Русская миссия Антонио Поссевино
Шрифт:
Брат Гийом замолчал. Ласло тоже сидел молча, обдумывая слова коадъютора. Снаружи на оконную раму их жилища сел воробей и начал деловито стучать клювом. Сквозь бычий пузырь его было плохо видно, но мерный стук прекрасно доносился до ушей. Ласло, встрепенувшись, подошёл к окну и щёлкнул пальцем по раме. Воробей вспорхнул и улетел.
— Там, — Ласло кивнул головой в сторону окна, — нас тоже хорошо слышно.
— Ты прав, — согласился брат Гийом, — будем говорить тише.
Ласло вернулся к нему и снова сел на лавку:
— Брат Гийом, я знаю, что нам предстоит отправить на Божий суд того старца Амфилохия,
— Да, Ласло, я решил, — снова согласился коадъютор. — И конечно, это будет яд?
— Да, Ласло, яд.
— Брат Гийом, ты знаешь об этой стране очень много, а я ничего. Скажи, что я должен сделать?
Брат Гийом внимательно посмотрел на него:
— За время нашего путешествия я присматривался к тебе, Ласло. Ты не по годам силён, умён и хладнокровен. Тебе под силу то, чего не смогут сделать большинство взрослых, опытных мужей.
Ласло кивнул:
— Да, я убью его. Но разве обязательно делать это с помощью яда? Я могу прийти в монастырь под видом паломника, выбрать удачный момент и задушить его или зарезать. Сделать это много проще, чем отравить.
Коадъютор покачал головой:
— Нет, это никуда не годится.
— Почему?
— Когда противник унии, чьё мнение имеет вес не только во мнении царя, но и среди многих священников, погибает от насилия накануне переговоров, которые будет вести отец Антонио, это вызовет немало пересудов и плохо скажется на настроении колеблющихся.
Ласло склонил голову в знак согласия:
— Прости, брат Гийом, я не подумал об этом. Но теперь вижу, что ты совершенно прав. Да, я убью его с помощью яда. Ты только скажи, как.
Брат Гийом внимательно посмотрел на Ласло:
— Мне приятно твоё рвение, но прежде я хочу рассказать тебе, какие способы отравления применяются в разных странах Европы — Франции, Германии, Испании, и наконец, в Италии, которая по праву считается первой в этой области знания. Яд надо не только приготовить, но и донести до человека, которому он предназначен. А вот каким способом его донести — это порой является искусством не менее изощрённым, чем приготовление.
Ласло заинтересованно смотрел на брата Гийома, ловя каждое его слово.
— В древности яды обычно подмешивали в еду или питьё, — продолжил коадъютор, — ведь это самый простой способ. Но со временем, по мере того как яды совершенствовались, менялись и способы их применения. Отравители очень изобретательны. Отраву добавляют в духи, ей смазывают кинжалы, чтобы даже малейший порез был смертельным. Яды наносят на одежду, на гребни для волос, ими пропитывают гобелены в покоях надоевшего человека. Порой бывало, что некая дама, любовница короля или знатного вельможи, получала в подарок от неизвестного человека надушенный платок. Она нюхала источаемый им аромат, и к вечеру у неё распухал нос и начинали слезиться глаза. А ночью в горле образовывался отёк, и к утру она умирала в мучениях.
Брат Гийом на мгновение замолчал и вздохнул с сожалением:
— У всех этих ядов был один общий большой недостаток: любой сведущий человек мог легко определить, что покойный был именно отравлен, а не умер естественной смертью. Правда, хотя всем было понятно, что человека убили с помощью яда, найти отравителя было невозможно.
— Почему?
— Потому что люди, способные изготовить яд, который убивает запахом, не заявляют о себе на каждом углу. Изготовление такого яда — дело непростое, поэтому они работают тайно, и у каждого из них есть могущественные покровители, которые всеми силами будут стараться сохранить такого ценного человека, чтобы он и дальше создавал для них яды. Их имена могут стать известными только в одном случае — когда их покровителям грозит разоблачение, и единственным путём избежать его является смерть создателя яда, которого и объявляют виновным во всём. Но такое случается нечасто. Ту даму, про которую я говорил, отравила соперница, которая теперь заняла её место.
— Так это правда? — вскрикнул Ласло.
Брат Гийом жестом успокоил его:
— Конечно. Но я не назову тебе имён. Ты должен всё понять сам. Возможно, не сейчас, а через полгода или год, но сам.
— Брат Гийом, расскажи о ядах, которые убивают прикосновением.
Лицо Ласло дышало любознательностью, вкупе с которой милая детская наружность больше подходила бы отроку, интересующемуся дальними странами, звёздным небом или античной историей. Но нет, любопытство молодого убийцы было совсем другого рода.
— Хорошо, — сказал коадъютор, — слушай.
Рассказ его был длинным. Ласло узнал о ядах, выделяемых жуками-навозниками, шпанскими мушками и некоторыми другими насекомыми, живущими не в далёких жарких краях, а в христианских землях, и добыть их не составляет никакого труда. Эти выделения, попадая через маленькие трещинки кожи в тело, вызывают недомогание, а в больших дозах — смерть.
— Из этих жуков семейство Борджа создало яд, получивший наименование кантарелла, — сказал брат Гийом, — его надо совсем немного, чтобы человек предстал перед Господом. Борджа научились весьма ловко применять его. Они отравляли людей с помощью перстня, в драгоценном камне которого имелась полость, заполненная этим ядом. Борджа дарили приговорённому ими человеку перстень, снимая его со своей руки, что считалось особой милостью.
— Почему же они сами не умирали от него, если носили этот перстень? — удивился Ласло.
— Когда они передавали перстень, то незаметно поворачивали камень, и внутри кольца вылезала тонкая полая игла — совсем ненамного, ровно на столько, чтобы одариваемый её не заметил, но чтобы она могла поцарапать кожу и ввести яд. Человек обычно не замечал царапины и спустя несколько дней умирал.
— Но все понимали, что он умер именно от яда, только не знали, каким способом его отравили? — догадался Ласло.
— Да. Другой способ заключался в том, что приговорённого просили открыть ключом шкатулку, а замок, как нарочно, был очень тугим. А ключ имел несколько острых выпуклостей, которые выглядели как изысканное украшение дорогой вещи. Человек тоже царапал себе руку и вскоре умирал.
— А эти выпуклости были смазаны ядом! — воскликнул Ласло.
— Смазаны и высушены. Поэтому простым осмотром невозможно было определить, нанесён ли яд на ключ. Изощрённости отравителей нет предела. Вдовствующая королева Франции Екатерина Медичи собиралась отравить своего зятя Генриха Наваррского с помощью книги о соколиной охоте.