Русская философия. Энциклопедия
Шрифт:
был Стёпин, с 2006 г. — Гусейнов. Названные отделы и сектора определяют осн. направления и проблематику научной деятельности И. ф. За последние годы достигнуты важные результаты фундаментальных и прикладных исследований. Так, разработана концепция эволюционно-информационной эпистемологии, ориентированной на синтез совр. эволюционных представлений и моделей переработки информации. Проведены философские исследования искусственного интеллекта с использованием моделей робототехники и когнитивной науки. Проанализировано возникновение феномена технонауки и техноценозов. Установлена прямая связь между логикой и простыми числами, выявлены структурализация простых чисел и закон порождения классов простых чисел. Показаны формы приложения синергетики к проблемам образования, познания и управления, а также к прогнозированию социальных процессов в России. Проведено комплексное исследование общецивилизационных оснований духовного опыта России. Проанализированы отечественные философские традиции (почвенничество, славянофильство, западничество, евразийство, русский авангард, космизм) в их взаимодействии с зап. культурой. Определены логические основания диалога с представителями вост. культур. Выявлено существование в России в течение столетия (с 30-х гг. XIX до 30-х гг. XX в.) религиозно ориентированной эстетики, разработанной на основе софиологии и теургии. Исследовано религиозно-философское наследие митрополита Никифора (XII в.). Уточнена типология новых религиозных движений, ареалы их распространения в совр. России. Дана критика редукционизма в понимании религии, предложена классификация понятия веры. По результатам всероссийского мониторинга (1990–2006 гг.) раскрыто противоречивое взаимодействие общечеловеческих, традиционных и совр. ценностей в общественном сознании россиян. Разработаны социальные индикаторы проблемы справедливости: защищенность человека в об-ве, гражданская исполнительность и гражданское участие, характер соотношения распределяющей и уравнивающей справедливости. Впервые разработана методология антропологического анализа литературы. Исследован феномен непрямого выражения смысла в языке. Выявлены формы неизоморфной корреляции смысловых и языковых структур. Проведена работа по адаптации этических стандартов биомедицинских исследований к российским условиям; в сотрудничестве с юристами и медиками разработан проект закона о защите прав и свобод человека, участвующего в биомедицинских исследованиях. Впервые написана история аксиологической мысли от Афинской школы до 30-х гг. XX в., дана критика стереотипных представлений в аксиологии. Завершен совместный с Марбургским ун-том (ФРГ) исследовательский проект четырехтомного нем. — рус. издания сочинений И. Канта. Ведется работа по созданию учебников нового поколения, в т. ч. для кандидатского экзамена по истории и философии науки. Опубликованы учебники по эстетике, истории культурологии, истории арабо-мусульманской философии и др. В 1929–2006 гг. И. ф. выпущено в свет св. 2000 коллективных трудов, индивидуальных исследований, изданий соч. классиков философии и др. философских первоисточников.
И. ф. является
Л и т.: Научные труды Института философии: Библиографический список за 1929–1978 гт. М., 1979; Диссертации, защищенные в Институте философии АН СССР (1939–1980 гг.): Библиографический указатель. М., 1983; Научные труды Института философии АН СССР: Библиографический список (1978–1983 гг.). М., 1985; Научные труды Института философии: Библиографический список за 1984 (М., 1985), за 1985 (М., 1986), за 1986 (М., 1987), за 1987 (М., 1989), за 1988 (М. 1990), за 1989 (М., 1991); Панкратова П. Институт философии Академии наук СССР // Философская энциклопедия: В 5 т. М., 1962. Т. 2. С. 280–281; Козин П. Ф., Пустарнаков В. Ф, К юбилею Института философии АН СССР // Вопросы философии. 1979. № 5:; Лекторский В. А., Стёпин В. С. Институту философии — 70 лет // Там же. 1999. № 10; Отчет о научной работе Института философии РАН за 2006 год. М., 2007.
