Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.

Ершов Леонид Федорович

58. «Она уже твоя, однако не навек…»

Она уже твоя, однако не навек: Пока не встретится с ней кстати человек. <1756>

59. «За что неверною тебе я прослыла?..»

За что неверною тебе я прослыла? Я от рождения твоею не была. <1756>

60. «Коль мыслишь, я любовь свою к тебе скончала…»

Коль мыслишь, я любовь свою к тебе скончала, Так

ищешь тут конца, где не было начала. <1756>

61. «Всем сердцем я люблю и вся горю, любя…»

Всем сердцем я люблю и вся горю, любя, Да только не тебя. <1756>

62. «Милон на многи дни с женою разлучился…»

Милон на многи дни с женою разлучился, Однако к ней еще проститься возвратился. Она не чаяла при горести своей, Что возвратится он опять так скоро к ней, Хотя ей три часа казались за неделю, И от тоски взяла другого на постелю. Увидя гостя с ней, приезжий обомлел. Жена вскричала: «Что ты, муж, оторопел? Будь господин страстей и овладей собою; Я телом только с ним, душа моя с тобою». <1756>

63. «„Я обесчещена“, — пришла просить вдова…»

«Я обесчещена», — пришла просить вдова. Однако знал судья, кто просит такова. «Чем?» — спрашивал ее. «Сегодня у соседа,— Ответствовала та, — случилася беседа. Тут гостья на меня так грубо солгала: Уж ты-де во вдовстве четырех родила». Судья ей говорил: «Плюнь на эту кручину; Стал свет таков, всегда приложат половину». <1756>

64. «Клеон при смерти был и был совсем готов…»

Клеон при смерти был и был совсем готов Пустить на небо дух, в подземный тело ров. Друзья его пред ним писание вещали И царствие ему небесно обещали. «Готов ли ты?» — «Готов, я к раю приступил… На брата только я прошенья не скрепил». <1756>

65. «Построил ныне ты пространный госпиталь…»

Построил ныне ты пространный госпиталь, Достойно то хвалы, того лишь только жаль, Кого ограбил ты, все в оном быть те льстятся, Что, бедные, они в нем все не уместятся. <1756>

66. «Кто хвалит истину, достоин лютой казни…»

Кто хвалит истину, достоин лютой казни; Он в сердце к ближнему не чувствует приязни. Какое в нем добро, коль так он хулит свет, Хваля, чего нигде на полполушки нет? <1756>

67. «Пеняешь ты мне, муж, тебе-де муж постыл…»

Пеняешь ты мне, муж, тебе-де муж постыл, А был-де в женихах тебе он очень мил. С кем я спрягалася, в том вижу то ж приятство: Я шла не за тебя, но за твое богатство. <1756>

68. «Не раз ты мне, жена, неверность учинила…»

«Не

раз ты мне, жена, неверность учинила. Скажи мне, сколько раз ты мужу изменила?» — Рогатый говорил. В ответ на то жена: «Я арифметике, ей-ей, не учена». <1756>

66–75. ЭПИТАФИИ

1

На месте сем лежит презнатный дворянин. Был очень он богат, имел великий чин. Что здесь ни сказано, всё сказано без лести. Довольно ли того к его бессмертной чести? <1755>

2. ЭПИТАФИЯ СКУПОМУ

Что исчезаю я, в том нет большой мне траты, Я не дал ведь за то, что я родился, платы. Пусть черви плоть мою едят и всю съедят. Досадно только то, что саван повредят. <1756>

3. ДРУГАЯ ЭПИТАФИЯ СКУПОМУ

На свете живучи, Плон ел и пил не сладко, Не знался он ни с кем, одет всегда был гадко, Он тратить не любил богатства своего: Спокоен, что уже не тратит ничего. <1756>

4. ЭПИТАФИЯ ПОДЬЯЧЕМУ

Подьячий здесь лежит, который дело знал: Что прямо, то кривил, что криво — попрямлял, Трудясь до самого последнего в том часу. И, умираючи, еще просил запасу. <1756>

5

Здесь Делий погребен, который всех ругал. Единого творца он только не замал И то лишь для того, что он его не знал. <1756>

6

На месте сем лежит безмерно муж велик, А именно: зловредный откупщик. Реками золото ему стекалось ко рту И, душу озлатив, послало душу к черту. <1760>

7. ЭПИТАФИЯ <М. В. ЛОМОНОСОВУ>

Под камнем сим лежит Фирс Фирсович Гомер, Который пел, не знав галиматии мер. Великого воспеть он мужа устремился: Отважился, дерзнул, запел — и осрамился, Оставив по себе потомству вечный смех. Он море обещал, а вылилася лужа. Прохожий! Возгласи к душе им пета мужа: «Великая душа, прости вралю сей грех». 1761 (?)

76. «Два были человека…»

Два были человека В несчастий все дни плачевнейшего века. Метались помощи искать по всем местам, Куда ни бегали, теряли время там. Потом отчаянье их день и ночь терзало, На всё дерзало. Один бежал, Схватил кинжал, Вручил он душу богу И сделал сам себе к спокойствию дорогу, Другой мучение до гроба умножал, И бога всякий час злословил, и дрожал; Страшася тартара, покаялся при смерти. Скажите, коего из сих двух взяли черти? <1759>