Русская книжная культура на рубеже XIX-XX веков

Аксенова Галина Владимировна

§ 3. Русский фольклор в творчестве Е. М. Бём (1843–1914 гг.)

Творчество Е. М. Бём никогда не рассматривалось в контексте философии русского и неорусского стиля в русском искусстве и философии русского ретроспективизма, хотя при анализе этих направлений в качестве примеров-иллюстраций часто используются произведения декоративно-прикладного искусства, созданные по рисункам художницы [336] .

Елизавета Меркурьевна Бём, урожденная Эндаурова (1843–1914 гг.) – известнейшая в свое время рисовальщица, акварелистка, силуэтист, иллюстратор детских книг и почтовых открыток, воплотившая в изобразительном искусстве образы русских пословиц и поговорок.

336

См.: Кириченко Е. И. Русский стиль. – М., 1997. – С. 213; Русский стиль. Собрание Государственного Исторического музея // Каталог. Выставка. 1998. Ноябрь – Январь 1999. – М., 1998. – С. 148, 154.

Елизавета Меркурьевна родилась в 1843 г. в Санкт-Петербурге. «Если хотите знать мою родословную, – говорила она впоследствии, – мои предки – татары по фамилии Индогур, что значит «индийский петух», а грамотой, дарованной Иоанном III, эта фамилия переименована… в мою девичью фамилию Эндаурова» [337] .

Ее детство прошло в родовом поместье в Ярославской губернии. «Самые лучшие воспоминания у меня связаны с деревней, и я сожалею детей, которые лишены этих радостей» [338] . Именно там, в деревне, она начала рисовать «на всех клочках бумаги». Письма петербургским подругам неизменно иллюстрировала или вкладывала в них «свои рисуночки куколок и животных». В 1857 г. Лизу Эндаурову определили в школу Общества поощрения художников в Петербурге. Ее учителями были академики И. Н. Крамской, П. П. Чистяков, А. Е. Бейдеман и профессор акварельной живописи Л. О. Прематтди. 24 февраля 1862 г. произошло событие, о котором художница всегда вспоминала с большой радостью: в Академии художеств по инициативе ее президента Великой княгини Марии Николаевны состоялся второй костюмированный бал [339] , на который Лиза получила «даровое приглашение» и пришла в костюме Дианы, создав «впечатление чего-то изящного… именно мифологической Дианы» [340] . Тогда девушку запечатлел профессор А. И. Шарлемань в полуакварельном рисунке, так и названном – «Диана». Много лет спустя, в 1896 г., он послал этот рисунок Е. М. Бём в качестве «воспоминания костюма, пленявшего нас, художников… Три дамских костюма выделялись из прочих своими античными драпировками. Это были [костюмы] княгини Гагариной, Елиз. Мер. Эндауровой и Софии Фед. Каменской».

337

Лаврентьева С. Друг детей – Е. М. Бём (биографический очерк). – СПб., 1911. – С. 4.

338

Там же.

339

Первый прошел 29 декабря 1861 г. и был платным, на второй раздавались «даровые билеты».

340

Лаврентьева С. Друг детей… – С. 5.

Эндаурова окончила школу Общества поощрения художеств в 1864 г. с серебряной медалью и стала одной из первых женщин в России, профессионально занявшихся графикой и прикладным искусством. Постоянную поддержку ей оказывал «наилюбимейший руководитель» И. Н. Крамской, на суд которого она представляла все свои работы [341] . «Не могу не вспоминать с чувством благодарности, как многим я ему обязана и с каким вниманием и участием он всегда ко мне относился!» – вспоминала в своих рассказах Е. М. Бём [342] .

341

Булгаков Ф. И. Наши художники. – СПб., 1890. – Т. I. – С. 34–35.

342

Лаврентьева С. Друг детей… – С. 4.

В 1867 г. Е. Эндаурова вышла замуж за Людвига Францевича Бёма, обрусевшего венгра, известного скрипача, преподавателя Петербургской консерватории. Он очень ценил талант супруги. «Установилось мнение, что с замужеством женщина всегда или большей частью кончает свои занятия искусством, все равно, музыка это или живопись или что другое, не находя для этого достаточно времени. Вспоминаю при этом слова… Л. Н. Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдется время, как находишь его для того, чтобы пить и есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой свое занятие, я и по выходе замуж и после того, как родила ребенка, все так же, если еще не более, занимаюсь любимым делом» [343] .

343

Там же. С. 6.