А. Г. Мысливченко, В. Ф. Пустарнаков
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (лат. intelligens — понимающий, мыслящий) — слой образованных и мыслящих людей, выполняющих функции, к-рые предполагают высокую степень развития интеллекта и профессиональной образованности. Слово "И." в этом смысле было предложено рус. писателем П. Д. Боборыкиным, к-рый назвал ее "высшим образованным слоем общества" (1866). В рус, а затем и западноевропейской мысли это слово быстро вытеснило понятие "нигилист", введенное И. С. Тургеневым, и понятие "мыслящий пролетариат" ("образованный пролетариат"), известное по статьям Писарева. Краткий Оксфордский словарь определяет И. как "ту часть народа (в особенности русского), которая стремится к независимому мышлению". В рус. литературе XIX–XX вв. заметна тенденция к идеализации И. как решающей силы в духовном развитии человечества, как носительницы истины и нравственного судьи. Хронологические рамки возникновения рус. И. остаются предметом дискуссий. Называются: 2-я пол. XVIII в. (М. М. Шгргмге, Берви-Флеровский), "замечательное десятилетие" (40-е гг. XIX в.), крестьянская реформа (60-е гг. XIX в.). Особый смысл придало проблеме И. народничество. Его теоретики видели в И. внесословное общественное образование, служащее идеалам общечеловеческой правды, справедливости и истины. Интеллигент должен (идея долженствования довлела над сознанием народничества) развить способности к критическому мышлению, воспитать в себе, чтобы быть полезным народу, качества интеллигентности. Рус. И. имеет целью преобразование об-ва и сознания народа в духе социалистического идеала {Социалистическая мысль). Лавров и Михайловский утверждали, что предварительным условием восприятия этого идеала является нравственное совершенствование интеллигента: выработка характера, в особенности чувства собственного достоинства, неприязнь к политическому деспотизму и т. п. Ткачев, Морозов и др. лидеры революционного народничества оценили эту теорию как аполитичную. Радикальная И., по их мнению, должна использовать благоприятную для нее социальную ситуацию: буржуазия слаба, крестьянство пассивно, рабочий класс малочислен, самодержавие "висит в воздухе". Поэтому И. должна взять на себя роль застрельщика социальной революции. Теоретическое обоснование этой идеи было развито в анархическом социализме М. А. Бакунина, "вольном коммунизме" Кропоткина, волюнтаристском социализме Ткачева и в др. версиях народнического социализма. Вариантом данной идеологии была концепция террористической революции Морозова, к-рая противопоставлена массовой революции с ее возможными жертвами. Идеализированное представление об И., ее социальных функциях было подвергнуто резкой критике Данилевским и в особенности К. Н. Леонтьевым. Рус. интеллигенты, по определению Леонтьева, самые наивные и доверчивые ко всему, что они считают новым и что имеет зап. происхождение ("обезьяны прогресса"). Между тем, считал он, на Западе возобладал самый худший сорт людей — буржуа, Никакой социальной справедливости и общественной нравственности нельзя ожидать от промышленных и банковских воротил. Российская же И. суетится, стараясь подсунуть рус. мужику "западное просвещение", в к-ром он ничуть не нуждается. Отсюда естествен разлад между мужиком, защищающим свой сложившийся веками уклад жизни, и И., не знающей толком, чего она хочет; поэтому-то "русский народ интеллигенцию не любит". А раз так, то не народ обязан подняться до интеллигентного миропонимания, а И. до народного идеала, делает вывод Леонтьев. Рус. марксисты подчеркивали зависимость И. от интересов и потребностей осн. классов об-ва: "Интеллигенция потому и называется интеллигенцией, что всего сознательнее, всего решительнее и всего точнее отражает и выражает различие классовых интересов и политических группировок во всем обществе" (Ленин). В России, по их представлению, сложилась буржуазная, мелкобуржуазная и социалистическая И., политически (партийно) ориентированная (монархическая, либерально-кадетская, эсеровская, анархистская, большевистская, меньшевистская). После Октября 1917 г. была формально признана прогрессивная роль старой И. в образовании и воспитании новой И. Перед И. ставилась задача: в ходе культурной революции преодолеть вековую отсталость, в пер-1 вую очередь безграмотность и малограмотность значительной части крестьянства. И. быстро росла количественно и качественно, однако ее творческий потенциал сдерживался и деформировался из-за узкоидеологического подхода к целям ее деятельности. И. ("прослойке", по определению Сталина) навязывались каноны дог- \ матического мышления. Инакомыслие пресекало" административными средствами. Следствием были процессы над неугодными, репрессии, эмиграция части интеллигентов, появление диссидентов и т. п. Против перенесения партийно-политических оценок и "классовых интересов" в сферу философии и национальной духовное культуры выступали еще "Вехи" (1909). Авторы сб. Бер-\ дяев, Булгаков, П. Б. Струве, Гершензон, Кистяковский А. С. Изгоев, Франк писали о тяжелых последствиях для России и ее культуры нигилизма, интеллигентской партийно-политической разобщенности, подавляющей нравственность, духовную свободу и суверенность личности. Мыслители рус. послеоктябрьского зарубежья одними из первых в XX в. осознали необходимость учета отрицательного исторического опыта, породившего угнетателей И. из ее же собственных рядов. Федотов в "Письмах о русской культуре" (1938–1939) выдвинул идею создания нового образца И. — "новой элиты", к-рая должна преодолеть безнациональное отщепенчество прежней И., проникнуться пониманием своей национальной духовно культурной миссии, не отрываясь от общеевропейских корней. И. А. Ильин выдвинул концепцию духовного возрождения рус. народа, основанную на понимании того, что "Россия есть живой организм", к-рый не поддается, как показал опыт XX в., переустройству по некритически заимствованным зап. стандартам. В "Наших задачах" (1948–1954) Ильин показал, что возрождение И. состоится лишь на основе безусловного отказа от укоренившихся в ее среде приобщения к "политической кривде", "политическому доктринерству", бездумному экспериментаторству, никак не учитывающему реалии и опыт России. В "Русской идее" (1946) Бердяев утверждал, что осн. проблемы рус. мысли XIX и нач. XX в., выработанные И., стремившейся к "целостному миросозерцанию, в котором правда-истина будет соединена с правдой-справедливостью", свидетельствуют о "существовании русской идеи, которая соответствует характеру и призванию русского народа". Марксисты (Плеханов, Ленин, Луначарский, Грамши и др.) жизнеспособность и назначение И., как наиболее просвещенной части об-ва, связывали с ее служением народу, гуманистическим и социалистическим идеалам.
Л и т.: Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1990; Из глубины. Сборник статей о русской революции. М., 1991; Иванов-Разумник Р. В. История русской общественной мысли: В 2 т. 5-е изд. М., 1918; М., 1997; Виппер Р. Ю. Два типа интеллигенции и другие очерки. М., 1912; Овсянико-Куликовский Д. Н. История русской интеллигенции. Ч. 1–3.6-е изд. // Собр. соч. М., 1924. Т. 7–9; Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. М., 1993; Русская интеллигенция: история и судьба. М., \999,Пана-рин А. С. Российская интеллигенция в мировых войнах и революциях XX века. М., 1998; Ширинянц А. А. Вне власти и народа: Политическая культура интеллигенции России XIX — нач. XX века; Malia М. What is the Intelligentsia // Russian Intelligentsia. N. Y., 1961; Pipes R. The Historical evolution of the Russian Intelligentsia. Daedalus, Boston, 1960. Vol. &9;RaeffM. Origins of Russian Intelligentsia; The 18-th century Nobility. N. Y., 1966; Pamper Ph. The Russian Revolutionary Intelligentsia. N. Y., 1970.
В. А. Малинин, А. А. Ширинянц
ИНТУИТИВИЗМ — направление в рус. философии, возникшее в самом начале XX в. Крупнейшие представители — Н. О. Лосский и Франк. И.
