Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.

Ершов Леонид Федорович

Не дай бог никого сравненьем мне обидеть! Но как же критика Хавроньей не назвать, Который, что ни станет разбирать, Имеет дар одно худое видеть?

3 — БЗ, № 1, стлб. 6, в письме к брату Л. С. Пушкину от 24 января 1822 г. Палок ищет он чутьем. В «Послании к М. Т. Каченовскому» Вяземский к слову «жалок» подобрал в рифму с ним слово «весталок», что возбудило издевательские реплики в печати как самого Каченовского, так и некоторых др. журналистов. Эта полемика и вызвала данную эп-му Пушкина, который, словно отводя неудачную рифму Вяземского, заменяет ее словом «палок». Позднее Е. Ф. Розен в статье «Ссылка на мёртвых», вспоминал, что, когда он «привел одно место, где для рифмы, и чрезвычайно некстати, мелькнул „огнь весталок“, Пушкин не утерпел, расхохотался и признался мне, что, читая это место, он невольно закричал в рифму „Палок!“» (СО, 1847, № 6, с. 18). Подробнее об этом см.: В. Э. Вацуро, К истории пушкинского экспромта. — «Временник Пушкинской комиссии. 1972», Л., 1974, с. 106–108. Ежемесячное вранье. Журнал BE издавался два раза в месяц. 4 — А. Пушкин, Стих., СПб., 1826,

с. 100. Поводом для написания эп-мы послужила статья М. А. Дмитриева «Второй разговор между классиком и издателем „Бахчисарайского фонтана“» (BE, 1824, № 5), направленная против статьи П. А. Вяземского «Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова», которая предваряла первое издание пушкинской поэмы «Бахчисарайский фонтан». Статья в BE была подписана буквой N. и принадлежала М. А. Дмитриеву, однако Пушкин полагал, что ее автор Каченовский. Слюною бешеной собаки. Ср. с записью из тетради В. Ф. Щербакова: «Некстати Каченовского называют собакой, — сказал Пушкин, — ежели же и можно так называть его, то собакой беззубой, которая не кусает, а мажет слюнями» («А. С. Пушкин в воспоминаниях современников», т. 2, М., 1974, с. 36). 5 — С, 1857, № 7, с. 78, в письме Пушкина к брату Л. С. Пушкину от первой половины мая 1825 г., с припиской: «Вот тебе требуемая эпиграмма на Каченовского, перешли ее Вяземскому» (Пушкин-ПСС, т. 13, с. 174). Поводом для эп-мы послужила заметка в журнале Каченовского BE «Мысли и замечания» (за подписью: Юст-Ведерников — псевдоним М. А. Дмитриева) с выпадами против Пушкина и, в частности, против «Кавказского пленника». 14 марта 1825 г. Пушкин писал брату: «Каченовский восстал на меня. Напиши мне, благопристоен ли тон его критик, — если нет, пришлю эпиграмму» (там же, с. 152). Пушкин, как и многие литераторы того времени, приписывал редактору журнала Каченовскому запальчивые критические статьи, появлявшиеся в BE анонимно или за каким-либо псевдонимом. Жив, жив курилка! Имеется в виду игра, во время которой дымящаяся лучина переходит из рук в руки с приговоркой: «Жив, жив курилка!» и из круга выходит тот, у кого курилка погаснет. 6 — «Юбилейный сборник Лит. фонда», СПб., 1910, с. 378. Бредит языком мечтаний. Выпад против эпигонских романтических произведений. 7 — альм. «Подснежник», СПб., 1829, с. 188, с примеч. издателей А. А. Дельвига и О. М. Сомова: «Чувствительно благодарим почтенного Александра Сергеевича за сие известие и нетерпеливо ждем первой книжки элизейского журнала». Эпиграмматическая шутка Пушкина, подхваченная издателями «Подснежника», высмеивала архаистические пристрастия Каченовского, присоединяя его к забытым писателям XVIII в. Эп-ма пародирует рекламные объявления о новых журналах: подобные объявления (в прозе) печатались под рубрикой «Литературное известие». Хотя Пушкин датировал эту эп-му 1829 г., когда обострились его неприязненные отношения с Каченовским, на самом деле она была написана не позже мая 1825 г., так как упоминается в письме А. И. Тургенева к А. Я. Булгакову от 28 мая 1825 г. (ЛН, № 58, 1952, с. 48–49). Элизий (греч. миф.) — местопребывание душ праведников после их смерти. Поповский Николай Никитич (ок. 1730–1760) — писатель, переводчик, первый редактор МВед. Елагин — см. примеч. 445. Курганов Николай Гаврилович (1726–1796) — автор хрестоматии «Письмовник» (1769), состоявшей из грамматических правил, пословиц, поговорок, исторических анекдотов и т. п.

978. А. Пушкин, Стих., СПб., 1826, с. 101.

