Русская фантастика 2014
Шрифт:
— Мой воскрешенный мозг помнит странные штуки, мистер Роу.
— Что, простите?.. — Тед запнулся на полуслове, выведенный из равновесия этой простой и негромкой ремаркой.
— В Оук-Парк, где прошло мое детство, редко заглядывали коммивояжеры, — продолжал Хемингуэй, задумчиво щурясь. — Но иные прорывались сквозь лоск пригорода. Обивали пороги. Предлагали купить ненужные вещи. По прошествии более чем ста лет, мистер Роу, я снова вижу перед собой обыкновенного чикагского коммивояжера. Торгаша, который больше ничего не умеет. Человека, готового торговаться
Тед оцепенел, однако последняя фраза была произнесена почти без угрозы. Скорее — устало, подавленно и разочарованно. И все же пальцы Роу вцепились в подлокотники, а зубы мелко стукнули. Великолепные акульи зубы оттенка отборного океанского жемчуга…
— Что вы собираетесь делать дальше, Эрнест?
Та часть мозга Теда, что не была охвачена ужасом, продолжала изворачиваться угрем, выискивая лазейки и пути к выживанию. Он уже многократно проклял себя, что запретил секретарше тревожить его целых тридцать минут. Главное, не сдаваться и не паниковать. В крайнем случае, остается возможность подать сигнал бедствия через сенсокомм, даже не видя экранов. И Роу обязательно сделал бы это, если бы был точно уверен, что широкоплечий мужчина напротив не разгадает его намерений. Про всемирную сеть же он как-то узнал…
— Всегда мечтал взять на мушку своего издателя, — ответил человек, однажды уже покинувший мир живых. — Посмотреть при этом в глаза. Что вы испытываете, мистер Роу, воскрешая мертвецов и зарабатывая на этом деньги?
Вопрос был риторическим, но Эдвард едва не выдал заготовленную тираду о сострадании и новых шансах. Закрыл рот, догадавшись, что ледяной взгляд выдал его — ничего Роу не чувствовал, ровным счетом ничего, ты, продукт ведения издательского бизнеса, объект взращивания, инструмент получения дохода!
— Развитие прогресса в руках Божьих, я всегда так считал, — торопливо пробормотал он взамен, страшась реакции вооруженного собеседника. — В том числе и в вопросах… воспроизводства, клонирования, прошу прощения… Если Создатель не хотел допустить очередного научного рывка, почему не послал кары небесные на Константина Мазурака и его последователей?
— Не трогайте Господа, Роу. Это беседе не поможет.
— Неужели вы не задумывались, Эрнест, что, по сути, проект по воспроизводству фактически дарует бессмертие? — Роу содрогнулся от холода, прозвучавшего в предупреждении писателя, но капитулировать перед его силой по-прежнему не собирался. — Матрицы накопленных в первой жизни опыта и памяти искусственно переносятся в новое тело! Отныне великие люди могут творить вечно!
— Расскажите это моим предыдущим версиям, — пугающе-спокойно посоветовал Эрнест, отодвигая пепельницу и подаваясь вперед. — Такие, как я, не могут не писать, да? Это в крови, в генах, в накопленном жизненном опыте. Этим принципом вы руководствовались, чтобы вернуть меня с того света и еще раз усадить за печатную машинку?
Тед потерял дар речи, глядя на Хемингуэя влажными глазами обреченной добычи.
Акула заплыла слишком глубоко. Тут, на самом дне рифа, ее поджидала тварь, сжирающая таких, как Роу,
— Что вы делали с моими предыдущими версиями? — тем же ледяным тоном поинтересовался улыбчивый человек на другом конце стола. — С теми, кто был не столь плодовит и продуктивен в литературном плане? Что делали с теми, кто впустую изводил бумагу? Кто не был в состоянии самостоятельно подтереть зад?
— Откуда?.. — Эдвард просипел это неосознанно, даже не отдавая себе отчета, что отвечает на чудовищные вопросы Хемингуэя. — Откуда вам все это известно?
Тот откинулся на удобную спинку кресла.
Резко, одним движением, чуть не заставив Роу вскрикнуть. Многозначительно посмотрел на пистолет в правой руке. Покачал оружием, словно призывая Теда самостоятельно решить ребус, опираясь на эту незамысловатую подсказку.
— Обладатель этого странного пистолета оказался весьма многословен, мистер Роу. Это он поведал мне про программирование памяти. И про процедуру взращивания. Про мохито со стероидами, которыми вы пичкаете эмбрионы, пока те не вырастают до нужных размеров в рекордные сроки. И фамилию вашу он мне сообщил. И адрес. И поделился одеждой. А еще — пропуском…
Он вдруг усмехнулся, напугав хозяина кабинета еще сильнее, хотя тот полагал, что это невозможно.
— Знаете, Роу, а ведь вы воплотили в жизнь самые смелые домыслы фантастов моего времени…
Палец писателя опустился на спусковой крючок.
— Отпустите меня? — вдруг попросил Эдвард. — Пожалуйста. Я могу сделать вам новую личность. Вы отправитесь в теплую страну и больше никогда не услышите про наше издательство…
— Я не хочу в теплые страны. Не хочу парней из Бюро, докучавших мне последние годы. Не хочу славы, и деньги мне тоже не нужны. Думаете, я мечтал вернуться после того, что сделал сам с собой?
— Что же вам нужно? Мы можем дать все, что угодно!
— Справедливость, может быть?
— Вам не покинуть здание, мистер Хемингуэй. — Тед предпринял последнюю попытку контратаковать, заранее предполагая, что она обречена на провал. Уж слишком усталые глаза были у человека, державшего его на мушке. — Вы даже с этажа спуститься не успеете. Опустите оружие, и давайте выясним, как сможем распутать этот нелепый клубок?
На какое-то время ему показалось, что предложение угодило в цель.
Эрнест молчал, задумчиво изучая его лицо поверх пистолетного затвора. Затем покачал головой, и в этом жесте Роу увидел собственное будущее.
— Знаете, в чем ваша главная ошибка, мистер Роу? — спросил писатель, поднимаясь на ноги. И когда Тед затравленно потряс головой, непривычно невесомой без тяжести кибергласса, ответил сам: — Вы выбрали не того сукиного сына. Нужно было остановиться, скажем, на Джеке Лондоне. Парень был не робкого десятка, но готов спорить, ни разу в жизни не наставлял оружие на человека. Сомневаюсь, что мистер Чейни смог бы самовольно покинуть лабораторию, ухлопав троих вооруженных.