– гносеологическое учение, базирующееся на принципе непосредственного знания. В своих осн. истоках рус. И. восходит к древним традициям религиозно-философской мистики, проповедовавшей возможность слияния человеческого духа с Богом еще в этой земной жизни. Среди ближайших, родственных И. философских течений и отдельных мыслителей Лосский и Франк называли философию "здравого смысла" шотландской школы XVIII–XIX вв., учения Шеллинга, Гегеля, славянофилов, австрийского философа Ф. Брентано, В. С. Соловьева, имманентную философию, бергсонианство, американский неореализм. Согласно И., человеку доступно прямое постижение истины о мире и вещах, минуя при этом как различные второстепенные формы чувственного познания (ощущения, восприятия, кантовские явления "вещей в себе" в сознании познающего субъекта), так и сомнительные, оторванные от живой действительности мыслительные спекуляции рассудка. Подобного рода антисенсуализм и иррационализм были продиктованы стремлением создать последовательно "реалистическое миросозерцание", полностью свободное от субъективного идеализма, психологизма и агностицизма. По словам Лосского, непроходимая пропасть между знанием и бытием вырастает всякий раз, когда процесс познания сводится к контактно-дистантным воздействиям объекта на сознание человека. В результате человек "познает не внешний мир", а полученные от него вторичные воздействия в виде ощущений, впечатлений, идей и т. п., что приводит, по словам Франка, "к искусственному удвоению мира", к его расщеплению на предметы и их познавательные копии-ощущения. И. отказался от распространенного отождествления субъекта познания как с человеком в целом, так и со взятым в отдельности его сознанием. Познающий субъект, в понимании Лосского, — это некая метафизическая точка, духовно-волевой центр. Благодаря сверхпространственной и сверхвременной природе человеческое "я" может возвышаться над потоком бытия и обозревать его. По мнению Франка, "вневременность" есть первичная, логически неустранимая черта сознания, без к-рой мы были бы "с головой погружены в настоящий миг". Лосскому принадлежит "оригинальное", по оценке исследователей И., учение об объекте познания, позволившее ему решить проблему ощущений, отобрав у них роль единственного и крайне ненадежного источника познания, но одновременно подтвердив их объективный характер. Весь внешний мир "не-я" Лосский условно подразделял на две неравные части: "внетелесный транссубъективный мир" (окружающие человека предметы) и "внутрителесный транссубъективный мир" (человеческое тело, др. словами — "макросубъект", в отличие от духовного "микросубъекта"). Соответственно ощущения (цветовые, вкусовые, слуховые и пр.) Лосский определял как состояния низших центров нервной системы, возникающие под влиянием внешних воздействий. Субъект может свободно, напрямую и в чистом виде познавать как свои ощущения, так и вызывающие их внетелесные предметы, минуя столь нежелательное для И. посредничество первых. Франк прибегнул к др. решению проблемы чувственного опыта, что обусловило более радикальный характер его антисенсуализма: "Ощущение есть вообще не гносеологический, а исключительно психологический термин, которому в теории знания нет места" (Предмет знания. С. 31). Согласно И., субъект и объект сохраняют полную самостоятельность. По Лосскому, не существует никакой субординации ни субъекта предмету, ни предмета субъекту, обе стороны по своему бытию остаются независимыми друг от друга. Вместе с тем между ними не только нет к.-л. непреодолимых "перегородок", сильно затрудняющих или вообще делающих невозможным познание истины о мире, но вовсе отсутствует даже подобие некоего вуалеобраз-ного, полупрозрачного экрана. Все элементы и стороны мира находятся в состоянии мистического взаимопроникновения и взаимодействия. "Все имманентно всему" — гласил важнейший постулат И. Лосского. Функцию соединительного звена между субъектом и объектом выполняла у него "гносеологическая координация" — особое "чисто теоретическое" и "духовное" допознаватель-ное отношение человеческого "я" к внешним предметам, делающее их "доступным сознанию", но еще не создающее к.-л. знания о них. Оно и воплощает в сфере познания ту всеобщую имманентность, что царит в мире, благодаря объединяющему началу Верховного Разума. Главная цель И. состояла в том, чтобы максимально сблизить знание с бытием, "нисколько при этом не нарушая прав бытия". Это достигалось путем предельной онтологизации опыта, первым шагом к к-рой было подчеркнутое провозглашение самих предметов источником познания и полный отказ от использования в качестве такового разного рода вторичных феноменов сознания. Собственно процесс познания, согласно И., начинается с "актов знания", направляемых субъектом на определенный фрагмент действительности в зависимости от его практических или теоретических интересов и потребностей. Лосский насчитывал три осн. вида "актов знания": внимание, различение и сравнение, в результате к-рых окружающая человека "жизнь, не утрачивая своей реальности, превращается в представляемую жизнь, в представление (или понятие)". Полученное знание и есть интуиция — непосредственное созерцание реальности, имманентное проникновение в содержание предмета. "Сознание освещает (сознает, познает) противостоящее ему бытие непосредственно, не путем копирования его внутри себя (дуалистический реализм), не путем иллюзии, заставляющей его принимать внутреннее свое содержание за внешнее (феноменализм и идеализм), а путем подлинно-познавательного овладения вне его стоящим бытием" (Франк С. Л. Введение в философию в сжатом изложении. С. 35). Лосский утверждал, что в интуиции весь мир "со всеми своими элементами и связями между ними непосредственно дан познающему субъекту". Однако "полное
Лит.: Лосский Н. О. Обоснование интуитивизма. Спб., I 1906; Он же. Введение в философию. Спб., 1911; Он же. I Основные вопросы гносеологии. Пг., 1919; Он же. Чувствен-; ная, интеллектуальная и мистическая интуиция. Париж, 1938, М., 1995; Франк С. Л. Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания. Пг., 1915; Он же. Введение в филосо- 1 фию в сжатом изложении. Пг., 1922; Он же. Реальность и I человек. М., 1997.