Бём много работала. В 1870 г. за акварельные и карандашные рисунки животных Академия художеств присудила ей большую поощрительную медаль. В том же году она участвовала в Парижской выставке акварельных рисунков и миниатюр, получив золотую медаль за рисунки акварелью и итальянским карандашом: «Кошки», «Ягдташ с дичью», «Деревенские дети». Но всероссийскую, а позже международную известность Бём принесли «черныши», «черненькие» – так называли выполненные ею силуэты современники, в частности И. Е. Репин, по его же словам, любивший этих «черненьких» больше «многих-многих беленьких». Выдающийся русский историк искусства Ф. И. Булгаков утверждал, что по части силуэтов «Е. М. Бём не имеет соперников» [344] .

344

Булгаков Ф. И. Наши художники… – С. 35.

Китайская техника силуэта, которой увлеклась Бём, завоевала к середине XVIII в. Европу и увлекла Россию во времена царствования Екатерины II. Бём в России дала силуэтическому искусству новую жизнь и совершенно неожиданное звучание. До нее силуэт считался «дешевым» жанром. Художница создавала свои работы при помощи кисти, используя возможности литографии (причем литографировала на камне сама), и достигла чрезвычайной характерности и выразительности изображений, названных И. Н. Крамским «совершенными»: в один черный тон она тщательно вырисовывала тончайшие детали – перышки птичек, взъерошенные кудряшки на голове малышей, кружева на платьях, травинки на лугу, шерсть собаки.

Первая книжка-альбом Бём вышла в 1875 г. «Заручившись сочувствием и художников, и публики, я в продолжение многих лет ежегодно выпускала в свет по тетради новых силуэтов и имела им сбыт не только здесь, но и за границей. Детский мир и деревенская жизнь, близкие мне и самые симпатичные, служили… сюжетом» [345] .

За два десятилетия увидели свет 14 альбомов. Самыми известными стали именно детские – «Силуэты из жизни детей» (1875 г.) и «Из деревенских воспоминаний» (1882 г.). Тема продолжилась в книге «Пирог» (1880 г.). Были еще небольшие альбомы пословиц и поговорок в силуэтах для детей и взрослых (1884, 1885 гг.).

345

Лаврентьева

С. Друг детей… – С. 8.

В этой технике художница иллюстрировала книги русских писателей – басни И. А. Крылова (1887 г.) и «Записки охотника» И. С. Тургенева (1883 г.), «Народную сказку о репке» (1881 г.) [346] . Многие годы Бём оформляла дешевые книги «Библиотеки свободного воспитания» И. И. Горбунова-Посадова. Силуэты Бём регулярно публиковались в периодической печати, воспроизводились в журналах и альманахах: «Нива», «Всемирная иллюстрация», «Живописное обозрение», «Новое время». В 1880 гг. она иллюстрировала детские журналы «Игрушечка» и «Малютка».

346

Ганкина Э. 3. Русские художники… – С. 36.

Лучшим своим изображением композитор, пианист и дирижер Антон Григорьевич Рубинштейн считал «силуэтический» портрет, сделанный Бём. «Появился он самым импровизированным образом. Это было в то время, когда артист давал исторические концерты… в Петербурге в Дворянском собрании и в Петербургской консерватории для ее учеников. Как жена профессора консерватории Бём посещала эти последние, и вот раз, заняв место, с которого ей особенно хорошо представлялась вся фигура пианиста, ей пришла мысль набросать его силуэт. Отыскался у кого-то карандаш, но бумаги не нашлось, и художница на обороте своей программы набросала силуэт, со всей фигурой и роялем, то есть создала новое совершенство, поразительное по выражению!.. Набросанный на программе эскиз хранится в Публичной библиотеке после того, как с него отпечатали несколько тысяч экземпляров, разошедшихся всюду за границей, даже в Америке» [347] .

347

Лаврентьева С. Друг детей… – С. 9.

Публиковать «черныши» Бём прекратила в 1896 г., вернувшись к акварели, что совпало по времени с празднованием 20-летия первого издания силуэтов, 25-летия получения медали Академии художеств и 30-летия окончания художественной школы. Отчеты об этом вышли во многих газетах и журналах, один из самых подробных – в «Новом времени» [348] .