979–980. 1 — PC, № 5, с. 340. Давыдова Аглая Антоновна (1787–1847) — жена А. Л. Давыдова, урожденная графиня де Граммон. Эта красивая, кокетливая и ветреная француженка имела многочисленных поклонников. Пушкину принадлежат еще две эп-мы на Давыдову по-французски. Казнит ее Меркурий. Здесь Меркурий — ртуть; ею тогда лечили сифилис. 2 — БЗ, 1858, № 1, стлб. 6, в письме к брату Л. С. Пушкину от 24 января 1822 г., со след. уведомлением: «Если хочешь, вот тебе еще эпиграмма, которую ради Христа не распускай, в ней каждый стих — правда». В подражание пушкинской написал свою эп-му Р. И. Дорохов:

Иной имел младую Фрину За деньги иль свой черный ус, Иной ее клал на перину, Как итальянец иль француз, Иной — что был собой картина, Иной — что голосисто пел; Теперь скажи, моя мне Фрина, За что твой муж тебя имел?

(В. В. Крамер, С. Д. Полторацкий в борьбе за наследие Пушкина. — «Временник Пушкинской комиссии. 1967–1968», Л., 1970, с. 71).

981. А. Пушкин, Соч., т. 9, 1841, с. 151. Адресат — Северин Дмитрий Петрович (1791–1865), дипломат, случайный, второстепенный участник «Арзамаса». В письме А. И. Тургенева к П. А. Вяземскому от 25 сентября 1823 г. сообщается, что Пушкин «был в Одессе у Северина, который сказал, чтобы он не ходил к нему; обошелся с ним мерзко, и африканец едва не поколотил его» (ОА, т. 2, с. 352). Ваш дед портной — вероятно, по отцовской линии: отец Северина начал службу с бомбардира и достиг больших чинов. Ваш дядя повар — вероятно, по линии матери, которая была незаконнорожденной дочерью баронессы А. С. Строгановой и кого-то из ее слуг.

982. ОА, т. 3, с. 83, в письме П. А. Вяземского к А. И. Тургеневу от 15 сентября 1824 г., с уведомлением: «Сообщи Ивану Ивановичу одесский гостинец», без указания автора. Принадлежность эп-мы Пушкину установлена Д. Д. Благим (см.: «Временник Пушкинской комиссии», № 2, Л., 1936, с. 12–16). Эп-ма на перевод Д. И. Хвостова (см. спр. п. примеч. 308) «Андромахи» Расина; изд. 5 этого перевода вышло в 1821 г. с портретом А. М. Колосовой (см. примеч. 963) в роли Гермионы. Написана между выходом в свет этого изд. и письмом Вяземского.

983. РПЛ, с. 86, по копии, автограф не сохранился; распространялась в списках. А. Н. Голицын (см. примеч. 879) покровительствовал хозяйке мистического салона и автору мистических брошюр Александре Петровне Хвостовой (1768–1853), высланной из Петербурга в 1823 г, за организацию собраний секты хлыстовского типа. Просвещения губитель. Имеется в

виду изгнание из Петербургского и Казанского университетов передовой профессуры в начале 1820-х гг. Покровитель Бантыша. Голицын имел противоестественную связь с чиновником коллегии иностранных дел Владимиром Николаевичем Бантышем-Каменским (1778–1829). Напирайте, бога ради, На него со всех сторон! Усилиями митрополита Серафима, архимандрита Фотия и Аракчеева Голицын в мае 1824 г. был отрешен от должности. В письме от 14 июля 1824 г. к А. И. Тургеневу Пушкин выразил удовлетворение отставкой Голицына (Пушкин-ПСС, т. 13, с. 123).

984. Берл. изд., с. 117. Тимковский Иван Осипович (1768–1837) — цензор в 1804–1821 гг. Бируков Александр Степанович (1772–1844) — цензор в 1821–1826 гг. А. И. Красовский — см. примеч. 879.

985–986. 1 — Берл. изд., с. 100 и РПЛ, с. 80. Адресат — новороссийский генерал-губернатор Воронцов Михаил Семенович (1782–1856), под начальством которого Пушкин служил в 1823–1824 гг. Между поэтом и Воронцовым сложились неприязненные отношения, которые привели к высылке Пушкина из Одессы в Михайловское. Полу-милорд. Сын русского посла в Лондоне, Воронцов воспитывался в Англии и кичился своей англоманией. Полу-купец. Воронцов не гнушался коммерческими сделками и был материально заинтересован в торговых операциях Одесского порта. В 1828 г. Пушкин заклеймил Воронцова под именем лорда Мидаса эпиграмматическими стихами, помещенными в «Отрывках из писем, мыслях и замечаниях». 2 — Берл. изд., с. 21, с вариантом последнего ст.: «И в самой подлости оттенок благородства.» Печ. по кн.: Пушкин, Соч., т. 3, СПб., 1912, с. 284. Распространялась в списках. Вызвана слухом о том, что в Тульчине во время военного смотра 1823 г. за обедом в лагере генерала Рудзевича Александр I сообщил присутствовавшим об аресте Риэго-и-Нуньеса (1785–1823), вождя испанской революции 1820 г. «Все ответствовали молчанием и потупили глаза, один только Воронцов воскликнул: „Какая радостная новость, ваше величество!“ Эта выходка так была неуместна и так не согласовывалась с прежней его репутацией, что ответом этим он много потерял в общем мнении» (Н. В. Басаргин, Записки, Пг., 1917, с. 28). Риэго был пред Фердинандом грешен. После восстания, поднятого Риэго, испанский король Фердинанд VII (1784–1833) оказался вынужденным провозгласить конституцию.