Н. Н. Старченко
ИОАНН САН-ФРАНЦИССКИЙ (в миру Дмитрий Алексеевич Шаховской, князь) (23.08(5.09). 1902, Москва -30.05.1989, Сан-Франциско) — поэт, писатель, литературный критик, философ и богослов. В 1915 г. поступил в Александровский лицей, к-рый не закончил из-за начавшейся революции. В 1918–1920 гг. принимал участие в Гражданской войне на юге России, с 1920 г. — в эмиграции. В 1922 г. поступил на экономическое отд. Лувенского ун-та (Бельгия), а затем перевелся на историческое отд. философско-словесного ф-та. В 1925–1926 гг. издавал журн. "Благонамеренный", к сотрудничеству в нем привлекаются И. А. Бунин, В. Ф. Ходасевич, А. М. Ремизов. М. И. Цветаева, Г. В. Адамович, Мочульский и др. В 1926 г. на Афоне принял монашеский постриг и был наречен Иоанном, после чего поступил в Рус. духовную академию в Париже, где под рук. Булгакова подготовил богословский доклад "Об именах Божиих". В 1932 г. митрополит Евлогий назначил И. настоятелем Свято-Владимирской церкви в Берлине, где он и оставался до весны 1945 г. В январе 1946 г. после короткого пребывания в Париже переехал в США, где сначала был священником в Лос-Анджелесе, потом епископом Бруклинским и, наконец, епископом и архиепископом Сан-Францисским. Ни одна из теоретических работ И., как правило, не обходится без философско-критического анализа отдельных произв. или творчества в целом того или иного рус. писателя. Наибольшее внимание его привлекает творчество Толстого и Достоевского. В кн. "К истории русской интеллигенции" содержатся разд. "Революция Толстого", "Великий Инквизитор Достоевского". Толстой и Достоевский олицетворяют для И. как бы два полюса рус. интеллигенции в ее отношении к Иисусу Христу и православной церкви. "Философско-социальные и моралистические идеи Толстого, — пишет он, — вытекали из его установившегося в конце 70-х годов миросозерцания. В этих идеях, какова бы ни была их тема, Толстой почти всегда высказывает правду одновременно с неправдой. Неправду — в правде и правду — в неправде. Религиозная неправда его оплетается вокруг его религиозной правды, как лиана вокруг дерева, и иссушает дерево. Правда христианская, как зеленый плющ, обвивается вокруг мертвого дерева толстовских идей и придает этому дереву цветущий вид" (с. 267). "Идеологическая работа" Толстого по разложению рус. государственности и подрыву православной веры, приходит к выводу И., была разрушительнее "многих революционных пироксилинов и динамитов". Достоевский, в противоположность Толстому, не породил "изма", он свободен от партийности, свободен от всех и открыт всем. "В сущности, — пишет И., - весь мир уже находится в "Обществе Достоевского" (с. 523). На какую бы тему ни писал И., в центре его раздумий — судьба России и рус. народа в XX в. "Атеистический максимализм, — по его словам, — вышел не только из иностранных недр; он выполз, вылетел, как саранча, из собственной русской греховности и материалистичности… И мы, пастыри Русской Церкви, может быть, более всех виновны в том, что не защитили своего стада от волков воинствующего атеизма" (с. 404). Трагическим символом России И., как и Чаадаев, считает безгласный и расколотый "царь-колокол". "Предвестие о падении православной России прозвучало над страною в падении Царя-Колокола… — пишет он. — Этот лежащий во прахе Царь-Колокол Кремля остается до наших дней символом недостигнутой цели русского народа".
С о ч.: Собр. избр. трудов. Нью-Йорк — Париж, 1965–1977. Т. 1–5; Избранное. Петрозаводск, 1992 (все цитаты — по этому изданию); К истории русской интеллигенции: (Революция Толстого). М., 2003.
Л и т.: Бердяев Н. А. О гордости смиренных. Ответ иеромонаху Иоанну // Путь. 1931. № 31; Зеньковский В. В. Рецензия на книгу "Записки о любви к Богу и человеку" // Вестник РСХД. 1959. № 53.
