Русская Океания

Белаш Александр Маркович

— В отличие от маньчжуров русские, будучи в меньшинстве, атакуют… Вы, случайно, не знакомы с их инструкцией «Наука побеждать»?

— Я далёк от желания изучать варварские книжонки. Давайте лучше ознакомимся с планом местности. У меня появилась плодотворная идея…

Командиры склонились над картой острова Долгого, изображая живую картину к песне « Вот в воинственном азарте / Воевода Пальмерстон / Поражает Русь на карте / Указательным перстом».

— Иван-да-Марья умно расположил город, но его ум не беспределен.

Защищённый с моря, Святск беззащитен со стороны суши. Надо завладеть перевалами, где проходят ведущие к Святску дороги, и ударить русским в тыл. Если одновременно начать высадку десанта при поддержке корабельной артиллерии, дело решится в нашу пользу. Мы заставим их раздробить силы и тем самым ослабим. Казаки не смогут быть сразу в трёх местах!

— Идея и впрямь недурна, — признал де Сангрэ. — Завтра колония станет кондоминиумом Франции и Британии. Предлагаю выпить за нашу победу!

Фарли тонко улыбнулся, звякнув бокалом о бокал.

«Твоих „синих мундиров“ я брошу в атаку против портовых укреплений. Пусть отдуваются, пока мои „красные“ без хлопот войдут со стороны гор. Ваш самозванец Наполеон III [10] должен хорошенько заплатить за право совместного владения!»

— Если нарвёмся на русских, придётся стрелять и маневрировать. Или в вашу миссию входит написать труд «Сибирские рудники глазами очевидца»?

10

по решению Венского конгресса династия Бонапартов была исключена из французского престолонаследия

— Сибирь потом. Сначала острова. С тех пор как сказано «Britannia, rule the waves!», никто иной не смеет хозяйничать на море. Игра Испании давно закончена, — сэр Арчибальд снисходительно взглянул на капитана, — а русских следует раз и навсегда пресечь.**

Захарка впервые смотрел на Иоганна без малейшей тени недоверия — напротив, его карий глаз лучился восхищением.

— Вы… в армию вступили?

— Увы, Захария, я не могу присягать императору Николаю, ибо принадлежу к другому государству. Но ваше начальство разрешило мне служить по доброй воле, как волонтёру. Завтра я иду с отрядом на Ерохин перевал.

— Вот, — сияла хозяйка Алёна, — а ты сомневался! Господин Смолер у нас молодец.

— Настоящее. — Стаха трогал стоящее в углу ружьё. — Со штыком, во как!..

— А почему на перевал? зачем из порта уходите? — тревожился Захар.

— На море происходит нечто странное. — Иоганн решил поделиться воинскими новостями. — Пароход и бриг ушли на зюйд и норд по берегам. Перед этим они пересаживали солдат с корабля на корабль…

— Я тоже пойду, — обратился Захар к Алёне. Та сердито взмахнула руками:

— Ещё чего выдумал! Чай, не солдатский сын, тебе приказу не было! Сиди тут. Хочешь, чтобы дом без мужика остался?

—

Это моя дорога. — Захарка набычился. — Я должен быть…

— В той стороне твоё селение? — полюбопытствовал немец.

— Молчал бы! — в сердцах обозлилась Алёна. Но юный тетенец упрямо твердил своё:

— Я — Ерохин, перевал — Ерохин. Там дорога в небо. Эруахин, она зовётся… это старый бог солнца. Нельзя чужому там ходить. Иначе грех будет…

— А, скажем, я — мне можно? — спросил Иоганн.

— Вы теперь свой.

Алёна еле уняла приёмыша с его бурчанием, уложила Захара и Стаху спать.

Дальше её разговор с Иоганном шёл тихо — и далеко, далеко, до утра.

От седловины Ерохина перевала дорога шла на север. Святск виделся словно игрушечный город — мозаика домов вокруг серой твердыни форта, а дальше — синева бухты. В голубизне над головой — ни облачка.

Иоганн оглядывался, наслаждаясь дивной и прозрачной панорамой.

«Прекрасное место! поистине священное… Дорога в небо открыта, осталось вступить на неё».

Утро заливало позолотой горы и леса, на высоте дышалось свободно; голоса разносились далеко и звонко:

— Не, англичанка сюда не пойдёт! Как им пройти?

— Откуда им знать, что дорога перекопана? Сдуру и попрут.

— Батарею бы настоящую врыть, не кое-как. И пушек не две, а четыре поставить.

— Верно, Сеня, инженер-поручик позабыл тебя спросить.

— Эй, немецкий! Тебя как звать?

— Называйте Иваном, — отозвался Иоганн, наблюдая за идущей вдаль белой дорогой. — Это будет точный перевод.

— Правда, что у англичанки под короной — рога?

— Королеву Викторию я лично не видел, только на гравюре и дагерротипе. Никаких рогов не замечал.

— Есть рога, — уверенно говорил здоровяк Сеня. — Чистая сатана.

— А, вон и подмога бежит! Захар, чего принёс? вали к нам!

— Это еда. — Запыхавшийся Захарка подал бойцам корзину. Рогатина, естественно, была при нём.

— Захария, ответь честно — тебе разрешили пойти сюда или ты ушёл самовольно?

— Иду-у-ут! — прокричал издали всадник, пыливший по белой дороге. Бойцы зашевелились, загудели; корзина вмиг была опустошена.

— Я останусь. — Захарка упёр древко рогатины в землю; карий глаз его смотрел твёрдо.

— Ваше благородие, — обратили внимание лейтенанта Гаврилова на нового бойца, — малый тетен к нам прибился. Гнать его?

Офицер смерил паренька взглядом:

— Охотник?

— Так точно, ваше благородие.

— Становись на левый фланг. Вперёд не лезь, держись между штыками. Ну! — Гаврилов огляделся, озирая обращённые к нему суровые, охваченные жаром и страхом лица. — Братцы, вот наше утро. Позади склон; отступать — перебьют. Впереди склон — нам подспорье. После залпа ударим с разбега в штыки, на «ура», а дальше — как Бог даст. Всем ждать команды! Комендоры, стрелки — до команды ни звука.

Красные мундиры англичан приближались как шествие жирных муравьёв. Иоганна охватил трепет: «Их гораздо больше!»