Русофобия: антироссийское лобби в США

Цыганков Андрей Павлович

Политика США

Политика США не была точным отражением риторики продвижения демократии. Стран с сомнительными успехами в деле строительства демократии много. В их числе — Азербайджан, Казахстан и Пакистан. США стремятся развивать отношения с ними, не выдвигая демократизацию в качестве непременного условия развития отношений. Политика США предусматривает скорее развитие отношений с теми странами, которые поддерживают цели, преследуемые Вашингтоном на международной арене, давление на страны, не поддерживающие эти цели, независимо от степени развития демократии в тех и других⁸³. По мере того как Россия демонстрировала все б'oльшую независимость внешней политики, она также стала объектом давления со стороны США. Помимо этого, Вашингтон начал проявлять озабоченность усилиями Кремля по централизации российского государства. Белый дом усмотрел в этих усилиях отход России от взятых на себя обязательств строить демократию.

Таким образом, в новой политике Вашингтона сочетались два элемента. С одной стороны, США усиливали давление на Россию, требуя демократизации внутренней политики и поддерживая контакты с ориентирующейся на Запад российской оппозицией. США предоставляли

финансирование различным российским неправительственным организациям и открыто выражали недовольство политикой централизации, проводимой Кремлем. От одобрения политического пути России, что США выражали в 2001–2003 годах, Белый дом перешел к критике свертывания демократии. Сотрудники Государственного департамента поддерживали контакты с российской оппозицией, обеспечивали их помощью, предоставляли трибуну в СМИ, одновременно оказывая давление на Кремль, требуя не ограничивать деятельность зарубежных неправительственных организаций. При этом внешнеполитическое ведомство США публиковало крайне критические отзывы о политической системе России⁸⁴. Например, сотрудники Государственного департамента в июле 2006 года присутствовали на конференции «Другой России», в то время служившей платформой для сплочения радикальной оппозиции против политики Путина⁸⁵. Организаторы конференции пытались отвлечь внимание от встречи «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге, которую принимал Кремль, и призывали к ее бойкоту.

С другой стороны, Белый дом продолжал акцентировать сотрудничество с Кремлем по широкому кругу вопросов, таких как борьба с терроризмом и нераспространение оружия массового уничтожения. Вашингтон также признал законность парламентских и президентских выборов в России, несмотря на усиливающую критику выборов в американских СМИ⁸⁶.

Лобби и Россия как «неосталинистская автократия»

Программа лобби отличалась от программы Белого дома. Расширяя контакты с ориентирующейся на Запад оппозицией, лобби стремилось привести эту оппозицию к власти, а не только ослабить проводимую Кремлем политику централизации или создать рычаг давления на Россию. Американские критики России просто не верили в какую-то ценность отношений с возникающим «сталинистским государством». Представители лобби считали, что отношения с путинской Россией не могут быть прочными, и США, как в годы «холодной войны», должны готовиться к столкновению с Кремлем. В этом отношении лобби было солидарно с неоконсерваторами, считавшую демократизацию западного типа ключевой предпосылкой становления мира на Среднем Востоке.

Идеологические доводы

Самый важный идеологический вклад лобби заключался в изображении России при Владимире Путине как страны, руководствующейся хорошо сформулированной доктриной, неосоветской и антизападной по природе и сути. В то время, как Россия искала пути консолидации государства и выхода из хаоса 90-х годов, некоторые американские наблюдатели утверждали, что россияне тоскуют о реставрации сталинизма и культивируют в сущности сталинистское мировоззрение, а оно-то может привести к дальнейшей разработке образа внешнего врага и к очередному циклу организованного государством насилия. Лобби представляло эту новую политическую доктрину как учение, основанное на пересмотре истории, авторитаризме и ксенофобии⁸⁷. Пересмотр истории находили в переоценках общественностью роли Сталина в советской истории и в доказательствах сохраняющейся в общественном сознании россиян популярности советского лидера. В некоторых учебниках, к примеру, Сталина, диктатора, проводившего политику изоляции от Запада и террора по отношению к миллионам безвинных людей, пытаются представить как руководителя, по большей части успешно решившего важные задачи государственного строительства. В частности, он провел индустриализацию страны и одержал победу над нацизмом⁸⁸. Обнаружив у почти половины россиян положительную оценку роли Сталина в истории и готовность более чем четверти опрошенных, будь Сталин жив, определенно или, скорее всего, проголосовать за него в случае кандидатуры в президенты России⁸⁹, американские критики России указывали на эти данные как на свидетельства популярности Сталина.