Итак, в 1896 г. Бём вернулась к акварели и приступила к работе над открытками, сделав главными героями композиций опять же маленьких детей, всегда охотно ей позировавших. У каждого из более 350 созданных Бём сюжетов своя подпись – пословица или поговорка. Стасов, удивляясь, спрашивал автора: «И откуда только вы их выкапываете?» [349] . «Милая Елизавета Меркурьевна улыбалась и снова, при первой же новой серии своих карточек, как из неистощимого, чудодейского рукава, – выбрасывала и новых детишек и новые к ним прибаутки!» [350] . Большинство открыток объединялось в серии (Рождественская, Пасхальная, «Любовные», Азбука, «Советы», «Ярославцы – все красавцы» и т. п.). Печатали их не только в России, но и в Париже, Лейпциге, Мюнхене, Праге; в настоящее время они занимают почетное место в собраниях библиотек и музеев, в коллекциях филокартистов, многие переиздаются.

348

Всемирная иллюстрация. – 1896. – № 1409. – С. 126–128.

Приведем здесь текст этого приветствия: «При совершенно исключительной обстановке праздновался Первым дамским кружком юбилей известной художницы-силуэтистки Е. М. Бём в зале Императорского Общества поощрения художеств. Праздник художницы справлялся на торжестве искусства – на выставке картин И. К. Айвазовского. В залитой светом зале со стен глядели все последние труды маститого художника и сам он, добрый и здоровый, ходил среди… массы гостей, явившихся на юбилей Елизаветы Меркурьевны. А собрались почтить юбиляршу и художники, и артисты, и писатели, и, конечно, все члены Первого дамского кружка с председательницей его Е. В. Сабанеевой и бывшей председательницей П. П. Куриар. Были на юбилее: вице-президент Академии художеств граф Толстой, ректор Академии Маковский, профессора Мещерский, Китлер, Куинджи, Репин. Была налицо почти вся «Пятница» акварелистов: А. Н. Бенуа, Лагорио, Писемский, Алексеев, Вильд, Дмитриев-Кавказский, Егорнов, Куминг, Мазуровский, Соломко, Шарлемань и другие. Из мира писателей: П. Д. Боборыкин, А. Н. и Л. Н. Майковы, Д. В. Григорович, В. В. Стасов, госпожа Лухманова, Марков, певцы Мельников и Карякин и пр. и пр…

Прежде всего г. Собко прочел телеграммы от президента Академии Великого князя Владимира Александровича и от Великого князя Сергея Александровича. Затем был прочитан адрес от Комитета Общества поощрения художеств за подписью председательницы принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской. Далее адрес от почитателей юбилярши, прочитанный В. В. Стасовьм. Он был очень оригинальной формы – совершенно круглый, в парчовом переплете, вложен в русскую деревянную чашку на лотке, на котором помещен ящик с красками. Адрес от Москвы, между подписями на котором были такие имена, как графини Уваровой, председательницы Археологического общества, Забелина, известного ученого, Сизова, секретаря Исторического музея и другие. Адрес от русского женского Взаимно-благотворительного общества, от картографического заведения Ильина, где впервые печатались силуэты Елизаветы Меркурьевны, от петербургских художников, от редакции детского журнала «Игрушечка», от школы кружевниц, которым… она часто делала наброски для кружев и вышивок, – к этому адресу роскошное полотенце в старинном русском стиле с золотым кружевом и надписью на полотенце шелками в стихах… Адрес «от детей» был вложен в громадную, как бы мужицкую рукавицу белой кожи, обшитую соболями с надписью золотом: «Тете Бём от детей». Адрес был написан рукой одного из детей семьи Брюлловых. Адрес от «Нивы» был с подарком офортов Шишкина. От Зичи альбом с его рисунками, при любезном письме; от Сомова – консерватора Эрмитажа – издание картин Эрмитажа. От А. Н. Майкова – том его стихотворений с посвящением юбилярше:

Ваш карандаш моя обида,Зачем не мне он Богом дан?Я не показываю вида,А в сердце целый ураган!

Дамский кружок поднес юбилярше в художественном бюваре диплом почетного члена; а затем от членов кружка и знакомых художников юбилярше было поднесено более тридцати картин: тут и Айвазовский, и Репин, и другие корифеи художественного мира. Масса была писем: от Третьякова, от собирателя старины Бахрушина, Шабельской и пр. Между телеграммами была телеграмма от редакции «Посредника» за подписью Л. Н. Толстого и его сотрудников. Масса писем и телеграмм было послано из провинции от совершенно неизвестных юбилярше лиц».

349

Лаврентьева С. Друг детей… – С. 7.

350

Там же. С. 7.