Русские идут! Заметки путешественника
Шрифт:
Будучи сам человеком некитайской национальности, скажу честно: настоящие евреи сейчас живут только в Израиле. Когда-то давно, говорят, в довоенные времена, их можно было встретить еще и в Одессе. Но к концу прошлого века российские евреи, к сожалению, ассимилировались и приспособились к социалистической действительности. А еврею такая действительность противопоказана. Сами посудите, как может жить настоящий представитель этой нации, скажем, без свободы торговли! Или без синагоги! Или без шабата! Есть некошерную пищу! Не говорить на родном языке! И прочее, и прочее… Однажды, разговаривая с Алексеичем, уважаемый Александр Яковлевич Розенбаум изрек: «Все-таки я – не настоящий еврей. Настоящей еврейкой была моя бабушка, которая говорила мне, маленькому: „Саша, подайте уже мне стуло!» И как она это говорила!»
Первое, что ты понимаешь, попав в Израиль, – то, что там говорят совсем на другом языке. Нет, я не имею в виду иврит или идиш – эти лингвистические
Евреи в Израиле всех цветов кожи и абсолютно любой внешности. Вот идет себе натуральный негр, а оказывается, что зовут его Ицхак, и он помнит десять поколений своих еврейских предков, тоже чернокожих, между прочим. На эту тему в Израиле даже есть анекдот.
В одном купе оказались израильтянин и китаец. Познакомились, и тут израильтянин, пристально глядя на своего нового собеседника, спрашивает: «Постойте, а вы случайно не еврей?» – «Нет». – «А папа ваш не был евреем?… А мама?… А бабушка?… Нет, я имею в виду с материнской стороны…» В общем, китайцу все это надоело, и он «признался», что его прабабушка с материнской стороны была еврейкой. Тогда израильтянин, удовлетворенно вздохнув, говорит: «Ну я же сразу увидел, что вы – вылитый еврей!»
Что самое смешное, коренные жители Израиля (хотя какие «коренные жители» могут быть у страны с 60-летней историей?) испытывали гигантские трудности с адаптацией марокканских, алжирских и прочих афроевреев к благам цивилизации. Что касалось работы, то она для них как-то еще находилась – везде нужны дворники, землекопы, а вот заставить их использовать унитаз для отправления естественных надобностей и мыть руки в раковине – была проблема из проблем. Те так и норовили присесть под ближайшим кустиком или помыться в грязном арыке.
Больше всего поражает в Израиле – сколько труда вложено в эту страну. Сделать из пустыни оазисы, подведя под каждый куст, под каждое деревце систему орошения, – это такая кропотливая работа… Но евреи не только в этой пустыне живут, они готовы и воевать за нее с кем угодно – погибать, умирать от ран, но защищать свою маленькую страну. Именно поэтому я и считаю, что настоящие евреи живут лишь в Израиле…
Когда прогуливаешься по Иерусалиму, чувствуешь, что каждый камень здесь дышит великим прошлым. Ходишь по тем же мостовым, по которым вели Христа, и ощущаешь тысячелетнюю историю. Но одно дело – библейские истории, а другое – наши, грешные. Например, когда мы посещали Храм Гроба Господня, гид рассказал нам о том, как незадолго перед нами водил по достопримечательностям большую группу наших артистов. Вход в храм достаточно низкий, поэтому необходимо было преклонить главу. Двухметровый Филипп Киркоров этого почему-то не сделал и долбанулся лбом о камень, что, видимо, оказало на него серьезное влияние. Во всяком случае, он довольно внимательно слушал гида, который рассказывал: «Вот крышка Гроба Господня, вот плащаница, вот сам Гроб Господень», а потом задал гениальный по своей наивности и тупости вопрос: «А он до сих пор там лежит?» Гид, думая, что ослышался, на всякий случай спросил: «Кто – он?» На что Филипп невозмутимо уточнил: «Ну он, Господь то есть». Все посетители храма, прекрасно понимавшие по-русски, тут же затихли. Первым, как говорят, нашелся Лева Лещенко, который дал Киркорову подзатыльник, сопроводив его словами: «Филя, идиот, Он на небе!» – и показал куда-то вверх. Говорят, что эту историю до сих пор рассказывают всем нашим экскурсантам при каждом удобном случае.
