Княже… — начинает она, но я прерываю её.
— Позови Степана, — говорю я. — И Искру. Нужно поговорить.'
Девушка кивает и исчезает за дверью.
Я жду. Нервно расхаживаю по комнате. В голове — вихрь мыслей. Нужно все продумать. Каждую деталь. Каждое слово.
Через несколько минут они возвращаются. Все трое.
Милава и Степан — понурые, виноватые. Искра — напряженная, настороженная.
— Садитесь, — говорю я, указывая на скамью.
Они садятся. Молчат. Ждут.
Я смотрю на них. Ох, ребятки, придется вам поработать. Я бы сказал — отработать мое прощение за своеволие. А классная ведь идея в целом.
Глава 5
— Я выслушал вас, — заявил я, смотря на Степу. — И понял, почему вы это сделали.
Они подняли на меня глаза. Я ухмыльнулся.
— Я понимаю. Вы боялись за меня. Вы хотели как лучше. Получилось правда не очень.
Милава всхлипнула, не сдержав эмоций. Степа шумно и облегченно выдохнул, словно с его плеч свалился неподъемный груз. Искра же чуть расслабилась, уголки её губ дрогнули в подобии улыбки.
— Но… — я повысил голос, возвращая им ощущение серьезности момента. — Но вы поступили неправильно. Очень неправильно. Вы не должны решать за меня. Вы не имеете права решать что и как мне делать! Вы должны были посоветоваться со мной, прежде чем действовать!
Они молчали, опустив головы, словно провинившиеся дети. Вина давила на них, и это было видно.
— Я — князь. И только мне ведомо какой будет мой путь в этом мире, — произнес я, наконец, после долгой паузы, заполненной лишь тихим потрескиванием лучины. — Я прощаю вас, потому что вижу ваше раскаяние. Но больше такого не должно повториться. Никогда. Запомните это — никогда!
— Мы… мы клянемся, князь, — срывающимся голосом проговорила Милава, в ее глазах блестели слезы. — Мы больше никогда… никогда не поступим так!