Лобби также сочло новую идеологию Кремля авторитарной и не уважающей права граждан. Американские критики России часто представляют кремлевскую доктрину суверенной демократии (по большей части являющейся реакцией на поддержанные Западом цветные революции) как изощренную и сознательную попытку разработать антизападную идеологию и оправдать репрессии в России⁹⁰. Русофобы утверждали, что политическая система России коррумпирована в самой своей основе и не может принести гражданам России никаких позитивных результатов. Так, Андерс Ослунд из Петерсоновского института международной экономики обвинил президента Путина в краже у государства от 35 до 40 млрд долларов и настаивал на том, что «столь коррумпированная система не может быть очень стабильной»⁹¹. Бывший сотрудник Государственного департамента Пол Гобл в своем блоге одобрил следующее мнение: попытки избранного, но не вступившего в должность президента Дмитрия Медведева бороться с коррупцией ни к чему не приведут, поскольку в России слово «коррупция» стало синонимом слова «Путин», поэтому-то всякая борьба с коррупцией должна быть борьбой против Путина и его окружения⁹². Другие критики России утверждали, что система подавляет свободу СМИ, а также политические и правовые ассоциации⁹³. Кроме того, русофобы провозглашали бессмысленность политической системы или ее пустоту, ничтожность по сравнению с ролью руководителей страны. По словам Энн Эплбаум из газеты The Washington Post, выборы в России стали не чем иным, как «ритуалами», дающими правящим элитам «подобие легитимности»⁹⁴. Иначе говоря, система превратилась в аналог советской системы.

Многие члены лобби обращали особое внимание на репрессиях, проводимых «неосоветским»

политическим режимом. Очарование версией, согласно которой агенты советского КГБ захватывают власть и превращают государство в свое владение, сильно ощущалось в культурных продуктах Запада времен «холодной войны»⁹⁵. Эта теория продолжает оказывать влияние на авторов книг о России — таких, например, как Kremlin Rising («Возвышение Кремля») Питера Бейкера и Сьюзен Глассер⁹⁶. Лобби доказывало, что в Кремле правят не сторонники модернизации экономики и не сторонники нормальных отношений с США, а воинствующие бывшие сотрудники КГБ⁹⁷. Шокирующие случаи отравления бывшего секретного сотрудника КГБ Александра Литвиненко или убийства журналиста Анны Политковской связывали с действиями Кремля⁹⁸. Короче говоря, по словам Вацлава Гавела, «Россией правят агенты КГБ и бандиты», и Россия стала «комбинацией худших черт коммунизма и капитализма»⁹⁹.

Новая идеология содержала важную составляющую — ксенофобию, особенно по отношению к Западу. Однако ксенофобия проявляется и в отношении российской власти к проживающим в России этническим меньшинствам. Лобби рассматривает новую Россию как принципиально антиамериканскую по своей идеологии и утверждает, что без веры в иностранных врагов, стремящихся причинить России вред, режим будет очень нестабильным¹⁰⁰. Такую американофобию члены лобби представляли как фундаментальную потребность российской политической системы, а не часть общемировой реакции на гегемонистскую внешнюю политику США и на нежелание США учитывать интересы других стран. Критики России отмечали и рост национализма (направленного прежде всего против нерусских этнических групп), на который якобы все сильнее полагался Кремль в своей политике консолидации власти и общества. Российские же эксперты отмечали, что на протяжении последних десяти лет склонность к этническому национализму оставалась стабильной. Сторонники этнического национализма составляли 12–17 % населения, против этнического национализма выступало более 70 % населения¹⁰¹. Российские эксперты отмечали также, что используемый Кремлем национализм не имел ничего общего с межнациональной ненавистью, носил конструктивный характер и был связан с прогрессивной модернизацией¹⁰². Тем не менее лобби считало Россию страной нарастающего этнического национализма, «поствеймарской» по своей ориентации и сползающей к фашизму на манер Сербии при Слободане Милошевиче¹⁰³.