Концерты в Израиле проходили в разных, иногда самых экзотических местах. Дело в том, что там на всю страну есть три-четыре нормальных концертных зала, поэтому мы выступали то в русском культурном центре, то в школе, то просто на открытой площадке. Принимающая сторона, как истинно еврейская компания, решила не особенно тратиться на рекламу наших концертов, рассудив, что уж «Машину времени» в Израиле все точно знают. Поэтому рекламные плакаты развешивались не в специально отведенных местах на тумбах и стендах, за которые надо платить,
Принимали нас зрители, конечно, замечательно. Гастролировать в Израиле – примерно как у себя на Родине. Все наши песни слышали, все их знают, даже в ресторанах до сих пор исполняются наши хиты. Вообще-то рынок труда не имеет границ. И если ты – профессионал определенного уровня и где-то есть большое количество людей, желающих тебя послушать, ты обязательно туда попадешь. Поэтому мы и работали в Америке, Германии, Израиле…
По просьбе Алексеича, наводившего в те времена мосты с малыми хоккейными государствами, я поинтересовался, есть ли хоккейная команда в Израиле. Честно говоря, я сильно сомневался в этом, поскольку никто еще не отменял русскую народную поговорку «Еврей не играет в хоккей». И действительно, к этой игре у нас в стране из евреев имели отношение единицы: Михал Гомберг, игравший в шестидесятых в Киеве, судья Наум Резников, воспитанник «молодежки» московского Спартака, а позже судья и скаут НХЛ Леонид Вайсфельд… Вот, пожалуй, и все, если не считать директоров и администраторов клубов. Думаю, что дело тут в менталитете российских евреев. Для них хоккей – это гойское занятие, и мальчика считалось престижным отдавать в музыканты, стоматологи, юристы, ювелиры, но никак не в хоккеисты. Другое дело – за океаном. Во всяком случае, звезды НХЛ Аарон Бротен и Стив Айзерман точно не китайцы. И зарабатывают они получше стоматологов и даже скрипачей…
Самое интересное, что хоккей в Израиле все-таки обнаружился. Оказалось, что там существуют искусственные катки, а в нескольких городах, в том числе в Хайфе, имеются даже свои команды, которые разыгрывают первенство страны. А в конце девяностых появилась и сборная Израиля, которая в качестве экзотического коллектива играла на одном из Кубков «Спартака». Насколько я помню, все игры она проиграла, но не особенно позорно. Так что, как выяснилось, еврей-таки играет в хоккей!
И еще о хоккее и национальностях. Алексеич, как человек вдумчивый и информированный относительно данного предмета, провел целое исследование относительно того, какие народы бывшего СССР склонны к занятию хоккеем. Он выяснил, что самые активные – русские, татары, украинцы и белорусы. Затем идут башкиры, украинцы, латыши. Парадокс, но если в Латвии хоккей любят, умеют в него играть и даже не так давно принимали мировой чемпионат, то в соседней Литве хоккеем не занимался никто, за исключением одного-единственного великого литовца – Дарюса Каспарайтиса, игравшего и в наших сборных, и в НХЛ. В Эстонии же хоккей существовал еще до Второй мировой войны, но при Советской власти эстонцы играть в него так и не захотели. Нет, первенство республики, конечно, проводилось, а некоторые команды – «Таллэкс», «Кренгольм» (Нарва) даже играли в первенстве СССР.
Но вот коренное население было представлено в советском хоккее весьма слабо. Алексеич вспоминал, что когда в 1985 году он играл во время турнира в Брянске против чемпиона Эстонии команды «Химик» (Кохтла-Ярве), в этом коллективе он обнаружил лишь одного эстонца, своего знакомого Тыну Вилля. Когда Алексеич поинтересовался, как тому нравится в новой команде, тот задумчиво ответил: «Знаешь, Алекс, коллектив у нас хороший, вот только по-эстонски поговорить не с кем…» Кстати, единственным эстонцем, который чего-то достиг в советском хоккее, был Тийт Ламбинь, которого в 1977 году Виктор Тихонов, пришедший в ЦСКА из рижского «Динамо», привел с собой. Тийт выделялся неплохим пониманием игры, высоким ростом, блондинистой внешностью и невиданным шлемом ярко-зеленого цвета. Поиграл в суперклубе он недолго, вернулся в Таллинн, где занялся бизнесом и даже спонсировал команду «Таллэкс», чье загадочное название расшифровывается как «Таллиннский экскаватор». Кстати, в советском хоккее «экскаватор» был не один: в Киеве играла команда второй лиги под названием «Красный экскаватор», или, в просторечии, «Червоний черпак».
В советские времена хоккей насаждали повсюду. Команды появлялись везде, даже в Казахстане и Узбекистане. Но если в первом случае это было как-то оправдано: весь северный Казахстан – это почти русский регион, то во втором – совершенно бессмысленно. Ни один узбек так и не вышел на лед в составе ташкентского «Бинокора». А костяк этой команды, созданной в 1971 году под названием «Спартак», составили бывшие игроки «молодежки» и сходящие, либо спившиеся ветераны московского клуба с таким же названием. Ходили слухи, правда, что у игравшего там Шукура Каримова какая-то доля узбекской крови все же была, но Алексеич утверждает, что эта кровь – татарская.