В. В. Сапов
ИОВЧУК Михаил Трифонович (6(19).] 1.1908, д. Заужовье, ныне Кобринского р-на Брестской обл. — 9.01.1990, Москва) — историк рус. философии. В 1931 г. окончил философское отделение Академии коммунистического воспитания. С 1933 по 1936 г. работал начальником политотдела совхоза в Белорусской ССР, в 1936–1939 гг. руководил кафедрой диалектического материализма и ленинизма в Московском химико-технологическом ин-те им. Д. И. Менделеева. Защитил кандидатскую диссертацию о философских и социально-политических взглядах Белинского. С 1939 по 1941 г. работал в Исполкоме Коминтерна, ас 1941 по 1947 г. — в Управлении пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). В эти годы И. стал вести занятия по истории русской философии в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б) и в соавторстве с Васецким в 1941 г. опубликовал стенограммы лекций "Развитие материалистической философии в России в XVIII–X1X веках", а затем и кн. "Очерки по истории русского материализма XVIII и XIX веков" (М., 1942). В 1943 г. по инициативе И. на философском ф-те МГУ была создана кафедра истории рус. философии, к-рой он руководил до 1947 г. В 1943 г. в журн. "Большевик" была опубликована ст. В. С. Кружкова и Федосеева "Основные черты русской классической философии XIX века". Данная в ней оценка философии революционных демократов как "классической русской философии" XIX в. стала официальной, ряд советских историков философии, в т. ч. И., стали доказывать, что философские воззрения Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова и др. революционных демократов — это особого рода философский материализм, включающий в себя диалектические идеи и неразрывно связанный с идеями социализма и революции. В работах И. подчеркивался более зрелый характер философии рус. революционных демократов по сравнению с западноевропейской философией 1 — й пол. XIX в. и ее близость по мн. позициям к взглядам основоположников марксизма. В 1946 г. И. защитил докторскую диссертацию "Из истории русской материалистической философии XVIII–XIX веков" и был избран чле-ном-корр. АН СССР. В 1947–1949 гт. был секретарем ЦК КП Белоруссии по пропаганде и агитации. В 1949 г. отозван из Минска и направлен в Свердловск, где был назначен зав. кафедрой диалектического и исторического материализма Уральского ун-та. В 1953 г. И. был утвержден зав. кафедрой философии АН СССР и переехал в Москву. С 1955 г. — проф. философского ф-та МГУ; участвовал в подготовке "Очерков по истории философской и общественно-политической мысли народов СССР" (в 2 т. М., 1955–1956). В 1958 г. стал организатором и первым заведующим (до 1963 г.) кафедры истории марксистско-ленинской философии философского ф-та МГУ; одновременно работал зав. сектором в Ин-те философии АН СССР; участвовал в качестве автора и члена редколлегии в подготовке "Истории философии" (в 6 т.), "Истории философии в СССР" (в 5 т.) и "Философской энциклопедии" (в 5 т.). С 1958 по 1970 г. И. был главным редактором журн. "Философские науки. Научные доклады высшей школы". В 1970–1978 гг. — ректор Академии общественных наук при ЦК КПСС. Под его редакцией вышли избр. философские соч. Белинского, Герцена, Огарева, Добролюбова, Плеханова. Автор ряда работ по истории рус. философии, методологическим проблемам истории всемирной философии, проблемам исторического материализма, вопросам теории культуры и др.
Соч.: Белинский. Его философские и социально-политические взгляды. М., 1938; Великий демократ и патриот русского народа. (К 50-летию со дня смерти Н. Г. Чернышевского). Киев, 1940 (в соавт.); Основные черты русской классической философии XIX века. М., 1945 (2-е изд. — Минск, 1949); Философские и социологические взгляды Н. П. Огарева. М., 1957; Г. В. Плеханов и его труды по истории философии. М., 1960; Ленинизм, философские традиции и современность. М., 1970 (2-е изд.
– 1982); Г. В. Плеханов — трибун воинствующего материализма // Философско-литературное наследие Г. В. Плеханова. М., 1973. Т. 1. С. 8 — 22; Плеханов. М., 1977 (в соавт.).
Л и т.: Философская энциклопедия. М., 1962. Т. 2. С. 311; Алексеев П. В. Философы России XIX–XX столетий. Биографии, идеи, труды. 4-е изд. М., 2002. С. 384.
