Русская фэнтези-2008
Шрифт:
— Гм… занесённые ветром, значит…
— А доминанта притягивает задачу. Вы сами посмотрите! Вот, скажем, эта… «Кто умножает познание, тот умножает скорбь». А при ком здесь это? — испуганно прошептал доцент и, глянув на заведующего, быстро забормотал в сторону: — Ну, это не важно, сейчас возьмем другую…
— Как это не важно? — рявкнул заведующий, по бегающим глазам доцента сообразивший, что подчиненный пытается скрыть какие-то неполадки и недоработки, а может быть, даже явную халтуру.
— Да шутка это! Ветер пошутил… Это он не студентам, а нам на
— Угу… доминанты, значит… И что же они сейчас доминируют… в наличии, так сказать?
— Да не знаю я что! — в отчаянии завизжал кандидат. — Я же вам об этом и толкую, что всё смешалось! Вы у неё спросите, — обвиняющим перстом он затыкал в сторону лаборантки, имитирующей бурную деятельность за дальним столом, — что она в котел с фантастикой налила?
— Угу… да, действительно, Елена Борисовна, — гневный начальствующий взор переместился на поникшую, но не сломленную как цветок за её спиной лаборантку, которая, игнорируя Ветер и тучи, нанизывала бумаги на острия скоросшивателя. — Что-то в последнее время вы стали позволять себе несколько манкировать своими обязанностями… цветы вот забываете поливать… авокадо скоро совсем завянут…
— Нет, вы вспомните, — мстительно ворвался в добродушно-обличительную речь взъерошенный доцент, хватаясь для устойчивости за угол стола. — Это же она два года назад в историческую литературу бабский роман подсунула!
Амадей Гофманович вздрогнул, переполняемый инстинктивным отвращением к данному жанру. И уже ни молодость, ни нежный румянец провинившейся не могли её спасти. Взгляд начальства налился громовой силой, а из-за щёлкнувших зубов вырвалась молния, ударившая прямо по скоросшивателю и согнувшая одно его остриё. Трепещущую лаборантку снесло со стула и поставило по стойке «смирно».
— Итак, Елена Борисовна, мы вас слушаем! Что же вы добавили к чистому золоту отобранной кафедрой серии фантастики?
Громадные голубые глаза эфирного создания наполнились слезами, и одна, не удержавшись, медленно покатилась вниз, оставляя за собой безукоризненно ровный след.
— Нет уж, вы, голубушка, не плачьте! А ответьте на поставленный перед вами вопрос! — Гнев начальства был столь силён, что этот самый вопрос, установленный сначала на полу в виде мелкого знака препинания, начал быстро расти, угрожающе покачиваясь.
— Ну, золото я и добавила… Золотой сборник сказок… Раствор, для пятого курса приготовленный… Ну, тот, что неправильный. И не добавила я, а случайно налила… Я же не знала, что его туда слили… А тут меня отвлекли… Змей заполз, такой зелёненький… И я на этикетку не посмотрела… Ой, я всё сказала, уберите его от меня! — взвизгнула Леночка, когда вопрос отточенным маятником качнулся перед самым её носом.
— Нет,
— Ой, да не помню я… ну, «Волшебник Изумрудного города» был, «Карлсон», «Винни-Пух с Пятачком», «Маша с медведем», «Белоснежка с гномами», «Золушка»…
С каждым названием мужчины становились все мрачнее: «Маша» заставила кандидата отпустить стол и схватиться за голову, так что порыв Ветра, воспользовавшись случаем, немедленно вознес его к потолку. Но «Золушка» с убойной силой пригвоздила его к земле. На своё счастье, он рухнул прямо в кресло, которое выдержало, хотя и застонало.
— Смешение жанров, что чревато смешением миров, а то и взрывом… И вдобавок авторские сказки там вместе с народными, почему доцент Дюймовочка и сочла раствор непригодным, — с ужасом прошептал магистр. — А у народных сказок индекс реализма за пределами литературной шкалы!.. Они же всю фантастику на клочки разнесут! На атомы! На кванты!
— А если на кванты, то там начнут работать законы квантовой механики. Этот самый… неопределённости Гейзы Нберга, например, — печально и задумчиво сказало начальство. — М-да, но вот студенты… А если ещё и ваш синтез миров — то студенты будут бродить по всему пространству вареной фантастико-сказочной действительности. Да, — грустно подвёл он итоги, и от его голоса замер Ветер, улеглась позёмка из пыли и траурно поникли шторы. — У них нет ни одного шанса! Ректору я, конечно, доложу, но, боюсь, что и спасатели не помогут… Ну что ж! Искусство требует жертв!…Вечная им память!
На глазах у Амадея Гофмановича выступили слезы, и он не заметил, как улыбка облегчения промелькнула на лице доцента.
— А все ваша неосторожность! — начальник строго посмотрел на поникшую Леночку.
— Это не неосторожность, а преступление! — с пафосом провозгласил доцент.
— Гм… Преступная неосторожность! — уточнил заведующий, принимая при этом во внимание не только молодость и красоту обвиняемой, но и близкие родственные связи последней с комендантом академии (как-никак, единственная племянница). — Вот именно: преступная неосторожность — вот что имело здесь место!
Ну, положим, его собеседник хорошо знал, что на самом-то деле имела место еще и преступная халатность. Потому что, увлеченный разгадыванием кроссворда, доцент Шерлок, будучи дежурным по кухне, не обратил внимание на то, что котел с варевом не только дошел до кипения, но и кипел неведомо сколько времени. И если бы эта дурочка не умудрилась именно в этот котел налить сказочный раствор, окрасивший весь состав в розовый цвет, то отдуваться по полной программе пришлось бы именно ему.
И из всех присутствующих лишь Ветер знал, что здесь имел место еще и преступный умысел: только он видел, как Медуза Горгона вливала некоторым студентам в рот состав со специфической добавкой. Благо, змей вокруг ее головы было достаточно, и все они охотно плевались ядом. Так, в черпак для Виктора плюнула гадюка болотная, для Санчеса — кобра, для Виолы — гюрза, а для Вовика вообще змея подколодная.