987. Альм. «Урания. Карманная книжка на 1826 г.», М., 1825, с. 109, под загл. «Мадригал». Печ. по кн.: А. Пушкин, Стих., СПб., 1829, с. 169. Возможный адресат — Вульф Анна Николаевна (1799–1857), старшая дочь П. А. Осиповой. Эп-ма каламбурно обыгрывает имя «Анна»: в переводе с древнееврейского оно означает «благодать».

988. PB, 1869, № 11, с. 71, с заменой в ст. 2 слова «царь» тремя звездочками; впервые слово «царь» напечатано В. Я. Брюсовым: Пушкин, Соч., т. 1, ч. 1, П., 1919, с. 207. Воспитанный под барабаном. Склонность к фрунтомании Александр I перенял от Павла I, воспитывавшего своих сыновей в Гатчине, в атмосфере военной муштры на прусский манер. Под Австерлицем он бежал. См. примеч. 1018. Теперь коллежский он асессор По части иностранных дел. Пушкин называет Александра I мелким чиновником, насмехаясь над его неудачами на дипломатическом поприще. Эп-ма, по всей вероятности, вызвана петербургской конференцией европейских держав (участниц Священного союза) в феврале 1825 г., на которой Александр I оказался единственным монархом; датируется временем этой конференции (см.: Т. Г. Цявловская, «Муза пламенной сатиры». — В кн.: «Пушкин на юге», т. 2, Кишинев, 1961, с. 193–195).

989. РА, 1874, кн. 1, стлб. 141, с искажениями. Печ. по кн.: А. С. Пушкин, Соч. Переписка, под ред. и с примеч. В. И. Саитова, т. 1, СПб., 1906, с. 170, где приведен впервые точный текст по письму Пушкина к П. А. Вяземскому от 25 января 1825 г., с припиской: «Не выдавай меня, милый; не показывай этого никому: Фита бо друг сердца моего, муж благ, незлобив, удаляйся от всякня скверны». Адресат — Ф. Н. Глинка (см. спр. п. примеч. 1249), поместивший в СЦ на 1825 г. два стихотворных переложения псалмов. Наш друг Фита. Имя «Федор» писалось в то время через фиту, предпоследнюю букву старого русского алфавита. — один из псевдонимов Глинки. Кутейкин в эполетах. Пушкин иронически приписывает офицеру Глинке фамилию одного из персонажей фонвизинского «Недоросля», дьячка. Бормочет нам растянутый псалом. Переложения псалмов — излюбленный жанр Глинки, нередко впадавшего в многословие. Поэт Фита, не становись Фертом — игра слов: фита и ферт (Ф) — одинаково произносившиеся буквы старого русского алфавита. Не становись Фертом — не важничай; намек на патетичность поэтического слога переложений Глинки. Ижица — последняя буква старого русского алфавита.

990. ПЗ на 1859 г., кн. 5, с. 26. Тираж альм. «Полярная звезда на 1825 год» погиб во время наводнения в Петербурге 7 ноября 1824 г.; отпечатанный вторично, он вышел в свет 21 марта 1825 г. И в благодетельном ковчеге Спаслись и люди и скоты. Намек на то, что в альм. Бестужева и Рылеева принимали участие, наряду с первоклассными писателями, и посредственные литераторы (Н. Д. Иванчин-Писарев, К. П. Масальский, П. Г. Ободовский, Ф. В. Булгарин и др.).

991. МТ, 1825, № 13, с. 43. Ответ на иронический отзыв А. Е. Измайлова в статье «Краткие замечания на современные журналы» о стих. Пушкина «Приятелям»: «Из самого начала сего ужасного осьмистишия открывается, что для сочинителя приятель и враг суть синонимы… Страшно, очень страшно! Более же всего напугало меня то, что у господина сочинителя есть когти!» (Б, 1825, № 19, с. 173). В последней фразе содержался намек на длинные ногти Пушкина.

992. Альм. «Урания. Карманная книжка на 1826 г.», М., 1825, с. 265. Эп-ма высмеивает модный элегический жанр, который получил широкое распространение в русской литературе первой половины 1820-х гг. Эп-ма связана с полемикой вокруг жанра элегии, с резкими нападками на него со стороны Кюхельбекера в статьях «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» и «Разговор с Ф. В. Булгариным». Посылая «Уранию» Пушкину, Баратынский писал ему в январе 1826 г.: «Как ты отделал элегиков в своей эпиграмме! Тут и мне досталось, да и поделом; я прежде тебя спохватился и в одной ненапечатанной пьесе говорю, что стало очень приторно „Вытье жеманное поэтов наших лет“» (Е. А. Боратынский, Стих. Поэмы. Проза. Письма, М., 1951, с. 486).