По мнению лобби, именно этой неосталинистской идеологией руководствуется Кремль в своей политике угнетения, проводимой в самой России и за ее рубежами. Таким образом, был возрожден старый принцип «холодной войны», сводящийся к бичеванию России путем ссылок на ее тоталитарную, в сущности, идеологию. Россию наряду с Китаем все сильнее изображали как страну, обладающую идеологической системой, антагонистичной Западу. Цель этой системы — построение «лиги диктаторов», противостоящей формирующейся «лиге демократий»¹⁰⁴. После того как новый «формат» идеологического противостояния был сформулирован, все постепенно встало на свои места. Лобби получило возможность свалить в одну кучу и «объяснить» одной-единственной идеологической формулой такие разные явления, как попытки России понять свое место в истории, решения, касающиеся зарубежных и доморощенных неправительственных организаций, критика американской внешней политики и случаи межнационального насилия. По мнению лобби, решения ограничить деятельность финансируемых из-за рубежа НКО, в том числе заинтересованных в политическом ослаблении системы, следует рассматривать как решения, продиктованные ксенофобией. Российскую критику политики США в мире представляли как отвлекающие уловки и попытки отвлечь внимание от ошибок самой России. Вспышки межнационального насилия лобби изображало логическим результатом стремления Кремля усилить фобии этнических русских в отношении внутреннего «другого». Само появление концепции суверенной демократии лобби, особенно после мюнхенской речи Путина 2007 года, посчитало доказательством неизбежности превращения России в мощного врага, причем, как и в годы «холодной войны», этого врага надо было сдерживать, а не взаимодействовать с ним.

Действия в поддержку «истинных демократов» в России

Действия лобби, направленные на подрыв политики Кремля, можно свести к поддержке радикальной оппозиции: предоставлению ее активистам политических связей, обучению и финансированию радикальных оппозиционеров и благоприятному освещению их деятельности в СМИ. Выявление и поддержка проамериканских агентов среди российских политиков — непременное условие организации цветной революции, если такой революции суждено произойти в России так, как произошли революции в Грузии и на Украине.

Моральная поддержка российской оппозиции включала многочисленные заявления видных американских политиков, выступавших с осуждением политической системы России и восхвалявших ориентирующихся на Запад критиков. Особо важным в этом отношении был доклад Совета по международным отношениям «Russia’s Wrong Direction (Россия [пошла] в неверном направлении)», в котором развивалась концепция «де-демократизации», или «свертывания демократии», осуществляемого Кремлем¹⁰⁵. В докладе утверждалось, что практика снятия оппозиционных кандидатов с выборов, ограничения их доступа к СМИ и угроз их потенциальным спонсорам стала нормой российской политики¹⁰⁶. Специальная группа руководителей Совета по международным отношениям, в состав которой вошли Джон Эдвардс и Джек Кемп, настаивала на том, что «никто из тех, с кем мы беседовали в Москве», «не утверждал, что Россия является демократией», и угрожали тем, что США могут и не признавать Кремль «легитимной властью»¹⁰⁷. Через два месяца после публикации этого доклада свертывание демократии в России осудил и вице-президент США Дик Чейни¹⁰⁸. Сходным образом отреагировал на президентские выборы в России сенатор Джон Маккейн, который, призывая к более жесткой политике США в отношении Кремля, заявил, что «народ России возвращается во времена, когда у него не было права на свободные выборы и свободного общества»¹⁰⁹.