А. Т. Павлов
ИОСИФ ВОЛОЦКИЙ (в миру Иван Санин) (12.11.1439, м. Язвище, близ Волоколамска — 9.09.1515, Иосифо-Волоколамский монастырь) — глава церковно-политического течения, сторонники к-рого получили название по его имени — иосифляне. В историю рус. церкви он вошел как непримиримый противник ереси жидовствующих и нестяжателей. В 1591 г. причислен к лику православных святых. И. В. происходил из волоколамских дворян. С детских лет он был приучен к церковной службе, в двадцатилетнем возрасте пришел в монастырь в Боровск к игумену Пафнутию, воспитавшему его в духе "послушания без рассуждения". Умирая, Пафнутий избрал его своим преемником. Убедившись в невозможности изменить сложившийся строй монастырской жизни, И. В. покидает Боровск и с частью своих единомышленников в 20 верстах от Волоколамска учреждает монастырь, к-рый скоро получает известность своим высоким иноческим уставом, аскетической строгостью монашеского общежития. Монахи не имели права иметь в личной собственности даже икон, все обязаны были трудиться, ибо считалось, что праздность — от дьявола. Не все послушники выдерживали такую суровую жизнь, но оставшиеся становились ревностными учениками И. В. Выше всего он ставил внешний порядок и послушание, т. е. страх Божий, а не внутреннее убеждение, ибо полагал путь от внешнего к внутреннему единственно возможным путем к Богу. "Прежде о телесном благообразии и благочинии попечемся, потом же и о внутреннем хранении", — утверждал он. Монашескую жизнь И. В. рассматривал как особого рода социальное служение. Монастырь, считал он, есть своего рода центр всей окрестной жизни, проводник справедливости и милосердия. Все богатства монастыря, его села и земли должны быть средством для благотворительности. Для окрестного населения монастырь, учрежденный И. В., являлся источником хозяйственной помощи. Во время голода продовольственные запасы монастыря раздавались голодающим, а в его стенах устраивался приют для сирот. Социальное служение монастырей требовало немалых средств, и потому И. В. активно выступал против нестяжателей, за сохранение монастырского землевладения. Только его активное вмешательство на соборе 1503 г. позволило нейтрализовать требование старцев Нила Сорского и Паисия Ярославова о ликвидации монастырского права на землю. Идея социального призвания церкви побуждала И.В. к активному участию в государственных делах. В 1507 г. он переходит под покровительство "государя всея Руси" великого князя Московского, рассматривая его власть как наиболее могущественный гарант стабильности монастырского землевладения. Идея превосходства "священства" над "царством" осложняла политику в отношении к светской власти. Он считал ее зависимой от Закона Божия, только подчинение государя заповедям делало его власть законной. Неправедный, "строптивый" государь не государь вовсе, "не Божий слуга, но диавол и мучитель". Однако в самодержавной власти И. В., особенно после перехода под покровительство великого князя, стал видеть источник социальной дисциплины и порядка. Призвание светской власти он усматривал в попечительстве над монастырями и церковью, и потому залог процветания церкви виделся ему в укреплении самодержавия. Отдавая приоритет внешнему порядку, строгому выполнению монастырского устава, И. В. много внимания уделял строительству храмов, церковному убранству, писанию икон. Будучи приверженцем суровой дисциплины, он не терпел никаких отклонений от установленного церковью порядка и выступал за жестокое преследование еретиков. Даже покаявшиеся еретики, по мнению И. В., не заслуживали снисхождения, заточение в темницу — единственный исход для них, упорствующие же в своих заблуждениях заслуживали только смерти. Христианское милосердие к отступникам от веры он считал недопустимым.
С о ч.: Просветитель, или Окончание ереси жидовствую-щих. 4-е изд. Казань, 1903; Послания Иосифа Волоцкого. М.; Л., 1959.
Лит.: Лурье Я. С. Иосиф Волоцкий как публицист и общественный деятель // Послания Иосифа Волоцкого. М.; Л., 1959; Он же. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV — начала XVI в. М.; Л., 1960; Казакова Н. А. Очерки по истории русской общественной мысли. Первая треть XVI в. Л., 1970; ЗамалеевА. Ф. Философская мысль в средневековой Руси (XI–XVI вв.). Л., 1987; Громов М. К, Козлов Н. С. Русская философская мысль X–XVII веков. М., 1990; Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990;Громов М. Н, Мильков В. В. Идейные течения древнерусской мысли. Спб., 2001.